Я кивнул.
– Ну и что мне делать? – Джорджия вопросительно приподняла плечи. – Может, перезвонить ему и признаться, что, пока его нет, я встречаюсь с другим мужчиной? Как, собственно, он и предлагал…
– Я не знаю, Джорджия. Наверное, я не тот человек, к которому тебе следует обращаться за советом, как вести себя с твоим бывшим женихом, так что… Лично я послал бы Габриэля куда подальше. В конце концов, ты же не пытаешься вынюхивать, с кем он трахается в этой своей Англии?
Джорджия нахмурилась сильнее.
– В общем, как я уже сказал, я последний, у кого тебе следует спрашивать совета в этой ситуации.
Она не ответила, и я пошел в ванную, чтобы почистить зубы. Когда я вернулся, Джорджия все еще стояла у окна, и я, подойдя к ней, начал осторожно массировать ей плечи.
– Я не хотел бы выглядеть эгоистом, Джорджия, но… Да, я знаю, что мы договорились провести эти месяцы вместе с единственной целью – доставить друг другу удовольствие. Но, правильно это или нет, я не могу не ревновать, когда речь идет о тебе. Ты мне небезразлична, и мне очень не нравится думать о том, что какой-то придурок опутал тебя обязательствами и свалил за океан, а потом вдруг начал предъявлять претензии, когда ему показалось, что ты не уделяешь ему достаточно внимания. Мне даже кажется – он пытается манипулировать тобой.
Джорджия обернулась.
– Да, – сказала она, – наверное, это странно: обсуждать подобные вещи с тобой. Как тебе кажется, сможем мы притвориться, что никакая Мэгги мне не звонила, и просто наслаждаться друг другом? Меньше всего мне хочется испортить себе удовольствие – да и тебе тоже. Честно говоря, я не припомню, были ли такие времена, когда бы мне не хотелось мчаться на работу или хотя бы не звонить в офис, чтобы узнать, как идут дела. Мне нравится быть здесь, с тобой, и я хотела бы, чтобы это продолжалось как можно дольше.
Я выдавил улыбку и наклонился, чтобы поцеловать ее.
– Мэгги? Кто такая Мэгги?..
От ее ответной улыбки у меня заныло в груди.
– Я тебе очень благодарна, Макс. А чтобы ты не думал, что это просто слова…
Она подняла руку и потянула за кончик полотенца, которое я обмотал вокруг пояса. Полотенце свалилось на пол, и в тот же миг я позабыл обо всех телефонных звонках в мире.
Глава 17
Следующая неделя пролетела как один миг. Мы с Максом осмотрели, наверное, все туристические достопримечательности Нью-Йорка. Мысль о том, что совсем скоро мне придется вернуться на работу, печалила меня все больше, но что можно с этим поделать, я понятия не имела.
В последнюю субботу моего отпуска мы все же решились покинуть Нью-Йорк, правда, уехали не очень далеко – в Нью-Джерси, где проходил один из финальных матчей Национальной хоккейной лиги. На стадионе мы должны были встретиться с Томассо и его женой Дженной, рядом с которой я несколько раз сидела на играх «Росомах».
– Эй, привет!.. – Дженна поднялась с кресла, когда мы с Максом наконец добрались до наших мест. Они были не такими хорошими, как в «Мэдисон-сквер-гардене», но все же не самыми плохими. Во всяком случае, следить отсюда за игрой можно было без помех.
Мы с Дженной обнялись, Томассо и Макс похлопали друг друга по плечам. Игра еще не началась, и зрители, сидевшие поблизости, громко переговаривались. Некоторые достали телефоны, чтобы сделать несколько снимков. Когда мы с Максом посещали разные нью-йоркские достопримечательности, его, к счастью, узнавали сравнительно редко, но здесь, на трибуне, полной хоккейных болельщиков, его знал в лицо, наверное, каждый второй. Какая-то девушка, сидевшая сразу позади нас, даже попросила Макса расписаться на ее футболке болельщицы.
– Ты действительно хочешь, чтобы я расписался на футболке команды, за которую не играю? – уточнил он, и девушка, потупившись, принялась нервно крутить браслет на запястье.
– Извините, но это все, что у меня есть.
– Я шучу, – великодушно сказал Макс. – На самом деле мне все равно. Где расписаться?
Девушка протянула ему фломастер и натянула футболку на груди, чтобы ему было удобнее. Макс наклонился и начал писать, но остановился не закончив.
– Эй, не вздумайте! – сказал он довольно резким тоном.
Только тут я сообразила, что подруга девушки навела на меня свой телефон, собираясь меня щелкнуть. Извинившись, та опустила аппарат.
– Садись со мной, – сказала мне Дженна, когда инцидент был исчерпан. – Мне вовсе не обязательно сидеть рядом с мужем – он уже две недели торчит дома, и я жду не дождусь, когда же в команде возобновятся тренировки. На днях я сказала ему, чтобы он наконец чем-нибудь занялся, потому что все это время Томс только и делал, что целыми днями валялся на диване и смотрел телик. Я просто хотела, чтобы он хотя бы вынес мусор или сложил посуду в посудомойку, но когда вечером я вернулась домой, то увидела, что Томс затеял ремонт нашей спальни: двух окон как не бывало, облицовка стен демонтирована, ковровое покрытие содрано. Мне он заявил, что прошлой зимой я якобы жаловалась, что из окон дует… Ну так займись окном, стены-то зачем ломать! – Дженна покачала головой. – Беда с этими мужчинами – похоже, их переключатель имеет только два положения: «Вкл.» и «Выкл.»
