ой бурый, парили друг напротив друга над крышей, над головами всех присутствующих.
– Убил… все-таки убил ее, гад такой! – с отчаянием и ненавистью прошептала Фима в сторону бурого дракона, не в силах примириться с гибелью Карри. Вернее, с убийством этой чудесной и хрупкой девушки, больше напоминающей фарфоровую статуэтку – так изящна она была. Была…
А бурый дракон вдруг раскрыл пасть и тоже изрыгнул… но не огонь, а что? Какой-то черный, горький, очень противный дым, посыпавшийся вниз мелким пеплом. Этот дым пах, как загоревшийся мусор – когда в урну бросили непотушенный окурок.
И в этот момент начало происходить совсем уж невероятное. Невозможное. Фантастическое. То, во что было трудно сразу поверить.
Медленно, словно в специально замедленной съемке, на фоне голубого неба и сверкающего города, поднялось снизу еще одно существо. Белоснежное и тоже переливающееся где-то на сгибах частей тела, складках разноцветными оттенками. Так сияет перламутр.
Это был третий дракон. Бесконечно прекрасный.
Фима ахнула, в первый момент даже не поняв, откуда тут мог взяться еще один дракон.
А потом она поняла. И без сил, потрясенная, упала на колени.
И все на крыше, замерев, смотрели на белоснежного изящного дракона, который, взмахивая крыльями, немного неуверенно держался в воздухе. Белый дракон, открыв ярко-розовую, точно у кошечки, пасть, энергично пыхнул золотисто-малиновой струей огня.
Без сомнения, это был самый прекрасный дракон на свете, которого можно было только вообразить.
Фима, находясь в каком-то экстатическом состоянии, уже совершенно не владея собой, протянула к небу руки и сказала:
– Мама… мама, я смогла. Их двое.
Как, почему Карри тоже оказалась обладательницей способности к трансформации, Фима даже не представляла, поэтому наблюдала за всем, что сейчас происходило – просто как за живым, настоящим, творящимся прямо на глазах чудом.
И в этот момент бурый дракон, раскрыв черную пасть, бросился на белого и попытался ухватить его за крыло. Фима восприняла эти действия бурого дракона как невозможную несправедливость.
– Не-ет! – вскочив на ноги, закричала Фима. Она лихорадочно шарила вокруг глазами – чем бы кинуть в то неприятное создание, которое скрывало в себе сущность Северина. Но и черный дракон не дремал – он немедленно бросился на бурого, угрожающе раскрыв темно-красную, довольно страшную клыкастую пасть, и принялся отгонять его от белого.
– Бей его, гада, Капитан, бей! – воинственно закричала Фима, подбадривая черного дракона. И тут увидела, что откуда-то из дома, точнее – из дверей одноэтажной постройки, стоящей на крыше, бежит Герман, оставляя за собой капли воды, с ружьем наперевес.
Фима знала, что хоть шкура у драконов крепкая, но эти создания довольно уязвимы – особенно если стрелять в них в упор.
Она замахала руками, привлекая внимание белого и черного драконов:
– Осторожно… Летите отсюда, прячьтесь!
Николай тоже заметил Германа и ринулся наперерез, толкнул оруженосца Северина, сбивая его с ног. Падая, Герман все-таки успел нажать на спусковой крючок. Раздался выстрел. Драконы над крышей заметались – Фима даже ощутила, как порывы воздуха, которые поднимали крылья этих существ, обвевают ей щеки.
«Попал? Не попал? – прижав руки к груди, Фима напряженно смотрела вверх. – В кого попал?!»
Через несколько секунд стало ясно, в кого попала пуля. Бурый дракон, плюясь черным дымом, виляя из стороны в сторону, пытался приземлиться на крышу, но, верно, крылья уже не подчинялись ему.
Дракон плюхнулся на ограждение, его когти заскользили по камню, раздался скрежещущий звук, в стороны полетела каменная крошка… Еще одно движение – и бурый дракон опрокинулся спиной вниз, исчез из видимости.
В этот момент Николай наконец вырвал из рук Германа ружье и забросил на середину бассейна.
Но Германа это мало трогало: не обращая уже ни на кого внимания, он побежал к ограждению, размахивая ладонями с растопыренными пальцами.
– Север… Север, держитесь! – прорычал он. Упал грудью на раскуроченный бортик, с которого сорвался бурый дракон, и опустил голову, разглядывая, что там творится внизу. «Может, Северин жив еще?» – подумала Фима и тоже подбежала к ограждению на краю крыши, осторожно подтянулась вперед.
От высоты у нее немного закружилась голова. Далеко-далеко внизу, на небольшом квадратике асфальта, что под домом, лежало тело. Тело отсюда, с высоты многоэтажного дома казалось совсем крошечным, точно нарисованным на асфальте. Белое обнаженное тело с белым нимбом вокруг головы. Это разметались волосы Северина. Странно свернутые, согнутые, точно поломанные спички, – руки и ноги… Они не шевелились. Волосы на асфальте постепенно темнели – это их окрашивала кровь.
– Куда… свалишься же, – услышала Фима голос Николая. Он сильными руками осторожно потянул ее назад, поставил на ноги. Обнял.
– Разбился, – сказала Фима, прижимаясь к его груди щекой. – Насмерть.
– Оно и немудрено, с такой-то высоты… – пробормотал Николай.
