Моранди безнадежно пытался скрыть детскую гордость: она светилась в глазах.
— Вам что-нибудь понравилось? — робко спросил он.
— Да, одна очень понравилась, — улыбнулась Сара. — А какую вы хотели бы мне подарить?
— Мою любимую. — Его щеки слегка порозовели.
— Так какую же?
— Вот эту. — Он потянулся, чтобы снять картину с крючка.
— О! — воскликнула она, принимая картину. — Понимаю, почему вы так ее любите. В ней так много… глубины. О да, да… Это прекрасно…
— Я запечатлел в ней идею метемпсихоза, — подсказал он.
Она удивлено повернулась к нему.
— Именно об этом я и подумала, — сказала ошарашенная Сара. — А как она называется?
— Боюсь, у нее нет названия, — извиняющимся тоном сказал он. — Почему бы вам самой не дать ей название?
— Ах да, сейчас посмотрю… подумаю. — Она пыталась сообразить, что такое метемпсихоз. — А, конечно, — сказала она, стараясь оттянуть время, — я знаю, как ее назвать.
Он нетерпеливо ждал.
— Да, это несомненно подойдет, — решительно заявила она. — Другого названия и быть не может.
Его нетерпение нарастало.
— Я бы назвала ее… «Душа в полете».
Его взгляд выразил обожание.
— Удивительно, — пробормотал он с благоговением. — Просто удивительно!
Сара просияла.
— Я рада, что вам понравилось.
— Удивительно, — твердил он, словно не веря себе и качая головой. — Поистине невероятно для человека, не знающего, что такое метемпсихоз.
Моранди серьезно взирал на свой шедевр, словно пытался определить степень его гениальности.
— Вы сводите меня с ума! — воскликнула Сара. — Так что же все-таки это значит?
— Это переход души из одного тела в другое.
— Да ну? — Теперь Сару удивила собственная находчивость. Снова посмотрев на полотно, она подумала, что оно не так уж плохо. — Я буду беречь эту картину.
Он застенчиво улыбнулся, радуясь, что шедевр произвел на нее такое впечатление.
— Хотите выпить? — предложил он, прислонив картину к стене. — У меня есть чай и кофе.
— Пожалуйста, то и другое.
— А может, что-нибудь покрепче?
Сара посмотрела на часы. Одиннадцать утра.
— А как насчет пастиса? — игриво спросила она.
— Есть и пастис. — Он вышел на кухню, оставив Сару разглядывать другие шедевры.
Она ехала в Монако к Эрику, который согласился провести день с ней и ее фотокамерами в лесах за Вэнсом. Но встреча была назначена на час дня, поэтому Сара позвонила Моранди, сказала, что едет через Ниццу, и спросила, свободен ли он. Поскольку была суббота, Моранди оказался дома и выразил горячее желание увидеть ее. А Саре до смерти хотелось посмотреть на его квартиру.
— Давно вы здесь живете? — спросила она, идя за ним на балкон с вином.
— Чуть больше года. Мои сестры приехали и обставили квартиру, свезя сюда ненужное им барахло. А кроме вещей, то ли нарочно, то ли случайно, забыли у меня племянника.
— Племянника? — спросила Сара, оглядываясь.
— О нет, потом они вернулись за ним, — успокоил ее Моранди. — Он спрятался под кроватью, решив здесь остаться.
— А сколько ему? — спросила Сара.
— Двадцать пять.
Лицо Моранди было совершенно серьезным, и Сара не могла понять, шутит он или нет.
— Ему пять, — улыбнулся Моранди, и Сара заметила, как привлекательна его улыбка.
— А сколько у вас сестер?
— Две. И один брат.
— Какое совпадение, и у меня тоже. А вы который по счету?
— Старший. А вы?
— Младшая.
— А у вас есть дети? — спросил он. — От первого брака?
Сара нахмурилась.
— Откуда вы знаете, что я была замужем? — спросила она.
— Вы сами мне сказали.
— Разве? О нет, у меня нет детей. А у вас? Можете не говорить, если они внебрачные.
— Я признаю всех своих детей, — сказал он, удивленный ее предположением.
Сара прикусила губу. Они оба смущались, хотя и подтрунивали друг над другом, и Сара радовалась, что здесь нет Луизы и Дэнни.
— У меня их семеро.
Сара расхохоталась.
— Надо же, я почти поверила вам, — сказала она, открывая вино.
— Но это же правда, у меня действительно семеро детей.
— Только не говорите, пожалуйста, что ваша жена — Белоснежка, — засмеялась она.
— Нет, Тина. Вообще-то она Кристина, но ей нравится, когда ее зовут Тина.
— Так где она сейчас? — спросила Сара, решив, что он разыгрывает ее.
— Мы разошлись. Она в Англии.
— С семью детьми?
— Нет, с тремя. Четверо других с моей первой женой, Долли.
— А сколько жен у вас было? — спросила Сара.
— Только две.
— Вы опять шутите?
— Ничуть. А почему вы мне не верите?
— Не знаю.
— А вы поверите, если я скажу, что вас очень красит смущение? — Он покраснел до корней волос.
— Не верю ни единому вашему слову.
— Все это чистая правда. Кстати, поэтому я и втянулся в изготовление таких фильмов. За них хорошо платят, а я должен платить алименты.
— Странно, что такой человек, как вы, занимается такими лентами.
— Почему? — спросил он, робко улыбнувшись.