Я рассмеялась. Шутка Дженны мне понравилась.
– Ну ладно, хватит обо мне… Расскажи лучше, как у вас с Максом дела. Я обрадовалась, когда узнала, что вы по-прежнему вместе. Знаешь, как это бывает, – иногда ты просто нутром чувствуешь, что два человека подходят друг другу. Меня же не обманула интуиция?
Я улыбнулась.
– Дела хорошо. Я взяла на работе небольшой отпуск, и мы все это время шатались по городу.
– Я рада за вас. Жаль только, что без Красавчика Ярвуда в составе мой аукцион может провалиться.
– Аукцион?
– Каждую осень я устраиваю благотворительный аукцион в пользу ребятишек из малообеспеченных семей, чьи родители не могут позволить себе отправлять их на тренировочные сборы. На аукцион мы выставляем предметы одежды или спортивной экипировки, которые жертвуют нам известные спортсмены, но больше всего денег мы получаем, когда начинаются торги за свидание с неженатым игроком НХЛ. В прошлом году мы получили за Макса рекордные тридцать пять тысяч.
Макс закончил подписывать футболку болельщицы и сел на свое место рядом со мной. Взяв меня за руку, он сплел свои пальцы с моими.
– А ты, оказывается, но только хоккейная звезда, но и звезда аукционов? – спросила я.
Он картинно застонал:
– Я тут ни при чем! Меня заставили!
Дженна рассмеялась:
– Да, мы уговорили его участвовать. Но когда начались торги, никто не заставлял его снимать рубашку и играть мускулами.
Макс покаянно поник головой.
– Я просто увлекся. К тому же мне хотелось, чтобы ставки были повыше.
– Иными словами, – улыбнулась я, – ты хотел, чтобы за свидание с тобой заплатили самую большую цену за всю историю аукциона. Я права?
Макс приподнял бровь.
– Можно подумать, что на моем месте ты поступила бы иначе.
– Ну, раздеваться я бы не стала, – хмыкнула я. – А ты, оказывается, ценный товар – за тебя отвалили целых тридцать пять штук! Надеюсь, я в итоге не получу счет на огромную сумму?
Макс наклонился ко мне и прошептал:
– В твоем случае я предпочитаю оплату натурой.
Тем временем игра началась. В первые же пять минут я познакомилась еще с одной гранью характера Макса, которая до сих пор оставалась от меня скрыта. Он и Томассо вопили и улюлюкали. В самые напряженные моменты оба вскакивали со своих мест и начинали свистеть так, что у меня уши закладывало, если же они все-таки сидели, то на самом краешке кресел, готовясь снова вскочить, как только появится повод. При этом и Макс, и его товарищ по команде были полностью сосредоточены на игре: в начале матча Макс положил мне руку на бедро, но мне пришлось попросить его ее убрать, потому что каждый раз, когда на площадке происходило что-нибудь интересное, он, сам того не сознавая, с такой силой сжимал пальцы, что мне становилось больно. Его страстная увлеченность игрой казалась очень сексуальной, но синяки на бедрах мне были ни к чему.
Когда уже во втором периоде Макс и Томассо в очередной раз вскочили, громко протестуя против решения арбитра, я наклонилась к Дженне, чтобы поделиться своими впечатлениями.
– По-моему, у них обоих что-то вроде истерики, – шепнула я. – Я еще никогда не видела Макса в таком состоянии!
– Ты, наверное, в первый раз смотришь с ним игру с трибуны?
Я кивнула.
– Да. И меня это почему-то возбуждает.
Дженна пошевелила бровями:
– Макса тоже, можешь мне поверить. Вот погоди, когда вы вернетесь домой – увидишь, что будет. Им понадобится сбросить излишек адреналина, который сейчас пульсирует у них в крови. Сегодня играет не их команда, поэтому они не особенно переживают, кто выигрывает, а кто проигрывает, им важен сам процесс… Ну а мы с тобой от этого только выигрываем.
Когда прозвучала сирена, возвещавшая об окончании второго периода, Макс и Томассо буквально рухнули на сиденья. Возбуждение, в которое они пришли, улеглось не сразу – во всяком случае, о моем существовании Макс вспомнил лишь минуту или полторы спустя.
– Ну как? – спросил он, наклоняясь ко мне. – Не скучаешь?
– Нисколько, Макс, все отлично. – Я улыбнулась, и в этот момент Дженна требовательно похлопала меня по плечу. Когда я повернулась, то увидела, что она указывает на огромный экран «Джамботрона» под крышей стадиона. На экране я с удивлением увидела собственное лицо. Пока я смотрела, невидимая камера наехала на нас с Максом, давая крупный план. Внизу экрана появилась надпись: «Окно поцелуев»[14].
– Вы с Максом должны поцеловаться! – воскликнула Дженна и захлопала в ладоши. Я в растерянности повернулась к Максу, но он только пожал плечами.
– Я не против.
Все дальнейшее произошло так быстро, что сделать я ничего не успела. Вместо того чтобы наклониться ко мне, Макс встал во весь рост и буквально выдернул меня из кресла. Обхватив меня за поясницу, он драматическим жестом перегнул меня через руку и поцеловал так, что я на мгновение отключилась от окружающей обстановки. Лишь немного придя в себя, я услышала, как зрители на трибунах вопят и аплодируют нашему поцелую.