Окровавленную шпагу.
—Святая Вальпурга, Александрит, что вы сделали?!
— Я сильно ранил того, кто нападал на вас, Юлия. Он не успел далеко уйти, к тому же я хорошо его почувствовал, пока вы с ним бились. Все через нить жизни.
— Но он же невидим!
— Маловажно. Эльф может убить любого, будь он даже невидимкой. Кстати, после того, как я его ранил, он стал видимым. Его тут же схватила охрана. Вы можете посмотреть на него; похоже, его поволокли в старый винный погреб.
— Александрит, вы настоящий мастер. Я преклоняюсь перед вами,— сказала тетя. А я молча поклонилась.
— Идем.— Тетя взяла меня за руку, потому что меня до сих пор пошатывало.— Идем посмотрим на твоего потенциального убийцу.
— Я с вами,— сказал Александрит, вытерев шпагу платком и вдев ее в ножны. Платок Александрит бросил в корзину для бумаг.
Мы втроем отправились в старый винный погреб. Меня почему-то трясло. Впрочем, это вполне объяснимо. Во-первых, я потратила много силы на создание экрана, а во-вторых…
Я боялась встретиться взглядом со своим предполагаемым убийцей.
Вообще это ужасно. Ужасно жить так, что на тебя постоянно кто-то покушается. Нет ни малейшего шанса дожить до благочестивой старости и полюбоваться фотографиями беззубых младен– цев-праправнуков.
В винном погребе было чисто и даже относительно тепло и сухо. Возле дверей и снаружи, и изнутри стояли охранницы. Мы вошли. Спиной к нам, прикованный волшебной (я сразу это заметила) цепью к кольцу в стене, сидел на полу высокий рослый мужчина. Возле него суетились две феи, перевязывая рану.
— Это он,— сказал Александрит.— К его чести сказать, он дрался как лев. Но у него не было шпаги, а у меня была.
— Дон,— прошептала я, чувствуя, как почва уходит из-под ног.
Он повернулся. Его лицо было бледно и покрыто каплями пота. Но я сразу узнала его.
— Дон,— проговорила я.— Почему ты хотел убить меня?
Он молча отвернулся к стене.
— Дон? — шепотом удивилась тетя.— Тот самый твой безумный любовник? Так вот он какой! У тебя, несомненно, есть вкус, племянница. Но Брайан лучше. Добрее.
Я подошла к Дону и села с ним рядом прямо на пол. Коснулась его щеки. Он мотнул головой, словно бы отгоняя назойливую муху.
— Дон, почему бы тебе не рассказать мне…
—Почему бы тебе не оставить меня в покое? — холодно посмотрел на меня Дон.— Ты и твои охранники победили. Но это еще не означает, что я должен перед тобой унижаться.
—Никто и не говорит об унижении.— Мои щеки горели так, словно их продрало теркой.— Я просто хочу знать: зачем?
—Пожалуйста, — насмешливо сказал Дон.— Я получил заказ на твое уничтожение. Мне обещали хорошо заплатить за это.
— Дон, но ты же говорил, что никогда не убиваешь людей…
— А разве ты человек? Ты просто ведьма.
—Понятно. И ты решил за все со мной расквитаться. Что плохого я тебе сделала, Дон? И кто тебя нанял?
— Пусть все уйдут. Я хочу поговорить с тобой наедине.
Я обернулась к своим.
— Ни за что,— твердо восстала тетя.
— Пожалуйста.— Я свела молитвенно ладони.— Мне очень нужно с ним поговорить.
— Но если что вдруг… Мы тут поблизости.
Мои спутники вышли. Теперь мы с Доном остались одни.
— Говори,— потребовала я от него.— Правду.
—Какую именно правду ты хочешь услышать? — насмешливо прищурился Дон.— То, что я сбегу отсюда, как только представится возможность? Да, это так. То, что я к тебе по-прежнему неравнодушен? Да, есть такое. Может, поэтому я и хотел навсегда расправиться с тобой. Чтоб сердце, так сказать, навсегда окаменело. А насчет того, кто меня нанял… Я до сих пор работаю на Магистри– ан-магов. Они готовы хорошо заплатить зато, чтобы ведьма Улиания не мозолила им глаза.
— Да что я им сделала? — возмутилась я.— Я же занимаюсь только своими ведьмовскими делами и не лезу в дела магов! Они хоть как-то мотивировали свой заказ?
—Они получили о тебе пророчество. В чем суть пророчества, не знаю. Но они решили, что тебе лучше не жить. Кстати, теперь они решат, что лучше не жить и мне. Ведь я провалил задание.
— Только не надейся, что я тебя пожалею!
— А я и не надеюсь. Это все? Ты выяснила то, что хотела выяснить?
— Еще одно, и я оставлю тебя в покое. У тебя есть кто-нибудь?
— А вот это тебя не касается, ведьма. Наслаждайся любовью собственного мужа и не лезь в чужую жизнь. А то ведь я не посмотрю на цепи и распылю тебя на атомы.
От этих слов мне стало тошно. Я встала, отряхнула от песка колени и вызвала фей и охранниц:
—Пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы его рана поскорее зажила,— а охранниц попросила: — Следите за ним получше.
У порога обернулась, еще раз позвала:
— Дон…
Но он отвернулся к стене, едва позволяя феям касаться себя.
Ни в коем случае не сентиментальничать. Я решила, что буду крепкой и сильной, как жена Мао Цзедуна. Зря я, что ли, читала ее жизнеописание?
