Или ситуация со шпионом, которым оказался двоюродный брат короля. Я настоял на том, чтобы эту шкуру проверили менталисты. И никто до конца не верил, что Рурк, великий воин и якобы защитник королевства всего лишь предатель. Но именно так всё и было.
— Этот артефакт лучше не использовать, — подметил я, и Евграфий Романович нахмурился.
— Ты чего-то боишься? — спросил он. — Что может произойти?
— Я знаю, что ничего хорошего, — произнёс я, с опаской посматривая в сторону призывающего предмета. — Его надо проверить.
— Иван Борисович, можете заняться? — обратился к своему коллеге старик.
Рязанов кивнул:
— Хорошо, сейчас займусь, — он начал что-то искать в одном из ящиков лабораторного стола.
— А я пока продолжу, — улыбнулся Евграфий Романович. — Осталось немного.
Надо бы за ними присмотреть, а то не нравится мне взгляд этого старичка. Он подошёл к делу с излишним энтузиазмом. Как бы ни сыграл тот с ним злую шутку.
— Я хотел ещё спросить насчёт перстня, — продолжил я, когда Евграфий Романович вновь отвлёкся на призывающий артефакт.
— Так, и что там? — старик повернулся ко мне на крутящемся кресле.
— Камень на перстне начал мерцать, — протянул я руку, показывая ему артефакт. — Что это значит?
— А, это? — засмеялся Евграфий Романович. — Я не рассказал вам, юноша. Так артефакт показывает, что скоро будет готов к использованию. Как только потухнет — значит, можно его активировать.
— А если раньше? — поинтересовался я.
— Если раньше попробуете его задействовать — он просто истощится, а результата не будет, — развёл руками старик. — Или будет не такой сильный эффект.
— Благодарю, — кивнул я. — Не буду вам мешать.
Артефакторы продолжили работу, а я вернулся в покои, где отдыхали родители.
Кузьма кое-как протиснулся в дверной проём, и маман вскрикнула, выскочив из-за стола. Да и батя уронил чашку чая от неожиданности, так и не поднеся её ко рту.
— Ой, мамочки! — всхлипнула маман. — Что с Кузей⁈
— Серёга, ты хоть предупреждай! — вскрикнул батя, подходя ко мне, но старался не подходить к Кузьме, который посматривал на них озадаченным взглядом.
— Вы же знали, что питомец будет расти, — ответил я. — Очередное изменение.
— Мы не готовы к таким быстрым изменениям, — залепетала маман.
— Просто он стал… — выдохнул батя, посмотрев на Кузю, который был почти с него ростом. — Он стал таким здоровенным. Больше ничего у него там не поменялось?
— Что именно? — удивился я.
— Ну там, — батя покрутил пальцами у своего виска. — Я про агрессию.
— Нет, конечно, — засмеялся я. — Кузя, поприветствуй моих родителей.
— Ой! — закричала маман, отпрыгивая от Кузи, словно он пытался её сожрать. Но звуколов не отступил. Когда мама Наташа упёрлась спиной в стену комнаты, он потёрся о её колени мордой. Для этого монстру пришлось прилечь на пол.
— Вот видишь? Ничего тебе не откусил, — прокомментировал я.
— Мне надо к нему привыкнуть, — выдавила маман. — Слишком неожиданно это.
— А мне нравится, — ухмыльнулся батя, поглаживая Кузьму, который тёрся теперь о его колени. — Вот только бы намордник купить, на всякий случай.
— Никаких намордников, — резко ответил я. — Я контролирую питомцев.
— Да ладно, это я так, пошутил, — улыбнулся батя.
Мы сели пить чай, и я рассказал об изменениях, которые произошли и с другими питомцами. Акулыч, в свою очередь, похвастался своей магической трансформацией. Решил продемонстрировать. Вот только батя запретил ему использовать магию в помещении. Мало ли какой предмет он заденет своими солевыми иглами. А потом расплачивайся за неё.
В общем и целом, родители искренне порадовались за меня.
— Кстати, мы уже с твоей мамой сходили на ярмарку, — ответил батя.
— Какую? — удивился я.
— Пока тебя не было, на площадь завезли несколько вагончиков, огородили территорию, — ответила маман. — Как нам сказал Березин — у них каждые полгода так.
— Местные олигархи так привлекают внимание к своей продукции, — объяснил батя. — Нам ли не знать, зачем это делается.
— Ну тогда я на площадь, — улыбнулся я.
— Серёж, может без этого… без Кузи? — маман оглядела звуколова. — Людей только напугаешь.
— Кузя никого не тронет, обещаю, — ответил я. — Ну что вы в самом деле?
— Да я-то не против, это всё мама твоя беспокойная, — улыбнулся батя.
— Да ну вас, — маман допила чай и, надув губы, направилась к выходу. — Всё, я ушла на маникюр.
— Ты с Настей пойдёшь гулять? — спросил батя, когда я тоже направился к порогу.
— Я сам прогуляюсь, — пробурчал я. — Зачем мне эта болтушка.
В компании питомцев и Акулыча я вышел из дворца. А заметив впереди крашеные вагончики, выстроенные буквой «П», направился в их сторону.
— Серёжа, подожди! — услышал я окрик за спиной.
Ну вот, и никуда от неё не скрыться. Я вздохнул, улыбнувшись, и обернулся, помахав рукой.
— Серёжа, а я тоже собралась прогуляться, — подошла ко мне Настя, широко улыбаясь. — А тут ты… А что у тебя с Кузей?