– Но Северин тоже стал драконом, ты же видел? И таким противным причем! Наши-то какие красавцы, а этот… – она недоговорила, махнула рукой.
– Видел-видел… Я уже похожую трансформацию наблюдал, в лаборатории, с подопытными животными. Они превращались в довольно мерзких существ. Правда, в свой истинный облик возвращались омоложенными и вполне симпатичными, если можно так сказать. Как ученый, я пока не понимаю такого эффекта. Неужели Карри права, и эта история – действительно про какие-то разные пространства… разные параллельные миры? И вакцина переносит тело что человека, что животного… куда-то… не туда?
Фима подняла голову, наблюдая за полетом белого и черного драконов. Они тем временем, кружась, медленно и плавно снижались – в центр вертолетной площадки. Опустились, и, одновременно с тем, как лапы драконов коснулись твердой поверхности, их тела трансформировались в человеческие. И вот уже на крыше стояли два обнаженных человека – мужчина и женщина. Какие-то маленькие, худенькие, если смотреть со стороны. И куда весь их драконий объем пропал?.. Карри и Алекс. Они, находясь друг напротив друга, взялись за руки. Так и замерли, глядя друг на друга, пока Фима и Николай спешили к ним с пляжными полотенцами, которые до того лежали на бортике бассейна.
– Прикройтесь, – скомандовала Фима, укутывая в полотенце Карри. Николай дал другое полотенце Алексу. – А то пялятся тут всякие! – Она метнула взгляд на охранников, с изумлением наблюдавших за приземлением и превращением в людей двух драконов. Что касается Германа, то он так и лежал неподвижно у возвышения, ограждавшего край крыши.
– Фима-а… – прошептала ошеломленно Карри. – Это правда? И что, я – тоже?
– Да, Карри, – кивнула Фима. – Ты у нас тоже дракон.
– Я сойду с ума, – с веселым отчаянием произнес Алекс. – Вы можете мне объяснить, что произошло? Почему? Это невероятно, кара миа… это не сон все?
– Северин разбился, – сказала Фима.
– Мы тоже это видели сверху, – подтвердила Карри дрожащим голосом. – Он пытался лететь, но нет, не вышло… Это же Герман выстрелил в него?
– Выстрел был случайным, как я понимаю, – сказал Алекс, обернув вокруг туловища полотенце и завязав его на груди. – Целился-то он в нас.
– Все случайное не случайно… – подняла палец Фима. – Но что там с Германом, он словно окаменел?
– Еще бы он не окаменел, ведь сам, своими руками только что убил своего обожаемого хозяина… Но вообще, пошли уже отсюда! – нетерпеливо заметил Николай. – Пока у всех паника…
Они вернулись к бассейну: именно рядом с ним и находился выход с крыши – дверь в отдельное строение. Но обнаружили, что охранники разом куда-то исчезли. Только что были тут, и вот их уже нет.
Фима еще раз бросила взгляд на Германа. Он продолжал лежать возле ограждения, скрючившись, неподвижно. Волосы его уже высохли на солнце, их теребил ветер – точно траву, пригибал из стороны в сторону. Герман был жив, он не умер от горя – его спина в черном влажном пиджаке слегка вздымалась в такт дыханию.
– Остальная охрана сбежала. Ну тем лучше, – деловито произнес Николай. – Ну пойдемте отсюда.
Фима и Алекс с Карри вслед за ним двинулись к выходу.
…У столика, за которым недавно сидел Северин, Максим торопливо сгребал какие-то вещи в наволочку от пляжной подушки, валявшейся на лежаке возле бассейна.
– Оставшуюся вакцину хочет с собой забрать, – бросил через плечо Николай, решительно шагнул к Максу, одним движением вырвал у него из рук наволочку: – Отдай, не твое.
– Да как не мое-то?! – возмутился Максим, явно опасаясь Николая, который был вдвое его крупнее. – Это моя работа, моя вакцина! Мое изобретение!
– И куда ты ее тащить собрался? – поинтересовался Алекс.
– Какая разница, куда… – воскликнул Максим. – Это уникальная разработка, она стоит миллионы, то есть с учетом нынешней инфляции – уже миллиарды!
– Вакцину надо уничтожить, – подумав, вынесла вердикт Фима.
– Согласен, – ответил Николай. – Вот видишь, я во всем с тобой соглашаюсь, дорогая!
– Уничтожить, – коротко бросил Алекс.
– Уничтожить, – согласилась и Карри.
– Решили большинством. – Николай вывалил содержимое наволочки на каменный пол. Поднял книгу в пестрой обложке, засунул ее в карман. И принялся топтать стеклянные колбы, давить блистеры, размазывая содержимое упаковок по полу.
Максим с ужасом наблюдал за его действиями:
– Ты спятил… Это же наш труд!
– Вот ты наконец признал, что это наш общий труд, – засмеялся Николай.
– Нет, ты точно не в себе… нам за это открытие Нобелевскую премию бы дали! – схватился за голову Максим, глядя, как высыхает на солнце жидкость, вытекшая из разбитых ампул.
– Я бы тебе сказал, что я думаю об этой премии… – фыркнул Николай.
– Ты предал науку…
– Ты – предал науку! – с яростью произнес Николай. – Наука без этики – против человечности.
– Ты демагог, наука по сути своей – вся против человечности… с такой философией люди бы до сих пор жили в каменном веке и лечили болячки подорожником. И дети бы не рождались! – запальчиво возразил Максим.