– Кровь дракона не должна становиться лекарством для богачей, и все эти эксперименты над живыми людьми, над живым человеком… ну ты же не доктор Менгеле, Макс! И мы теперь знаем, какую участь Северин готовил Алексу… Северин сам это озвучил, так и заявил, что посадит Капитана под замок. В тюрьму! Если люди об этом узнают, о том, что ты согласился участвовать в таких бесчеловечных экспериментах, тебя выгонят из научного сообщества. И никакие банкиры-бароны тебя не спасут, первыми от тебя открестятся. Потому что главное сегодня – это репутация. Если ты ее себе испортишь, то с тобой уже никто не станет связываться. Потому что не захочет портить репутацию и себе. Нет, возможно, тебя и пригласят куда-то, работать в тайной лаборатории, но согласись – это тоже почти тюрьма. О твоих заслугах никто не узнает, не видать тебе славы и наград, будешь там за закрытыми дверями упиваться один своими открытиями.
Максим, тяжело дыша, молчал. Потом поднял голову, остановил свой взгляд на Карри:
– А ты… почему ты – тоже… ну это… – Он повел рукой, изображая взмахи крыльями.
– Я не знаю, – пожала плечами Карри. – Непонятно.
– Почему непонятно… – вдруг озарило Фиму. – Ты всегда обладала уникальными качествами. Ты… ты ела, сколько хотела, и не толстела ни капли! А еще ты… ты же очень ловкая! Ты сильная и крепкая, для твоей-то комплекции.
– Но это не уникальные качества, – с сомнением произнесла Карри.
И тут Алекс подхватил мысль Фимы:
– Кара миа, послушай, а что, если твой отец – это не сумевший пройти этап гармонизации дракон? После сорока несостоявшиеся люди-драконы начинают болеть, характер у них портится. Больше всего страдает кожа, я прочитал в книге Хранителей, – он кивнул на Фиму. – Кожа, которая так и не смогла трансформироваться в шкуру дракона. А что беспокоит твоего папу в первую очередь?
– Ну не знаю… но… Кожа, действительно. Что-то в этом есть. Да, а еще я никогда ничего не боялась, – нервно засмеялась Карри. – Вернее, не боялась летать… на вертолете, страшные аттракционы меня не пугали… Стоп, но это тоже не уникальные качества! Многие люди обладают ими.
– Только дракон мог влюбиться в другого дракона с первого взгляда. – Алекс притянул Карри к себе, обнял ее. – Ну хоть с этим ты можешь согласиться?
– Как жить, как теперь жить со всем этим, у меня просто мозг закипает… – пожаловалась Карри.
– Мы поможем, – сказала Фима. – Я тоже не сразу прониклась тем, что у меня теперь есть миссия… Но оно вот так сложилось, что теперь поделать. Ко всему можно привыкнуть… – заявила она и напомнила: – Да, и давайте уж пойдем отсюда, пока есть возможность и нас никто не держит тут насильно.
Они все, вместе с Максимом, уже подошли к выходу, но в этот момент на крышу из дверей напротив вышли люди в полицейской форме.
– Так, граждане, не расходимся… Майор Горяев, следователь по особо важным делам. Остаемся на своих местах, идет серьезное расследование. Недавно с крыши этого высотного здания упал известный человек, Северин Ромашин. Внизу уже работают следователи… У кого есть документы, кладите на стол, с остальными будем разбираться отдельно. – Он метнул взгляд на Алекса с Карри, завернутых в полотенца. Затем майор сел за стол, привычным движением положил перед собой папку с какими-то документами, открыл ноутбук.
Два других полицейских принялись обходить и осматривать крышу, еще один направился к Герману, так и лежавшему у ограждения.
Фиме стало как-то не по себе. Она не ожидала такого поворота событий, хотя можно было предположить, что гибель Северина не пройдет незамеченной.
Майор быстро разобрался с именами и прочими данными всех присутствующих, потом спросил:
– Кто был свидетелем падения господина Ромашина? У меня не получится возиться с вами по отдельности, вот честное слово. Я сейчас нарушаю протокол, я знаю, но у меня нет выхода. Очень скоро меня начнет трясти начальство. «Там», – он поднял палец, указывая вверх, – все всполошились – как-никак погиб известный человек. У меня уже голова начала болеть… Поэтому, чем быстрее я пойму ситуацию, тем вам и мне проще… Надеюсь, мне не надо зачитывать вам права и вы не начнете требовать адвоката… Итак. Кто из вас и как пытался убить Ромашина? В его груди – рана от огнестрельного ранения, но смерть может быть вызвана именно падением с высоты, тут пока сложно делать точные выводы, медэкспертиза разберется. Попрошу ничего не придумывать, потом все равно по камерам проверим.
– Камер тут нету. У Ромашина нигде не было камер! А стрелял этот, – Николай кивнул в сторону Германа, которого один из полицейских пытался поднять на ноги, а Герман безвольно валился обратно на пол. – Но целился в этих, – Николай указал на Карри и Алекса. – Споткнулся и, падая, нажал на курок… на крючок… ну что там есть у ружья. Поэтому пуля попала в Ромашина. Ружье там, в бассейне, я его туда кинул, от греха подальше.
– Все подтверждают? – Майор с кислым видом оглядел присутствующих. Все дружно закивали. – Гирин, раздевайся, лезь в бассейн за ружьем, – скомандовал он одному из своих помощников, потом обратился снова к друзьям: – Так, что дальше происходило?
