Покончив с трапезой, лорд Гавейн начал расспрашивать, давно ли гончар и его семья живут в Каэр-Глоу. Хозяин угрюмо кивнул: давно, дескать.
— И восемь лет назад тоже здесь жили? — продолжил расспросы рыцарь.
— Да я всю жизнь здесь живу! — воскликнул хозяин. — И что с того?
— Я ищу кое-кого, — объяснил лорд Гавейн. — Восемь лет назад, примерно в середине осени, через город могла проследовать женщина, худощавая, светловолосая, скорее всего, в синем плаще, скорее всего, на гнедой кобыле. При ней двое слуг, один из них старик с половиной уха.
Гончар внимательно выслушал, затем покачал головой.
— Никогда не видел такой женщины. Она что, шлюха, что путешествует одна по дорогам?
— Нет, она не шлюха, — голос рыцаря по-прежнему был тихим, но даже мне стало не по себе. Гончар взглянул на своего гостя и вдруг перекрестился. Темноволосый воин напротив него неожиданно показался ему смертельно опасным, хотя тихо сидел за столом, поставив на колено пустую тарелку. — Я говорю о даме из знатной семьи.
— Не, не, никогда такой не видел. — Торопливо замотал головой гончар. — И не слышал никогда, чтобы кто-нибудь о такой говорил.
— Ни здесь, в городе, ни по дороге на север, ни по берегам Сеферна?
— Нет, нигде не слышал.
Лорд Гавейн какое-то время пристально смотрел на него, затем вздохнул. Только теперь до меня дошел смысл крюка, который мы дали. Каэр-Глоу расположен как раз между Поуисом, Думнонией и южными дебрями Эльмета. Любой, кто путешествовал по этим землям, скорее всего, остановился бы на ночь в Каэр-Глоу, и женщину, путешествующую в одиночку, с несколькими слугами, наверняка запомнили бы. Наш хозяин, похоже, не лгал, так что Элидан не заезжала в Каэр-Глоу, и поутру можно было спокойно возвращаться в Камланн. Я вздохнул с облегчением, а рыцарь — разочарованно. Он отхлебнул еще эля и поставил кружку на стол.
— Весьма признателен тебе, — лорд Гавейн слегка кивнул хозяину. Я вытаращил на него глаза. Горшечник, кажется, тоже был поражен. Он смотрел на нас, словно увидел призраков. А рыцарь меж тем продолжал: — Мы с моим слугой будем спать в конюшне, при наших лошадях. У тебя найдутся лишние одеяла?
— Ложитесь здесь, у очага, — предложил хозяин. — Здесь тепло, и одеял не нужно.
Воин взглянул на дымный очаг и повторил:
— Мы будем спать в конюшне.
Я хотел было возразить. Только мы начали отогреваться в тепле, и опять идти в эту развалюху?! Честное слово, я бы прибил этого горшечника! Но вместо этого мы занялись поиском одеял. В конце концов, я заставил его выдать нам теплый плед, хотя хозяин долго не соглашался.
Когда лорд Гавейн сказал, что мы будем спать при наших лошадях, он именно это и имел в виду. Так что на ночь мы поселились в том же стойле, что и наши лошади, рядом с яслями. И да, здесь оказалось не очень холодно. Лорд Гавейн снял и пристроил меч так, чтобы легко достать его при необходимости.
— Почему мы не остались в доме? — поинтересовался я.
— Я им не доверяю, — коротко ответил рыцарь. Он нахмурился, ослабляя застежки кольчуги, но снимать ее не стал. — А здесь мы сможем защитить и себя и лошадей.
Пожалуй, это имело смысл, особенно если представить, как под покровом ночи горшечник прокрадывается в собственную конюшню и вонзает нож в своих гостей ради пары лошадей и одного дорогого меча. Ну и что? Не не стал бы он этого делать? Или стал бы? Например, если побоится, что мы улизнем, не заплатив? И то сказать, мы ему очень не понравились. Да что это я? Откуда во мне столько недоверия к первому встречному? А все-таки горшечник может… Я вдруг понял, что последние слова сказал вслух, уже в полусне.
Рыцарь рассмеялся.
— Это тебе виднее, — ответил он, натягивая на себя плащ и укрываясь добытым пледом. — Но ты молодец! В такую ночь эль был очень кстати. Спокойной ночи. — Солома зашуршала, когда он придвинул меч к себе поближе. В темноте над нами лошадь пару раз мотнула головой. Я был уверен, что рыцарь мгновенно проснется, если кто-нибудь войдет в конюшню. Да, здесь безопасно. Хотя и неудобно: пол твердый и холодный даже через ворох соломы. Наверное, подумал я, не засну… и в тот же миг заснул и проспал всю ночь. Слишком долгий путь в плохую погоду еще и не на то способен.
Когда я проснулся поутру, тусклый солнечный свет проникал сквозь щель в крыше, оставляя пятно на соломе возле моей головы. Некоторое время я лежал, пытаясь определить, что я делаю в сарае, затем вспомнил, и сел прямо. Тут же стукнулся головой о ясли, и обе лошади повернулись и недоуменно посмотрели на меня, а затем снова принялись за овес.
Я все-таки сел, теперь уже поосторожнее, и поправил плащ. Лорда Гавейна рядом не оказалось. Я начал складывать плед, чтобы вернуть хозяину. Тут появился и мой рыцарь.
— Доброе утро, — поприветствовал он меня с улыбкой. — Ты крепко спишь, Рис. Наша хозяйка приготовила завтрак, он на столе. Иди.
