Алекс с этими его способностями и «знанием» неба очень быстро дослужился до звания капитана.
А потом произошла эта авария. Самолет, которым управлял Алекс на испытаниях, разбился, ему самому удалось катапультироваться. Происходило все это в одной из стран Ближнего Востока, на российской авиабазе.
Комиссия, разбирательство, суд, обвинение против Алекса – его сочли виновным в крушении самолета из-за несоблюдения правил эксплуатации воздушного судна.
Карьера летчика-испытателя была закончена. Эх, капитан, не быть тебе майором…
Алекс не понимал, почему произошло то крушение, в результате которого разбился самолет, и в чем заключалась его, летчика-испытателя, вина. Словно наваждение какое-то… Несовершенство, недоработки конструкции самолета? Ведь для того и существуют испытания, чтобы заранее выявить их?
Но нет, комиссия, расследовавшая причины аварии, была с этим не согласна. Ошибка пилотирования, и точка. Вот так-то, бесстрашный, тебя же еще в летном училище предупреждали – не рискуй зря…
А еще у Алекса перед той аварией ушла жена. Они и раньше не особенно ладили, поскольку жену раздражало слишком долгое и слишком частое отсутствие мужа…
Авария, что называется, окончательно «добила» Алекса.
Если честно, то Алексу тогда не хотелось жить. Ну с женой-то понятно, там уже почти без иллюзий (хорошо, что хоть детьми не обзавелись), но как же жить – без неба, без этого фантастического ощущения полета?
Если бы не вмешательство Северина Ромашина, владельца фармкомпании, само существование Алекса на этой земле оказалось бы под вопросом.
Северин – интересный мужик, из тех бизнесменов, что не особо помнят о деньгах, а придумывают какие-то невероятные вещи, вечно стараются изобрести новое… Он каким-то образом разыскал Алекса и уладил с помощью своих юристов и собственных финансов все проблемы бывшего летчика.
А все потому, что Северин мечтал изобрести новое лекарство, которое могло бы побороть тяжелую болезнь – малярию. Северин (со слов ученых, которые на него работали) утверждал, что у Алекса какая-то особенная кровь и на ее основе вполне реально сделать лекарство от малярии. Вернее, новую вакцину, более «продвинутую», чем прежние.
Алекс не имел ничего против того, чтобы хоть как-то послужить людям. Без неба он чувствовал себя совершенно бесполезным и ненужным, а тут вдруг появился смысл…
Уже год он жил в роскошном загородном доме фармацевтического босса, ни в чем не зная отказа.
Собственно, в этом и заключалась проблема – Алекс уже и не хотел ничего особо. И от этого ему становилось все хуже. Депрессия и все такое, напрасно Алекса пичкал какими-то лекарствами Николай – главный ученый в компании Северина.
Что-то уходило, терялось, таяло. Жизненная сила, наверное. Алекса никогда раньше не останавливали трудности, он всегда отличался энергией, стремился к цели… а тут как оборвалось все. И никакой надежды больше.
Но однажды он услышал, как его позвали.
Кто-то невидимый толкнул его в грудь, заставил сердце биться быстрее.
Алекс пошел на этот зов. Зов оказался музыкой.
…Посреди сада стояла девушка и играла на странной, напоминающий боевой лук, скрипке. Незнакомка играла с закрытыми глазами, по ее щекам текли слезы.
Впрочем, Алекс сразу догадался, кто она, об этой девушке говорили в доме, прислуга часто перешептывалась о необыкновенной скрипачке, которая играет на скрипке и одновременно танцует.
Так Алекс познакомился с Карри.
Не то чтобы он из-за нее потерял голову, нет. Но эта девушка каким-то образом сумела захватить все его сознание. Он стал просыпаться с мыслью о Карри и засыпать, думая только о ней.
«Лети!» – словно сказала она ему тогда той мелодией.
А вдруг есть еще шанс вернуться к полетам? Да хотя бы попытаться попасть в гражданскую авиацию, если уж быть испытателем – не судьба?
Музыка вернула Алекса к жизни.
На следующий день он отправился в гости к Карри. В этом доме было все так странно – одни двери то открывались, то оказывались запертыми, и не достучишься… Вероятно, причиной тому являлись какие-то требования к безопасности? Но в этот раз двери, разделяющие секторы, никто не стал запирать. Это, скорее всего, произошло потому, что хозяин, Северин, уехал на какую-то фармакологическую конференцию, и жесткие ограничения на время его отсутствия сняли.
Алекс застал Карри в саду, она занималась спортом – бегала по аллеям. В шортах, майке, с повязкой на голове… Смутилась сначала, но потом на извинения Алекса ответила, что тренировку уже закончила, как раз хочет отдохнуть.
Они сели пить чай в летней беседке.
С самого начала встречи Алекс планировал увлечь девушку легкой беседой, ну как полагается. Поговорить о музыке, о кино… О цветах и погоде, в конце концов!
Но вместо этого обсудили малярию и другие похожие болезни, затем Алекс поймал себя о том, что рассказывает Карри о фигурах высшего пилотажа – бочках, иммельманах, колоколе Квочура, плоском штопоре, фигуре Пугачева… И чем хаммерхед отличается от ранверсмана. Но мало того, что рассказывает, так еще и показывает, комментируя свои слова движениями рук.