Николай продолжил:
– Выстрелом Ромашина отбросило к самому краю крыши… он не удержался и упал вниз.
– Сам упал или его столкнули? Минутку… – У майора зазвонил телефон, он прижал его к уху: – Да? Уже? А, понял. Где? Знаю, знаю… Нет, здесь никаких стационарных камер нет, я узнавал. Нигде. Вообще нигде. Нигде! И присутствующие тоже об этом знали. Да, боязнь камер у Ромашина, вот такие странности… Очень сложное дело, да. Что появилось? Кто снимал? Сейчас гляну. – Он нажал на отбой, потыкал в экран телефона. Фима вгляделась: на экране появилось видео, крупным планом – распростертое обнаженное тело Ромашина лежит на асфальте, затем камера смотрит вверх, делает приближение – в кадре видно двух летающих драконов – черного и белого. Кто-то внизу вел съемку. Майор пробурчал: – Уже в сеть слили, часа не прошло. Я понял, что какая-то ерунда тут на крыше с голограммами происходила, так? – Он обернулся к присутствующим.
– Да! Именно, с голограммами! – энергично подтвердила Фима.
– Ну-с, вот потихоньку и стало что-то проясняться. Хоть какое-то свидетельство появилось… Итак, у нас все-таки есть видео с голограммами двух… драконов, которые летают над домом, кто-то внизу снял все на свой телефон, – с раздражением произнес майор и потряс своим телефоном. – Да, Лазников, а что тот говорит? – крикнул майор сотруднику, который, присев на корточки, пытался побеседовать с Германом.
– Признается в убийстве своего хозяина, – повернувшись, крикнул в ответ сотрудник. – Убил, говорит, случайно… целился в каких-то там драконов. Голограммы? Но все равно надо проверить всех присутствующих на наркотики и алкоголь.
– Без тебя знаю, что проверять надо. Тьфу ты, я так и знал, что это надолго… И сейчас начнется, меня будут кошмарить все, кому не лень, – холодно произнес майор. – Уже который раз народ голограммами смущают, кто их позволил в городе запускать…
– Безобразие… – усмехнулся Алекс.
– Мой опыт подсказывает, что тут, на крыше, было какое-то веселье, – желчно произнес майор. – Пока не знаю, с запрещенными веществами или с алкоголем, но с чем-то таким, что дурманит сознание… Веселье с купанием в бассейне, запусканием голограмм, словом, все, как сейчас принято. Ружье зачем-то притащили. – Он обернулся на Германа.
И тут в наступившей тишине отчетливо раздалось гудение мотора. Ближе, ближе… Это летел вертолет.
– Кого это еще нелегкая принесла? – Майор едва успел подхватить бумаги со стола, которые начало сносить ветром.
Вертолет снизился, быстро опустился в центр площадки, винты стали постепенно снижать обороты.
Сначала на крышу спрыгнул пилот, помог выйти женщине в золотистом брючном костюме.
Она огляделась и, придерживая длинные золотистые волосы, которые трепал ветер, направилась к собравшимся.
– Здравствуйте, – крикнула, подходя, женщина. – Я Лаура Ромашина. Мне сообщили, что муж мой погиб.
Майор вскочил из кресла, рассыпался в соболезнованиях, предложил сесть. Крикнул одному из своих помощников, чтобы принесли стакан воды.
– Нет, не надо, я в порядке… – отмахнулась женщина, оглядывая присутствующих. – Николай, Макс… Герман? Что с ним, почему он там лежит, он ранен? Впрочем, все равно. А вы кто? – Она обратилась к Карри и Алексу. – Хотя я догадываюсь. Вы – Карри, а вы – Алекс. А вы… – Она посмотрела на Фиму растерянно.
– Это моя девушка, Серафима она, – гордо произнес Николай. Фима вдруг почувствовала, что краснеет.
– А, да, точно, – кивнула Лаура Ромашина и нервно продолжила: – Майор, отпустите этих пятерых.
– Это почему же? – осторожно спросил полицейский. – Простите, но речь об убийстве. Вашего мужа, между прочим.
– Они убили Северина? – быстро спросила Ромашина.
– Нет, судя по всему, роковой выстрел, в результате которого гражданин Ромашин упал вниз, произвел вон тот человек, – майор указал на Германа. – Он сам признался, кстати. Но до конца расследования ничего точно утверждать нельзя, требуются показания свидетелей. Я не могу отпустить этих людей.
– Можно вас на минутку?
Ромашина с майором отошли в сторону, принялись обсуждать что-то шепотом.
– Эффектная женщина, – заметила Фима.
– Да… – сказала Карри. – Но странно, я ее тоже никогда раньше не видела. Только рисунок… ее портрет!
– Север старался держать свою личную жизнь втайне, – важно произнес Максим. – Но теперь, думаю, о мадам Ромашиной узнают все. Она – наследница. Еще и сыновья, но, насколько я в курсе, они за границей и пока еще несовершеннолетние. Слушайте, мы все теперь зависим от этой вдовушки!
– Ни от кого мы не зависим, – возразил Алекс. – Мы пока о ней ничего не знаем, так что давай ты не будешь ёрничать, а, Макс?
– Муж и жена одна сатана, – упрямо, с многозначительной интонацией произнес Максим.
Переговорив, майор с Ромашиной вернулись к собравшимся.