дто все в порядке!»
– А давно ушла Надин? – спрашивает он.
– Понятия не имею, я же спала, и похмелье это кошмарное…
– Что, оттянулась как следует в последнюю ночку?
– Угм… Ой! – Я пошатываюсь и цепляюсь за стену.
– Может быть, присядем? – Он указывает в сторону гостиной.
Я плюхаюсь на двухместную кушетку, ожидая, что Кристиан займет широкий кожаный диван. Но он садится рядом со мной. Очень близко.
Десять минут назад я спокойно спала – и снилось мне, скорее всего, свидание с ним, родимым. Сон сбылся – но почему так кружится голова, почему я не в силах решить, что делать дальше? Лицо, на которое я когда-то не могла наглядеться, всего в нескольких футах от меня. Чужое лицо.
– Почему ты мне так и не написал? – неожиданно для самой себя спрашиваю я.
Сперва он удивленно поднимает брови; мгновение спустя – тяжело вздыхает.
– Прости.
Я жду продолжения, жду, что он объяснит загадку, мучившую меня десять лет, – но он говорит только:
– Страшно подумать, как одна ошибка может изменить целую жизнь…
У него дрожат руки и губы. У меня тоже (по крайней мере, руки – точно). Но может, он тоже с похмелья? Отчаянно хочется протянуть к нему руку, дотронуться – но меня словно парализовало. Что он так смотрит? Зачем сверлит меня зелеными глазами, такими знакомыми и такими чужими? «Скажи что-нибудь! – молю я. – Покажи, что ты – прежний, мой Си Джей!»
Скульптурные губы его трогает улыбка. Он говорит:
– Симпатичная у тебя пижама!
Я смотрю на свою фланелевую пижамку, разрисованную дымящимися чашками кофе, и замечаю, что все пуговицы застегнуты наискось.
– Позволь, я помогу, – мягко говорит он.
Придвинувшись еще ближе, протягивает руку и расстегивает верхнюю пуговицу. Желание и смятение вздымаются во мне. Скользнув рукой по обнаженной коже, он расстегивает следующую. Сердце бьется пойманной птицей, узнавая знакомые прикосновения. Голова уже не просто кружится – ходит колесом. Он склоняется, и я чувствую кожей его дыхание. Пальцы трудятся над следующей пуговицей…
– Сначала я все расстегну, а потом застегну как следует, – хрипло шепчет он.
Скользнув под пижаму, он обводит рукой мое плечо. Медленно – так медленно! – его руки спускаются ниже, а губы тем временем шепчут мое имя. Кажется, я сейчас упаду в обморок Или нет, кажется… да нет, не кажется, а точно… боже мой, только не это! Я понимаю, что меня сейчас СТОШНИТ!
Оттолкнув Кристиана и запахнув пижаму, я стремглав бросаюсь в ванную. У-ф-ф… успела. Какие звуки – давненько со мной такого не было! Дрожа, отплевываясь и исходя холодным потом, я сижу над унитазом. Через некоторое время Кристиан подходит к двери.
– Джейми, с тобой все в порядке?
И тут раздается другой голос, тоже слишком хорошо мне знакомый:
– Джейми, что ты там застряла? Давай вылезай! Посмотри, как Рики Мартин трясет своим помпоном!
Я откидываю волосы с лица. А Скотт-то что здесь делает?
– Что за парень, господи боже! Так бы и съел его на завтрак! Ой-ой-ой. Я торопливо брызгаю себе в лицо холодной водой, прополаскиваю горло и выхожу из ванной.
Лицо Кристиана непроницаемо, однако вечная моя мнительность ясно видит в его глазах подозрение и неприязнь.
– Скотт пришел, – говорю я.
– Я слышал.
– У нас есть любимая шутка о Рики Мартине…
– Я понял.
Я выхожу в столовую. Кристиан идет за мной по пятам.
– Ты только посмотри… О, Кристиан! Привет, дружище! Джейми, дорогая, по телевизору твой любимый певец… – Он замолкает, вглядевшись в мое опрокинутое лицо.
