—Мои интересы с недавних пор простираются дальше беллетристики,— важно заметила Надежда,— Я пишу строго документальную книгу о современном ведьмовстве. Госпожа Дарья Белинская мне предоставила карт-бланш.
—Вы, наверное, ей все мозги проели, пока получили этот карт-бланш.
—Ничего подобного! — гордо ответствовала Надежда.— Госпожа Белинская сама, повторяю, сама пригласила меня во дворец и предложила писать строго документированную хронику. А кроме того…
— О богиня светлая Диана! Есть еще и «кроме»?!
— Да. Я читаю курс лекций по истории ведьмовской литературы. Для слушательниц школы первой ступени. И что вы так презрительно на меня смотрите?
—Презрительно? Что вы! Я смотрю на вас с глубоким интересом. Вы хорошо выглядите, Надежда. Похудели, одеваетесь со вкусом. Бусики себе приобрели симпатичные… Похоже, дворец влияет на вас самым положительным образом.
— Да, есть немного. Юлия, я слышала, что вы вышли замуж?
— Совершенно верно. И не прошло еще и дня, как мы вернулись из свадебного путешествия.
— Вас отозвали в связи с делом святой Вальпурги?
— Как, вы и об этом знаете?
— Об этом знают мои ученицы, а значит, знаю и я. Мы тоже ломаем головы над тем, кому выгодно это похищение.
— Похитителем может быть кто угодно. Даже вы.
— Я рассматривала и этот вариант,— твердо сказала Надежда.
— Да что вы?
—Рассматривала,— повторила она.— Ведь похититель мог проникнуть во дворец, только воспользовавшись чьей-то личиной. А почему не моей? Я имею возможность бывать во всех уголках дворца, всем примелькалась, так что…
—Надежда, вы слишком много о себе возомнили. Но как версию я это приму.
—Юлия, вас вызвали для того, чтобы вы вели это дело?
— Да, а что?
— Тогда я должна сделать вам заявление.
— О боги, какое?
—Возможно, это будет важно. Одна из моих слушательниц была в склепе буквально накануне похищения.
— И что? Что она говорит?
—К сожалению, говорить она не может. На нее наброшено заклятие немоты. И никто, кроме самого заклинателя, не может это заклятие снять.
— И вы думаете, я сниму это заклятие?
— Я всегда знала вас как очень способную ведьму, Юлия.
— Льстите, льстите. Но идемте, попробуем разговорить вашу подопечную.
«Подопечная» оказалась хрупкой и изящной девочкой лет двенадцати. Она сидела в дортуаре на кровати и что-то рисовала в маленьком блокнотике.
— Здравствуй, Селия,— Надежда положила ей руку на плечо.— Видишь, сама Госпожа Ведьм пришла посмотреть на тебя.
Селия, не вставая, прижалась щекой к боку писательницы и посмотрела на меня испуганными и печальными глазами.
— Благословенна будь, Селия.— Я постаралась, чтобы моя улыбка вышла доброжелательной и открытой.— Как ты себя чувствуешь?
Селия кивнула и написала что-то в блокноте. Потом подала блокнот мне.
«Здравствуйте, Госпожа. Я чувствую себя неважно».
— Чем я могу помочь тебе, Селия?
«Не знаю».
— Может быть, я попробую снять заклятие немоты?
Селия захныкала, руки ее задрожали и выронили блокнот. Она еще сильней прижалась к Надежде, та села рядом на кровать и, обняв девочку за плечи, начала говорить ей что-то успокаивающее.
— Она всегда так реагирует, когда ей предлагают снять заклятие,— сказала Надежда.— Кто-то очень сильно напугал девочку.
— Откуда вы знаете, что она была в склепе накануне похищения? — спросила я.
— Она написала мне об этом, когда… Когда по дворцу распространилась весть о похищении. Селия, успокойся, пожалуйста. Госпожа Юлия не хочет сделать тебе больно. Она хочет только попробовать снять заклятие.
Селия подняла блокнот и написала:
«Нет!»
—Кто тебя так запугал, Селия? — спросила я.
«Я не знаю, кто это».
—Как он или она выглядит?
«Никак. Много темноты».
—Селия, тебя… тебя били?
«Нет. Можно по-другому сделать больно».
Бедняга!
—Надежда, почему вы не доложили госпоже Дарье или мессиру Рупрехту о том, что с вашей ученицей стряслась беда?
—Им сейчас не до Селии,— сказала Надежда.— К тому же я надеялась, что смогу сама помочь девочке.
—Как? Ведь вы начинающая ведьма! Вы понимаете, что на ребенка наложено заклятие, которое практически невозможно снять!
—Теперь я это понимаю, но… Во дворце и так много проблем. Кто будет заботиться о душевном покое Селии?
—Хорошо. Я понимаю. Селия, но не могла бы ты написать, что или кого ты видела накануне похищения?
«Мне страшно»,— написала Селия.
—Ничего не бойся, мы не оставим тебя. Только напиши.
