Наконец Макс снова поставил меня вертикально, и мы расхохотались.
– Всегда готов быть в центре внимания, – заметила я.
– Ничего не могу с собой поделать. К тому же сегодня у меня есть новый повод похвастаться. – Он подмигнул.
Следующий день был последним днем наших городских каникул. На следующее утро нам предстояло выписаться из отеля и вернуться в наши нью-йоркские квартиры. Ну а в понедельник утром я снова выходила на работу. Правда, лето только началось, и мы рассчитывали, что проведем его в соответствии с нашим планом («максимум удовольствия и никаких обязательств»), и все же мне было немного грустно – да и Максу тоже. Накануне вечером ему написал его агент, который хотел посоветоваться относительно некоторых пунктов контракта, по поводу которого он вел переговоры с каким-то калифорнийским клубом. Макс пытался отложить встречу на начало следующей недели, но агент утверждал, что условия контракта непременно нужно утвердить в этот уик-энд, так как в понедельник владелец калифорнийской команды улетает в командировку. В конце концов Макс пообещал уделить агенту час и пригласил его к завтраку в ресторане отеля.
– Ты точно не хочешь пойти со мной? – спросил он меня. – Ты могла бы по крайней мере поесть, пока мы говорим.
Я все еще лежала в постели голышом и, прикрывшись простыней, с удовольствием следила за тем, как Макс одевается.
– Все в порядке, – ответила я. – Я лучше побуду тут. Мне нужно ответить на несколько электронных писем. Я займусь этим, пока ты будешь совещаться с агентом.
Макс подошел к кровати, стащил с меня простыню и шлепнул по попе, потом наклонился и прижался губами к моим губам.
– Хорошо, только не вздумай одеваться.
Как только он ушел, я подложила под спину несколько подушек и, взяв телефон, стала просматривать сообщения. Не прошло и десяти минут, как мой телефон разразился истерической трелью. Габриэль! При виде его имени на экране я почувствовала тяжесть в груди.
Я вздохнула. За прошедшую неделю я почти не вспоминала о своем так называемом «женихе». Когда рядом был Макс, мне было трудно думать о посторонних вещах, и тем более – о другом мужчине. В то утро, когда Габриэль позвонил в приемную моей компании, я отправила ему пространное эсэмэс, в котором сообщала, что у меня все в порядке, что я наконец-то взяла отпуск, в котором давно нуждалась, и что я позвоню ему, как только у меня появится время. Не моя вина, что это время так и не появилось, хотя по утрам я довольно часто подолгу нежилась в постели.
Но сейчас я не могла придумать ни одной причины, чтобы не ответить на звонок, тем более что Макс ушел и будет отсутствовать еще минут пятьдесят, а то и больше. Сев попрямее, я нажала кнопку «Ответить».
– Алло?
– Ты не представляешь, как мне хотелось снова услышать твой голос!
Я тяжело вздохнула.
– Да уж… В последний раз мы разговаривали довольно давно…
– Как твои дела?
– Все по-прежнему. Преподаю, пишу… дни так и летят.
– И как продвигается твоя книга?
Он рассмеялся.
– Напишу пять страниц, потом три выброшу… Как видишь, дело идет, хотя и не так быстро, как хотелось.
– Это намного лучше, чем вообще не писать, – сказала я.
Габриэль издал какой-то неопределенный звук.
– А как у тебя дела? Расскажи мне о своем отпуске. Я уж думал, ты так никогда и не соберешься отдохнуть по-человечески. Когда в офисе мне сказали, что ты взяла двухнедельный отпуск, я даже испугался. По-моему, с тех пор, как ты основала эту свою фирму, ты не отдыхала и двух дней подряд.
– Так и есть. Что ж, лучше поздно, чем никогда.
– Ну и чем ты занималась все это время?
– Я оставалась в городе, гуляла, добралась до достопримечательностей, которые мне всегда хотелось посмотреть, но не хватало времени – Эмпайр-стейт-билдинг, статую Свободы и так далее…
– Одна? Ты гуляла одна?
Я закрыла глаза. Именно этого вопроса я старалась избежать. Конечно, я могла бы солгать, сказать, что была одна, но зачем? В конце концов, я не делала ничего плохого, к тому же, когда я задала Габриэлю аналогичный вопрос, он не стал ничего скрывать. А еще мне казалось, что, солгав, я предам Макса.
Набрав полную грудь воздуха, я сказала:
– Нет. Я была не одна.
Габриэль долго молчал. Когда он вновь заговорил, его голос звучал так тихо, что я скорее догадалась, чем услышала вопрос:
– Ты была с тем парнем, с которым тебя видел Джош?
Я несколько раз моргнула. Ну конечно, Джош позвонил Габриэлю и рассказал о том, что встретил меня с другим мужчиной. Ничего удивительного в этом не было. Если бы я увидела Аарона с другой женщиной, я бы постаралась как можно скорее сообщить об этом Мэгги. Удивило меня другое – то, как Габриэль воспринял эту новость.
– Да. Его зовут Макс.
– Это было просто свидание или… что-то большее?
– Мы встречаемся уже… некоторое время.
Последовала еще одна долгая пауза.
– Некоторое время – это сколько?