– Что с тобой, детка? Все хорошо?
– Ничего особенного. Просто стошнило.
– А где Надин? – интересуется Кристиан.
Я кидаюсь Скотту в объятия, чувствительно щиплю его ниже спины и спрашиваю:
– Ну как, хорошо вы с Надин погуляли по часовням?
– Э-э… ага.
– А сейчас она где? – допытывается Кристиан.
– Должно быть, заглянула в бутик «Прада», что на первом этаже! – подсказываю я.
– Ага, – однообразно подтверждает Скотт.
Наступает настороженное молчание. Наконец, словно запоздалый шумовой эффект в любительском спектакле, раздается звонок в дверь.
– Хотите, я открою? – спрашивает Кристиан, заметив, что мы со Скоттом словно приросли к месту. – Это, наверно, Надин!
Точно! И представляю, в каком она виде!
– НЕТ! Нет, Кристиан. Позволь мне. Скотт, а ты пока покажи Кристиану вид с балкона…
Подождав, пока они не растворятся в солнечном сиянии, я боязливо открываю дверь.
– Он здесь? – Шепчет Надин, с трудом отклеиваясь от стены.
– Да. На балконе. Надин, твоя шея!..
На шее у сестрицы нагло багровеет свежий засос.
– Ни слова! – шепотом взвизгивает Надин. – Дай пробраться в спальню так, чтобы он меня не увидел. Мне нужно переодеться.
– У тебя найдется свитер с высоким воротом?
В ответ Надин только скрежещет зубами и бесшумно проскальзывает в спальню. Я выхожу на балкон, где Скотт читает Кристиану лекцию о величине и вместимости окрестных отелей.
– …и скоро «Венеция» станет одним из величайших отелей мира!
– Это она? – спрашивает Кристиан.
– Ну да. Она в ванной, сейчас выйдет.
– Что ж, теперь ее очередь получать по шее за опоздание! – улыбается он. Зеркала на балконе нет, и я боюсь даже предположить, какие чувства отразились у меня на лице при слове «шея».
Через десять минут светской беседы на балконе появляется Надин. Шея у нее обмотана моим шарфом.
– А, вот из-за чего ты задержалась! – говорит Кристиан и протягивает руку к ее горлу.
Надин судорожно сглатывает, в глазах – ужас.
– Вроде говорила, что шарфов у тебя достаточно? – продолжает Кристиан, разглядывая мягкую бархатную ткань.
– Да, но этот такой симпатичный, что ты просто не смогла удержаться и купила, верно, Надин? – прихожу на помощь я.
– Д-да, – потерянно озираясь, выдавливает она.
– Решила побаловать себя после утренней беготни по часовням вместе со Скоттом?
– Д-д-да, – блеет Надин.
Здорово у меня получается – даже не ожидала!
Кристиан пожимает плечами.
– Ладно, нам пора. Пока, Скотт. – Он поворачивается ко мне. – А тебе пора снимать пижаму, верно?
Я багровею.
– Да у нее наверняка под пижамой ничего нет, – фыркает Надин. – Она всегда была неряхой!
– Так уж и ничего? – поднимает бровь Кристиан.
Что за игру он затеял, черт побери? Сил нет! Лучше бы меня и дальше тошнило! Когда же эта «сладкая парочка» отсюда уберется? Чувствуя, как вскипают на глазах горячие слезы, я веду их к дверям. Скотт, как всегда, вовремя приходит на помощь, одной рукой успокаивающе обнимает меня за плечи, а другой распахивает дверь.
Я вздыхаю с облегчением – но облегчение длится недолго. До первого взгляда за порог. Потому что за порогом стоит, протянув руку к кнопке звонка, широкоплечий викинг.
И в другой руке у него – сумочка Надин.
У меня глаза лезут на лоб. В буквальном смысле.
Надин белеет.
– Ты это оставила… – начинает Ларс.