— По пути расскажу, — улыбнулся я рыжей, и мы направились в сторону мини-ярмарки.
Чем ближе я подходил к ней, тем больше разочаровывался. Мне было с чем сравнивать. На Муромской ярмарке было всё, не только магазины, но и аттракционы всякие. Здесь же, насколько я понял, всего лишь несколько магазинов. Да какой-то мужик в костюме медведя, фотографирующийся с очередными прохожими. Ну и всё, пожалуй.
Прохожие на площади провожали нашу процессию удивлёнными взглядами, опасливо посматривая на Кузю. Многие сторонились его.
— Не переживайте! Все мои питомцы мирные и спокойные! — обратился я к очередной толпе, которая бросилась врассыпную у входа на территорию импровизированной ярмарки. — Я слежу за ними, не бойтесь!
Но люди не спешили доверять моим словам. Притом Кузьма довольно пристукивал зубами, отчего распугивал даже самых любопытных.
Я почувствовал аромат шашлыка и печёной сдобы. Услышал крики торговцев, зазывающих к себе.
Настя продолжала сыпать вопросами. И я в паре предложений рассказал ей об изменениях Кузи. Затем и о других питомцах.
Настя слушала, слегка улыбаясь, но уж слишком как-то напряжённо. Будто думала о чём-то другом. Да и взгляд её говорил о многом.
— Ты какая-то грустная сегодня, — обратился я к ней.
— Я просто в шоке. Меня передали, что тётю Олю казнили. Она… — Настя сглотнула ком и продолжила: — .. она растила меня последние три года, делилась советами. А её без суда взяли и убили.
Да уж, могли бы и помягче сказать ребёнку о смерти Ольги. Не надо быть гением, чтобы понять — какой бы злодейкой та ни была, но с ребёнком она общалась хорошо.
— Понимаешь, Насть, тётя Оля совершила преступление. Она хотела убить твою маму, — постарался я объяснить рыжей. — Имперские законы для всех равны.
— Да это понятно, — вздохнула Настя. — Всё равно, как-то не по себе. Не могу поверить в то, что её больше нет.
Мы уже гуляли по ярмарочному ряду. К нам тут же пристал этот костюмированный медведь, но Кузя отпугнул его, выстреливая челюстями.
— Убери свою псину, пацан! Она чуть меня не цапнула! — вскрикнул этот бессмертный, пытаясь ударить Кузьму.
Ну хорошо, посмотрим, как ты бегаешь. Кузя втопил за мужиком, отгоняя его метров на пятьдесят. Эта ситуация немного разбавила грустную обстановку. Настя уже улыбнулась.
— Блин, хочется чего-то вкусного, — облизнулась она и посмотрела в сторону магазина с вывеской «Ш А У Р М А от Толстиковых». Не знаю я никаких Толстиковых, да и продукт такой ни разу не пробовал.
Я поймал голодный взгляд Насти.
— Это вкусно? — спросил я.
— Ты прикалываешься? — хихикнула она. — Конечно!
Ну что ж, тогда надо обязательно попробовать. Я подошёл к окошку и обратился к повару, который трудился внутри вагончика, подогревая лепёшки и помешивая соус, по запаху чесночный.
— Можно нам две шаурмы? — сделал я заказ.
— Конечно, дорогие мои, — расплылся в улыбке бородатый дед, но улыбка у него вышла кислой и натянутой. — Всё для вас, только самое лучшее и полезное.
Через две минуты мы уже с Настей устроились за столик рядом с вагончиком. И Настя первая попробовала этот продукт, завёрнутый в конверт.
— М-м-м-м, — ответила она, прожёвывая, и у неё из уголка рта потекла струйка соуса. — Как же фкуфно…
Я заметил, как что-то выглядывает из этого лавашного конверта. Это точно не салат, и не морковь с огурцами, которые повар паковал внутрь. Это больше похоже…
— Смотри, — я дёрнул за выглядывающий кусочек и вытащил… да, это была часть мышиного хвоста.
— Фу! — вскрикнул Настя, выплёвывая в салфетку то, что не успела проглотить. — Это же мышь!
— Ага, кажется, что у кого-то сейчас начнутся проблемы, — мрачно ответил я.
Я постучал по стойке магазинчика.
— Да-да, — появился улыбающийся бородатый повар. — Ещё шаурму?
— Возьмите эту гадость обратно, — бросил я на прилавок два конверта. — И верните наши деньги. К тому же я пожалуюсь Березину. Выгонит вас отсюда в шею!
— Да как ты со мной разговариваешь⁈ — запыхтел бородатый повар. — Моя шаурма самая вкусная, никто не жаловался.
— Ага, с мышиными хвостами, — кивнула Настя.
— Возвращай нам деньги, мошенник чёртов! — вскрикнул я. — Немедленно!
— Угрожать мне вздумал? — оценивающе посмотрел на меня и моих питомцев бородатый повар, затем на Акулыча, который в ответ сверкнул глазами. — Да я таких, как ты… А ну, щас! — он схватил телефон и крикнул в трубку: — Федя, быстро сюда! Мне угрожают!
Через минуту позади послышался грубый голос:
— Кто буянит?
Я обернулся. На меня уставился небритый мордоворот, с двумя бойцовыми собаками на цепи. На его поясе я заметил несколько медальонов и молниевую дубинку.
— Он меня обозвал мошенником, — объяснил повар. — И оскорбил. Говорит, что я крыс готовлю.
— Именно так, — ответил я, хмуро посматривая на мордоворота. — Стой в стороне и не рыпайся. Иначе я заставлю тебя умолять о пощаде.