После стычки с Доном я решила все рассказать Брайану, опуская самые нескромные подробности. Так Брайан узнал о существовании Дона. Он сказал, что нисколько меня не ревнует…
А Дон сбежал. Он же маг! Охранницы были введены в транс, цепь расплавлена. И ничего не мешало Дону выстроить портал из винного погреба прямо в Ложу Магистриан-магов. И мне вспомнились слова старой песенки: «Ему сказала я: «Всего хорошего», а он прощения не попросил». Еще бы Дон стал просить прощение! Абсурд!
О святая Вальпурга, покровительница Ремесла, помоги мне, несчастной! Пусть на меня никто не покушается хотя бы до Международного симпозиума ведьм. Я так хочу выступить с докладом!
Теперь по дворцу я передвигалась в сопровождении охраны. Охраной были гном Бригелла и его супруга. Они решили, что нечего зря просиживать кресла во дворце, пора и за работу приниматься. Должность моих секьюрити их вполне устраивала. Брайан очень за меня волновался, но я, как могла, его успокаивала.
Ох, с этими покушениями я совсем забыла упомянуть, что во дворец прилетела Тамариск!
Тамариск — вампирша и ко всему прочему частный детектив. Они с Александритом работают парой, поэтому у них просто не бывает нераскрытых дел. Теперь им предстояло раскрыть дело о похищении мощей святой Вальпурги.
Но сначала несколько слов о Тамариск. Она произвела на меня неизгладимое впечатление. Во-первых, она была замечательной красавицей: высокие скулы, совершенные линии бровей и губ, глаза потрясающе фиалкового цвета. Длинные волосы Тамариск были уложены в замысловатую прическу, и я ни разу не видела, чтобы из этой прически выбилась хотя бы прядь. Я очень надеялась подружиться с Тамариск, но она держала меня на почтительном расстоянии. Мол, ты Госпожа Ведьм, а я простая вампирша, и нам не по дороге. Я немного погрустила по этому поводу — ведь нечасто в моей жизни встречались вампиры! А с ними так интересно!
Свое расследование детективы начали, естественно, с осмотра места преступления. Хорошо, что, как только я побывала в склепе, его опечатали заклятием и никто не мог туда проникнуть. А то получились бы не место преступления, а пол в слоновнике. Во дворце, конечно, старались замалчивать историю с мощами, но слухи все равно просачивались… И всем хотелось поглядеть на опустевший склеп. И, возможно, даже спереть оттуда что-нибудь в качестве талисмана. Ведьмы бывают частенько нечисты на руку, тут уж ничего не поделаешь…
Я напросилась присутствовать при осмотре места преступления. Тамариск и Александрит, конечно, поворчали по этому поводу, но смирились.
И вот я снова в склепе. Приятного здесь мало. Я встала у дверей и принялась наблюдать, как Тамариск и Александрит осматривают смертный приют ведьмовской святой.
Детективы скользили как две тени. Они касались стен, пола, фоба, но их касания были совершенно невесомыми, легкими, словно папиросная бумага. Тамариск обследовала гроб и погребальные пелены. Потом провела по острой, загнутой внутрь кромке гроба.
— Странно,— сказала она.
— Что странно? — немедленно напряглась я. А Александрит подошел к своей напарнице и уставился на нее вопросительным взглядом.
—Вот эта пуговка.— И Тамариск продемонстрировала нам маленькую пуговицу, сверкавшую, как драгоценный камень.— На одеянии святой Ва– льпурги были пуговицы?
— Насколько я помню, нет,— ответила я.— Вы полагаете, что эта пуговица могла слететь с одежды похитителя?
— Такое возможно, но очень странно,— сказал Александрит.— У меня создалось впечатление, что пуговица эта подброшена нарочно.
— Ты уверен? — спросила Тамариск.— Позволь тебя разубедить.
—Слушаю тебя,— сказал Александрит.
И тогда Тамариск, словно фокусник, вынула из дужки пуговицы тонкую нитку.
— На этой нитке пуговица держалась,— сообщила Тамариск.— Зацепилась за край гроба — взгляни, края у гроба острые и загнутые внутрь — и слетела. Мне кажется, дело было именно так. Ни один похититель, будь он в здравом уме, не станет расшвыриваться пуговицами, да еще такими шикарными.
— Что ж, тогда нам предстоит полное и всестороннее изучение этой фурнитуры,— усмехнулся Александрит.— Ты меня убедила.
Мы втроем вышли из склепа и вновь запечатали его заклятием. А то мало ли…
Тамариск и Александрит направили свои стопы в оккультную лабораторию, стараясь при этом объяснить мне, что в предстоящих их действиях нет ничего интересного, но я не поверила и — своя рука владыка — настояла на том, чтобы исследование пуговицы велось в моем присутствии. Иначе я спать спокойно не смогу!
В оккультной лаборатории обстановка была совершенно нелабораторная. Хотя нет, колбы, микроскопы, реторты и спиртовки, расставленные в беспорядке на большом круглом столе, намекали на то, что это не простая комната. В остальном интерьере преобладали обитые полосатым шелком диваны, картины в тяжелых позолоченных рамах и портьеры из темного бархата. Да еще здесь был буфет с разными реактивами — об этом нам сказала хранительница лаборатории и предупредила, что некоторые из реактивов очень редкие — например, мышиные слезы,— и пользоваться ими надо предель