О! К завтраку я был готов. Все тело ломило от сырости и холода в конюшне и от вчерашней прогулки, так что горячая еда у очага казалась даром Небес.
— Уже бегу, — весело ответил я и перекинул плед на руку. Лорд Гавейн возился со своим плащом.
— Нет ли у тебя запасной застежки? — спросил он.
На дне моего мешка лежала простая бронзовая застежка. Я поискал и вытащил ее. Воин поблагодарил и тут же застегнул моей застежкой свой плащ. Я удивился. У него же была своя, красивая и дорогая, если я хоть что-то понимаю в дорогих вещах. Потерял он ее, что ли? Моя-то стоила недорого, хотя я все же хотел бы сохранить ее как память. А-а, ладно! Я напомнил себе, что рыцарь оказал мне большую услугу, взяв с собой в Камланн, и неужто я буду трястись над своим барахлом?
С утра у нашего гончара настроение оказалось получше, чем вчера. Он был почти любезен, а его жена уже выставила на стол хлеб, яйца и колбасу. Оказалось, что лорд Гавейн уже позавтракал и остался в конюшне, чтобы обиходить свою лошадь, так что я принялся за яйца один, но с энтузиазмом, которого хватило бы на двоих. Горшечник, привалившись к стене напротив, напевал что-то и вертел в руке какую-то блестящую вещь. Я почти закончил с едой, когда понял, что в руках у него застежка лорда Гавейна.
Понятно, что гончар не мог ее украсть. Значит, рыцарь расплатился своей дорогой застежкой за постой. Но он же переплатил, да еще как! Особенно, если вспомнить, как нас встретили вчера. Неудивительно, что у хозяина поправилось настроение. Ему подвернулось очень выгодное дельце! Но мне совсем не понравилась мысль о том, что какой-то никчемный горожанин собирается наживаться на непрактичности рыцаря. Я задумчиво доел яйца и отставил миску.
— Вижу, милорд отдал вам свою застежку...
Гончар ухмыльнулся.
— Сдачу можете отдать мне, — небрежно заметил я. Гончар сделал вид, что не понимает, о чем я толкую. — Вы же не думаете, что милорд просто решил подарить вам такую ценную вещь, добытую в боях с саксами?
— Да, он мне ее отдал. За постой расплатился. — В тоне гончара уже слышалось обиженное нытье. Видимо, он тоже сомневался, что лорд Гавейн просто так отдал ему такую дорогую вещь.
— Конечно, отдал, — кивнул я. — Рассчитывал, что разницу вы покроете тем, что нам понадобится в дороге. А если хотите, верните застежку, и я рассчитаюсь с вами за постой по совести. Я, правда, оценил бы ваши услуги не дороже дохлого цыпленка.
— Это же всего лишь маленькая застежка! — вскричал гончар. — Курицы уж точно не стоит!
Вот как! Не стоит курицы! Он что, в самом деле, держит меня за идиота?
— Проклятье! На это быка купить можно! Ирландская работа по золоту! Да еще гранаты, да еще галльская эмаль.
— Так я же задал коням корму. Этот боевой конь — сплошное разорение! Он же жрет в два горла! А зерно нынче дорого!
— Ну, не так уж и дорого. То, что ты нам дал для коней, как раз и стоит примерно как тощий петух.
— Это стоит примерно как свинья! — распалился гончар.
— Вот! А застежка стоит быка! Сам же признаешь, что есть разница! Ладно, раз ты не понимаешь в дорогих вещах, давай ее сюда.
В его выцветших глазках появилось лукавое выражение.
— А-а, надумал обокрасть своего господина?
Я попытался выглядеть равнодушным, хотя этот человек своими дикими догадками вызывал у меня изжогу.
— Давай я его позову, и ты ему расскажешь о своих подозрениях, — спокойно предложил я.
Блеск в его глазах погас. Он неохотно положил застежку на стол.
— И чем ты тогда расплатишься?
М-да, об этом я как-то не подумал. Однако отступать не собирался. Отстегнул свою бронзовую застежку и положил на стол рядом с блестящей застежкой рыцаря.
— Вот.
— Что? Вот это? Да я бы и дюжины яиц за такое не дал!
Мы всласть поторговались. Кончилось тем, что к гончару перешла моя застежка, бронзовая же булавка и бронзовое кольцо, а у меня оказалась застежка рыцаря и фляга эля. Я собрал свое добро и нацепил на плащ застежку лорда Гавейна.
— Что ж, желаю процветания тебе и твоему дому, — сказал я на прощание.
— Vale! — ответил он как настоящий горожанин, на латыни. Потом подумал и сказал неуверенно: — Ты же фермер, правда?
Я остановился возле двери.
— Был фермером.
— Я догадался. Кто, кроме фермеров, так умеет торговаться? Боже, избавь Британию от таких типов!
Я усмехнулся и пошел в конюшню. Горшечник знал, что не выгадал ничего.
Лорд Гавейн уже оседлал обеих лошадей и ждал меня. Мы быстро выехали из города. Солнце стояло еще низко. Свежий снег сверкал, словно усыпанный драгоценностями. На западе скапливались облака. Похоже, сегодня обойдется без снегопада. Каждый шаг моего Ллуида отдавался во всем теле тупой болью, однако, несмотря на это, чувствовал я себя довольно бодро. Я ждал, пока лорд Гавейн заметит результаты моей торговой сделки.
Заметил. И довольно скоро. Стоило нам оказаться на дороге в Каэр-Кери, сразу за стенами Каэр-Глоу, как он нахмурился и остановил коня. Смотрел он на свою застежку.
Я сохранял серьезность, но про себя усмехнулся.