– Мы познакомились примерно месяц назад, может, чуть больше.
– Он тебе нравится?
– Да.
В трубке послышался шорох, похожий на легкий порыв ветра, и я представила, как Габриэль проводит пальцами по своим аккуратно подстриженным и уложенным волосам.
– Я знаю, что не должен ничего тебе говорить, поскольку идея с открытыми отношениями изначально была моей, но должен признаться откровенно – сейчас мне очень горько. Наверное, все дело в том, что, когда я это предлагал, я думал только о себе – о том, что буду делать я: короткие, ни к чему не обязывающие связи, иногда – совместный ужин в ресторане или что-то еще в этом роде. Признаю, с моей стороны это было эгоистично и глупо. В конце концов, я знаю тебя достаточно хорошо. Нужно было сразу сообразить, что случайные связи не для тебя.
– Я… пыталась, – призналась я. – Я даже зарегистрировалась в «Тиндере», но мне все равно казалось, что я поступаю неправильно.
– Моя сестра прислала мне ссылку на горячую новость – поцелуй на хоккейном матче. В статье говорилось, что он игрок НХЛ, причем достаточно известный.
О боже! Должно быть, я действительно сделала ему больно. Чисто технически моей вины в этом не было, однако я хорошо понимала, что испытал Габриэль. Ему пришлось еще хуже, чем мне. Сама я очень переживала, когда он только рассказывал мне о своих «мимолетных связях», но я не могла даже представить, какой была бы моя реакция, если бы я увидела его подружек на экране «Джамботрона». А наш с Максом поцелуй растиражировали все крупные спортивные СМИ.
– Мне очень жаль, что ты это увидел…
– Виктория не знала, что наши отношения, гм-м… изменились, поэтому она подумала…
– Она подумала, что посылает тебе свидетельство моей измены?
– Что-то в этом роде. Я ничего не говорил своим родственникам о нас, так что…
– Надеюсь, теперь ты им все объяснил? Мне бы не хотелось, чтобы твои родные думали обо мне плохо.
– Разумеется, я им объяснил.
– Но почему ты им все сразу не сказал?
– Сам не знаю. Наверное, я подумал, что они не поймут… Мои родственники тебя просто обожают. Кроме того, я надеялся, что, когда я вернусь и мы снова будем вместе, все это не будет иметь значения. – Он немного помолчал. – Скажи, у тебя это серьезно? Ну, с этим хоккеистом?
Когда он вернется и мы снова будем вместе… Можно подумать, что это предрешено. И я со своей стороны предпринимала отчаянные попытки, чтобы это действительно было так, но сейчас, в этот самый момент, я абсолютно не представляла, что я могу ему сказать. Мои отношения с Максом казались – и были – серьезными. Во всяком случае, для меня. На протяжении почти двух недель мы ложились и вставали вместе, да и днем почти не разлучались. Этого времени хватило, чтобы я начала испытывать к Максу достаточно сильное чувство. С другой стороны, наши отношения с самого начала были ограничены точной датой. Как в таком случае, можно было считать их сколько-нибудь серьезными?
– В конце лета он уезжает.
– Вот как?
– Могу я задать тебе один вопрос, Габриэль?
– Конечно. Спрашивай.
– Что, если бы я сказала, что да, меня с Максом связывают по-настоящему серьезные отношения? Как бы ты тогда себя чувствовал?
– А сама-то ты как думаешь? Да я целую неделю не спал, когда узнал, что ты начала с кем-то встречаться! Это было… в общем, я чувствовал себя отвратительно. Я люблю тебя, а ты спишь с другим мужчиной.
– А тебе не кажется, что ты любишь меня недостаточно сильно, чтобы хранить мне верность? И то, что ты уехал в другую страну, ничего не меняет. Мы могли бы ездить друг к другу и сохранять нашу любовь даже на расстоянии. – В горле у меня встал комок, и я с усилием сглотнула. – Как ты мог уехать, если ты меня любишь?
– Я же сто раз говорил тебе, Джорджия: это не имеет никакого отношения к тем чувствам, которые я к тебе испытываю. Тебя я люблю – я не люблю себя! В последнее время я чувствовал себя полным неудачником – в карьере, в жизни, во всем… У тебя же, наоборот, все складывалось как нельзя лучше: карьера, успешный бизнес… Иными словами, у тебя было все, чтобы перейти на следующую ступеньку, на новый жизненный этап. В какой-то момент я поймал себя на том, что завидую твоему успеху, и понял, что должен что-то предпринять, чтобы что-то изменить в своей жизни. – Его голос дрогнул. – Я не чувствовал себя достойным твоей любви, Джорджия. В этом все дело.
По моим щекам покатились слезы. Габриэль и раньше говорил мне что-то подобное, но сегодня его слова впервые показались мне искренними. Наш разрыв стал для меня шоком, потрясением. До сих пор единственное, что я чувствовала, была моя собственная боль, но теперь я лучше понимала желание Габриэля вырваться на свободу, чтобы попытаться изменить ситуацию к лучшему. А не понимала я того, как можно любить одного человека и в то же время трахаться с кем-то другим.
Я вздохнула.
– Мне очень жаль, что ты считал себя неудачником… Но еще больше я жалею, что не понимала, как ты от этого страдал.