«Я видела молнию, а потом темноту. Много темноты». Селия написала это и втянула голову в плечи. Она напоминала сейчас перепуганного птенца. Меня кольнула жалость. Кто бы ни был похититель, он заслуживает самого жестокого к себе отношения. И даже не потому, что посягнул на главную ведьмовскую святыню. А потому, что сейчас эта девочка сидит немая и страшно испуганная.
Молния? Тьма?
Это мог сделать кто угодно. Но вот наложить заклятие немоты может не всякий.
—Спасибо, Селия,— сказала я девочке.— Ты мне очень помогла. Я больше не буду тревожить тебя.
Селия кивнула. В глазах ее стояли слезы.
— Я обещаю тебе, что поймаю того негодяя, который заклял тебя. И ему не поздоровится.
Хотя почему именно «ему»?
Разговор с Селией ничего не прояснил. Только добавил еще больше путаницы.
Я попрощалась с девочкой и Надеждой и покинула дортуар. Но тут же вернулась:
—Надежда, а вы случайно не знаете, где находится тело погибшей охранницы?
— Случайно знаю. Весь дворец об этом знает. В подземелье некромантов.
— Опять подземелье! Ну никак не обойтись без подземелья!
Надежда развела руками.
— Если меня кто-то будет спрашивать, я у некромантов,— сказала я писательнице.
— А кто будет спрашивать?
—Ну, может, у похитителя совесть проснется,— неловко пошутила я и отправилась решать еще одну головоломку.
Подземелье некромантов не самое презентабельное место во Дворце Ремесла. Оно занимает большое, вытянутое в длину помещение. Под сводами этого подземелья ведьмы-некромантки творят свои заклинания, взывают к мертвым и вообще общаются с кладбищем. Кстати, говорят, что один из тайных ходов подземелья сообщается напрямую с древним кладбищем Толедо. У меня нет причин этому не верить.
Некромантки — самые загадочные и самые вольные из всех ведьм. Они практически не подчиняются дворцу, хотя пользуются при этом всеми положенными льготами. Даже Госпожа Ведьм не имеет у некроманток достаточного веса и значения. Словом, некромантки — последние, с кем я хотела бы общаться в этом мире. Да и в том, пожалуй. Нет, наверное, ничего неприятнее того ощущения, когда тебя, мертвую, поднимают из могилы и, оторвав от вечного сна, принимаются экзаменовать по давно забытым предметам жизни.
Путь к подземелью некроманток я нашла сама, без помощи гнома-мажордома. Должна же я хоть что-то делать без посторонней помощи.
На входе в подземелье стояла стеклянная будочка охранницы с опущенным шлагбаумом. Интересно, зачем здесь шлагбаум? Гробы пропускать после тщательного досмотра? Мало ли что там в гробах? Может, сильнодействующие опиаты? Или галлюциногенные грибки? Я остановилась перед стеклянной будкой и деликатно постучала в окошко. Тут же за пуленепробиваемым стеклом появилась голова и плечи ох– ранницы. Судя по тому, что я увидела, это была довольно дебелая дама. На плече у нее сидела раскормленная белая крыса со сверкающими рубиновыми глазками.
— Что вам угодно? — неожиданно певучим голосом проговорила матерая охранница в переговорное устройство.
— Мне необходимо попасть внутрь.
— Ваше разрешение, подписанное Госпожой Ведьм?
— Гм. У меня нет разрешения.
— Я не имею права вас пропустить.
— Но я сама являюсь Госпожой Ведьм. Может, это сойдет за разрешение?
Охранница отчаянным взглядом уставилась на меня. Видимо, я создала ей дилемму.
— Вы действительно являетесь Госпожой Ведьм? — наконец спросила она меня.
— Да, так уж вышло.— Меня стала забавлять вся эта история.
— А чем докажете? — спросила охранница, а крыса на ее плече мигнула глазами, как семафорами.
Ха! Нет, ну почему я всем должна что-то доказывать?!
— Какое доказательство вы сочтете достаточным? — меж тем спрашивала я тупоголовую даму.
— Ну я не знаю… Может, вы сделаете так, чтобы я похудела? — с надеждой посмотрела на меня жертва многочисленных пончиков с шоколадной глазурью.
Я психанула:
— Я вам что, диетолог?! Я сейчас вас в настольную лампу превращу, если вы немедленно не поднимете шлагбаум! Впрочем, шлагбауму тоже достанется!
Дама в будочке испуганно, но твердо глядела на меня. Видимо, подобные истерические выкрики выработали у нее прочный иммунитет.
— Ну хорошо,— сказала я.— Так и быть.
Закрыв глаза, я сосредоточилась и представила
себе матерую охранницу стройной, как садоводческие грабли. Затем я послала в руки скопившуюся у меня в мозжечке энергию. Ощутив привычное покалывание в пальцах, я открыла глаза и совершила взмах руками в сторону охранницы, одновременно творя заклинание. Сейчас эта дебелая дамочка превратится в образец худобы и стройности!
…Но не до такой же степени!
В охранной кабинке теперь стояли новехонькие грабли. Зубьями вверх. За эти зубья, отчаянно пища, цеплялась многострадальная белая крыса.