– …прошлой ночью в баре! Слава богу, ты ее нашел! Какой ты молодчина! Познакомься, это Кристиан, жених Надин, они уже уходят… – С этими словами я хватаю сумочку, швыряю ее Надин, выталкиваю их с Кристианом за дверь и втаскиваю Ларса внутрь.
После этого последнего усилия ноги отказываются мне служить, и я без сил опускаюсь на пол у запертой двери.
– Это кто, Рики Мартин? – доносится издалека голос Ларса. – Ух ты, классно пляшет мужик!
ГЛАВА 43
Оставив Ларса и Скотта перед телевизором, я заползаю в ванную, включаю душ, присаживаюсь рядом, глядя, как разбивается вода о кафельный пол, и решаю почти гамлетовский вопрос: мыться или не мыться? Я потная, волосы пропахли вчерашним дымом, к тому же меня только что стошнило. Самое время принять душ. Однако не хочется смывать с себя прикосновения Крис-тиана. Я все еще чувствую на себе его теплые, нежные руки… Что, если бы зов природы не погнал меня в ванную? Быть может, он обнял бы меня? Или даже поцеловал? А я – ответила бы я ему поцелуем? Или оттолкнула бы с негодующим возгласом: «Это еще что такое? Забыл, что у тебя есть невеста, а у меня – жених?»
Я подставляю ладонь под теплую бодрящую струю. Бесконечные «если бы»… Что, если бы не явился Скотт? Если, бы Надин осталась с Ларсом? А Кристиан – со мной? Что, если бы я расстегнула на нем рубашку в ответ? Бурное, яростное сексуальное желание охватывает меня. Только бы раз еще к нему прикоснуться! Быть может, и он сейчас чувствует то же самое…
И утоляет свои желания с Надин. От этой мысли у меня падает сердце: я вздрагиваю и поспешно залезаю под душ.
Выйдя из ванной в халате и с махровым тюрбаном на голове, я обнаруживаю на своей кровати мамочку.
– Привет, дорогая! Как ты себя чувствуешь? – приподнимается она на локте.
– Спасибо, уже почти хорошо. – Я сажусь рядом и целую ее в щечку. – А ты чем занималась с утра?
– Спроси лучше, чем я не – занималась! Ох, устала! Не понимаю, откуда у Колина столько энергии? Они с Амандой в фотомагазине, проявляют вчерашние снимки. Как ты думаешь, мы с Томом хорошо получились? Поверить не могу – он меня поцеловал!
Она мечтательно улыбается.
– А я решила зайти к тебе, узнать, как ты после вчерашнего, а заодно чуточку вздремнуть.
– Располагайся на здоровье! – отвечаю я, взбивая для нее подушку. – Только спать не стоит. Пора тебе переходить на американское время. Потерпи немного – откроется второе дыхание.
– Какие новости от Надин?
– Она в «Париже», целая и невредимая. Чаю хочешь? – поспешно спрашиваю я, уводя разговор по-дальше от опасной темы.
– Попозже. Кстати, Джейми, сегодня в «Мираже» я познакомилась кое с кем из твоих друзей.
– Правда? Наверно, с девушкой по имени Миа?
– Нет, с молодым человеком. Его зовут Финн.
Я кладу расческу и присаживаюсь рядом.
– Рассказывай!
– Аманда с Колином пошли в сувенирный магазин, а я осталась у бассейна, чтобы посмотреть на дельфинов, и увидела ныряльщика. Меня просто потрясло это зрелище – он как будто составлял с дельфинами одно целое. Такая внутренняя связь, такое понимание… словом, что-то сказочное. Когда он вышел из воды, я подошла к нему, чтобы выразить свое восхищение он сказал, что вообще-то работает в аквариуме во «Дворце Цезаря», а здесь подменяет своего друга и коллегу по имени Тодд. Спросил, нравится ли мне в Лас-Вегасе… ну, слово за слово, я рассказала, что прилетела на свадьбу дочери, и когда он услышал твое имя… – тут она улыбается.