— Не знаю. — Сара хотела упомянуть о Джейке, но, не желая портить ему настроения, решила этого не делать. — Я рассказала вам кое-что о себе, надеюсь, вы не подумали, что у меня много капризов или причуд.
— Вы кажетесь мне прекрасной, особенной женщиной, — ответил он так искренне, что она засияла. — И я подумал, как мне повезло.
— Правда?
— Какие же могут быть сомнения? Едва увидев вас, я понял, что вы совсем не похожи на других женщин.
— А на кого же я похожа?
— Вы были так милы и застенчивы, ваши глаза смеялись, волосы отливали серебром, как сейчас, а кожа нежно блестела, и я сразу вспомнил все любовные баллады, которые когда-то знал.
— Неужели? — удивилась она.
— А самое удивительное, что, когда вас искусали москиты, вы стали еще красивее, красивее всех, кого я когда-либо видел…
— Вы тоже мне нравитесь, мистер Моранди.
— Тревор, — поправил он.
— Я не могу вас так называть. Вы совсем непохожи на Тревора, слава Богу.
— А вы похожи на принцессу, как бы ее ни звали.
Сара улыбнулась до ушей.
— Хорошо, что мои подруги не слышат вас.
— Я очень рад, что вы здесь. Налить вам еще? Мне хотелось бы поцеловать вас, если вы разрешите.
Сара покраснела.
Он нежно коснулся ее губами, теплыми, мягкими, но требовательными.
— Думаю, — сказала она хрипловато, — мне не стоит пить, я становлюсь несколько раскованной.
Она коснулась его руки.
— Я не хочу завлекать вас и боюсь далеко зайти.
— Я уже сказал вам, что не тороплю вас. У нас много времени.
— Разве? — спросила Сара, вспомнив о Джейке и Луизе, — вы не уедете в конце лета?
— Так это вы собираетесь вернуться в Лондон.
— А что будет после отъезда Джейка? Разве вы не поедете с ним?
Глаза Моранди вдруг стали непроницаемыми.
— Он сказал Луизе, что вы знакомы, теперь вам незачем это отрицать.
— А он объяснил Луизе, откуда мы знаем друг друга?
Сара покачала головой.
— Я принесу вам выпить.
Сара посмотрела на голубое море, на солнечные блики, на ясное небо. Какое прекрасное, удивительное, благословенное место! Неужели здесь может происходить что-то темное и страшное, — подумала Сара, уже почти не сомневаясь в том, что так оно и есть. Здесь так легко, размышляла она, утратить чувство реальности. Не это ли и происходит с ней, Луизой и Дэнни? Беззаботно, безответственно, не думая о последствиях, они случайно соприкоснулись с какой-то тайной и принялись разгадывать ее, словно играя в безобидную детскую игру.
— Так вы расскажете мне, откуда знаете Джейка? — спросила Сара, когда Моранди поставил напитки на стол.
— Я сделал бы это, но боюсь, что это небезопасно для вас.
В Саре зашевелилось дурное предчувствие.
— Но расскажите хоть что-нибудь.
— Джейк устроил меня в компанию. За это я оказал ему серьезную услугу. Ему был нужен кто-то, кому он мог бы доверить рискованное… предприятие.
— Значит, вы занимаетесь не только порнофильмами?
— Не только, но больше я не могу сказать ничего. Остальное — дело Джейка.
Она кивнула, хотя почти ничего не узнала.
— Ладно. А что насчет Афродиты? Какое отношение ко всему этому имеет она?
— Афродита — моя помощница. Ее нанял Джейк, но она подчиняется мне.
— Но вы же не можете избавиться от нее, Джейк не позволит!
— Если бы она захотела уйти, едва ли Джейк стал бы возражать. Но она не хочет. Не знаю, много ли ей известно, мы никогда не говорим об этом, опасаясь обмениваться информацией, но думаю она знает гораздо больше меня.
— Джейк сказал Луизе, что он не связан с наркотиками. Это правда?
— Кажется, да. Но Джейк сообщает мне далеко не все.
— А что за дела с мафией?
Он опустил глаза.
— Этого я не знаю, — серьезно ответил он. — У Консуэлы много связей, и у Джейка — тоже. Но, пожалуйста, больше ни о чем не спрашивайте. Я поклялся, что не обману доверия Джейка, но не хочу и вам лгать.
— Но если не наркотики и не торговля порнофильмами, то что же?
— Все, что угодно. Больше я не скажу ни слова. Могу ли я спеть для вас?
— Вы серьезно?
Он настроил гитару, взял несколько аккордов и запел: «Мои глаза любуются тобой. Рукой тебя я не касался. Ты далека и так близка…»
— Хоть я и не верю вам, — рассмеялась Сара, когда он закончил, — но поете вы великолепно. У меня все это не умещается в голове. То вы кажетесь мне робким, то… даже не знаю… Вы такой…
— Странный?
— Нет, но иногда вы не так противоречивы, как кажетесь, более уверены в себе.
— Таким я чувствую себя с вами, — признался Моранди. — И стараюсь произвести на вас хорошее впечатление. Такое объяснение вас устраивает?
— Думаю, да. — Сара подняла бокал. — Мне все здесь нравится, — сказала она, — ваша квартира, картины и вы.
— Я рад, — улыбнулся он.
— Расскажите мне о ваших детях: сколько им лет, как их зовут, часто ли вы с ними видитесь.