Карри слушала его с интересом.
Алекс плавно перешел к истории о том, как лет десять назад побывал на авиасалоне в Ле-Бурже и продемонстрировал публике сложную фигуру высшего пилотажа на своем истребителе. А организаторы авиашоу в первый момент решили, что произошел сбой и сейчас самолет сорвется в штопор и рухнет на головы зрителей…
Карри ужасалась, ахала, потом смеялась.
Кажется, девушка немного ожила и уже не столь откровенно грустила, как в первую их встречу. Отчего она плакала тогда? Но спрашивать было как-то неудобно – вроде как пытаться ей в душу влезть.
На следующий день они договорились бегать по саду вместе. Потом вместе посетили тренажерный зал. Кажется, в этот зал никто не ходил кроме них.
А потом Карри по огромнейшей просьбе Алекса исполнила еще раз на скрипке эту мелодию – «Полет кондора». Но мало того, она еще и танцевала в этот момент и пела.
Алекс был просто сражен разнообразными талантами Карри и сравнил ее с Леонардо да Винчи.
В выходные они решили отправиться на день в город. Карри уже давно договорилась с Германом, что собирается навестить отца, ну а Алексу и отпрашиваться не пришлось, поскольку никаких процедур в этот день не намечалось. Только утром, в процедурном кабинете при лаборатории, надо сдать кровь натощак – да и только.
В усадьбе, вероятно, и не догадывались, что этот день Карри с Алексом собираются провести вместе, но оно и к лучшему – так меньше сплетен. Алекс уже убедился, что прислуга в доме отличалась изрядным любопытством.
Накануне поездки Алексу приснился необычный сон.
Как будто он вновь летает. Но не на самолете, а… сам. Сам выполняет все эти сложные фигуры высшего пилотажа. И даже, закрыв глаза, чувствует свое положение в воздушном пространстве – где «верх» и где «низ», то есть где, в какой плоскости относительно его тела находится земля.
Сначала, краем сознания, Алекс решил, что он, наверное, птица, раз сам так ловко пикирует. А потом парит, раскинув крылья, над лесами и полями. Кондор! Точно. Это после общения с Карри у него в голове мысли именно об этой птице…
Но потом в этом сне Алекс увидел внизу свою тень над зеленым лугом. И эта тень как-то мало напоминала птичью, мягко говоря.
А далее во сне началось и вовсе невообразимое.
Луг кончился, внизу появился лесной массив. Кроны деревьев – так близко, буквально рядом. И то существо, в теле которого находился Алекс, вдруг раскрыло рот… вернее, не рот, а пасть, так точнее, а из пасти вырвался огонь. Много, целый столб огня, с огненными завитушками даже.
Словно существо, внутри которого находился Алекс, изрыгнуло огонь, и изрыгнуло прямо на верхушки деревьев. Как будто из огнемета по ним прошлось. По идее, деревья должны были вспыхнуть и загореться.
Только вот почему-то ничего не загорелось. И огонь какой-то странный… Не горячий совсем, по ощущениям. То есть это было не пламя. А что тогда?
Некое вещество, субстанция. Это вещество можно было назвать огнем только потому, что оно было похоже на огонь.
Но этот огонь – не жег. И не сжигал.
Ну и смысл тогда в нем?
…Алекс проснулся в странном состоянии, под впечатлением этого очень яркого и необычного сна.
«Наверное, Николай мне какие-то не те таблетки дал накануне», – решил Алекс.
Карри издалека увидела Алекса – тот стоял у высокой, массивной, украшенной лепниной арки в стиле ампир, ведущей в парк; чуть в стороне от основного потока посетителей.
Белая футболка, джинсы, сумка-рюкзак на одной лямке через плечо… Руки в карманах, выбившаяся дугой прядь надо лбом. С одной стороны, внешний вид Алекса был повседневным, обычным, но с другой – в этом мужчине чувствовалась какая-то особая собранность. Прямая спина, четкость и экономность движений – и никакой суеты. Все эти детали выдавали военное прошлое Алекса.
Но при этом выражение его лица – не то чтобы мрачное или утомленное, но какое-то… никакое? Пустое, безразличное, равнодушное? Тоже нет, скорее, бесстрастное. Словно Алекс устал жить, думать и чувствовать и существовал уже просто на автомате, машинально выполняя привычные ритуалы.
Вот что почувствовала Карри, наблюдая за Алексом, пока шла к нему. И подумала, что, наверное, та авария, в которой его обвинили, а затем уход жены до сих пор не отпускали его. (Алекс вкратце успел поведать Карри историю своей жизни, равно как и Карри ему – своей, про сложные отношения с отцом в основном.)
Но в этих взаимных исповедях не таилось ничего особо эмоционального. Так, просто информация о себе. Необходимый минимум, позволяющий двум людям, оказавшимся по соседству, дружески общаться.
– Привет, – находясь шагах в десяти от Алекса, негромко крикнула Карри.
Тот вздрогнул, повернулся. И словно с усилием, заставляя себя, улыбнулся:
– Привет, Карри. Как добралась?