Похоже, это все-таки был знак свыше.
Когда я снова сел в машину, чтобы ехать домой, я твердо решил последовать совету, который дала мне Джорджия. Я просмотрел свои последние контакты в телефоне, нашел нужный номер и нажал «Вызов».
– Здравствуйте, это Макс Ярвуд. Я хотел бы записаться на прием к доктору Уоллесу…
Наконец наступил день, на который был назначен благотворительный товарищеский матч между звездами Голливуда и профессиональными хоккеистами. Этот матч я использовал как предлог, чтобы вызвать в Калифорнию братьев, а поскольку мама уже приехала, вся семья оказалась в сборе. Такое теперь случалось редко – в последнее время мы собирались под одной крышей разве что на Рождество, да и то не каждый год.
Игра начиналась в семь вечера, поэтому свою новость я планировал сообщить всем за завтраком, однако в то утро я снова проснулся с сильнейшей головной болью. Меня это не удивляло – последние дни были достаточно напряженными и стресс начинал сказываться. Чтобы справиться с болью, я принял несколько таблеток «Мотрина», а свое объявление отложил до обеда.
Когда доставили заказанные мною сэндвичи и салаты и все расселись за столом в гостиной, я слегка откашлялся и начал:
– В общем… раз уж мы собрались все вместе, я хотел сообщить вам одну важную новость…
– Собираешься объявить нам о своей нетрадиционной ориентации? – перебил мой брат Уилл, откидываясь на спинку стула. – Я давно догадался.
– Что? – Я слегка растерялся. – А-а, нет…
– Если ты намерен предложить нам сделать ставки на итог матча, тогда иди к черту! – перебил Тейт. – Если, конечно, не хочешь стать единственным игроком, который начнет сегодняшнюю игру без зубов и с подбитым глазом.
– Надеюсь, речь пойдет не об очередном громком секс-скандале с харрасментом, – заметил Итан.
– Компрометирующая видеозапись, – согласно закивал Люк. – Я уверен, дело в этом. Макс наконец доигрался. Давайте послушаем, может, ему можно как-то помочь – все-таки он наш брат. Я бы не хотел, чтобы порноролики с Максом в главной роли появились в новостях.
– Вы что, сбрендили? – растерянно спросил я. – Какие порноролики?
– Однажды, когда Итан был еще младенцем, я нечаянно его уронила и он крепко стукнулся головой, – поддержала меня мама. – Но у остальных нет такого оправдания. Дайте же Максу сказать!
– Спасибо, мам. – Я усмехнулся.
За столом наступила тишина. Все глаза были устремлены на меня, и я подумал: «Черт! Похоже, это будет не так просто, как мне казалось».
Набрав в грудь побольше воздуха, я сказал:
– В следующий вторник я ложусь на операцию.
Мама была более или менее в курсе моих проблем, поэтому она все поняла сразу. Что касалось остальных, то они уставились на меня в полном недоумении и, кажется, готовы были начать шутить насчет принудительной кастрации (у моих братьев это была дежурная острота).
– Что за операция? Небось, по искусственному увеличению члена? – все-таки не выдержал Уилл.
– Нет, кретин. Это тебе надо сделать операцию по пересадке мозга, потому что у тебя его нет, – огрызнулся я, и мама успокаивающим жестом похлопала меня по руке. – Я решил удалить аневризму. За последний месяц она увеличилась, так что тянуть дальше не стоит. Это может быть опасно.
– О, черт! А как ты себя чувствуешь? Ну, вообще? – спросил Тейт.
– Пока нормально. – Я кивнул.
– А в твоем новом клубе знают? – поинтересовался Итан.
– Пока нет. Завтра утром я сообщу об операции своему агенту. Надеюсь, он посоветует, как наилучшим образом урегулировать этот вопрос.
– А что говорят врачи? Кто будет тебя оперировать? Сколько продлится послеоперационный период? – наперебой спрашивали Уилл, Итан и Люк.
– Давайте поедим, и я вам все объясню, – предложил я.
За обедом я рассказал братьям и матери все, что говорил врач, и ответил на их многочисленные вопросы. Когда поток вопросов иссяк, я извинился и, встав из-за стола, отправился в свою спальню, чтобы принять еще пару таблеток «Мотрина». Запив их водой, я вышел на балкон, чтобы подышать свежим воздухом.
Кто-то тронул меня за плечо, и я обернулся. Это был Тейт.
– Это что за колеса? – спросил он, кивком головы показывая на пустую упаковку, которую я держал в руке.
– «Мотрин». У меня уже несколько дней болит голова.
Тейт кивнул.
– Это стресс. Со мной тоже такое бывает.
Я залпом допил воду и сунул упаковку от таблеток в карман.
– Сделаешь одолжение?
– С удовольствием. Какое?
– Если что-то пойдет не так и я не… В общем, я хочу, чтобы ты сообщил обо всем Джорджии лично еще до того, как новости появятся в СМИ.
– Все будет в порядке, братишка, я уверен. Но если вдруг… В общем, я обещаю.
– Спасибо. – Я кивнул. – Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
– Ну а что ты собираешься делать, если все пойдет «так»? Я имею в виду тебя и… Может, ты наконец найдешь в себе смелость взглянуть фактам в глаза и попытаешься вернуть Джорджию? Вернуть ваши отношения?
Я улыбнулся.
– Ты говоришь – «попытаюсь»? Вы меня попробуйте остановите!
Тейт положил руку мне на плечо.
– А знаешь, как распознать настоящее чувство?
– Как?
– Очень просто. Если перспектива провести без Джорджии всю жизнь пугает тебя больше, чем операция на мозге, значит, это и есть настоящее…
Глава 30
Звонок в дверь моей квартиры раздался в шесть утра. Не успела я отпереть замок, как внутрь ворвалась Мэгги.
– Ты уже видела сегодняшние новости?!
На ней были мягкие фланелевые брюки, очень похожие на пижамные, и помятая футболка, на которой не лишенным игривости шрифтом было напечатано: «В – значит Валентин!», но «Валентин» было зачеркнуто и чуть ниже, другим шрифтом, было написано: «водка». Волосы у нее были небрежно стянуты на макушке резинкой, а на коже под глазами комочками чернела вчерашняя тушь.
– Нет, – сказала я. – А что? И кстати – неужели ты ехала в метро в таком виде? У тебя такой вид, словно ты сбежала из психушки.
Мэгги выхватила из кармана мобильник.
– Вчера вечером твой Макс получил травму.
Мое сердце подпрыгнуло в груди, пропустив удар или два.
– Что? О чем ты говоришь?
Мэгги набрала на мобильнике несколько слов и развернула экраном ко мне. На экране возникла фотография хоккейной площадки: несколько игроков, опустившись на одно колено, стояли вокруг распростертого на льду тела, над которым колдовали санитары.
«…Во время сегодняшнего благотворительного матча в пользу Национального фонда Альцгеймера, – услышала я голос репортера, – новый игрок лос-анджелесских “Сабель” Макс Ярвуд неожиданно рухнул на лед. Это произошло во втором периоде, когда знаменитый нападающий прорывался к воротам противника, чтобы совершить бросок по воротам. Во время этой атаки игрок не сталкивался ни с кем из защитников, поэтому характер полученной им травмы остается невыясненным. На “скорой” Макса Ярвуда доставили в Седарс-Синайский медицинский центр. По нашим сведениям, состояние игрока остается тяжелым, но стабильным. О причинах его неожиданного падения, вызванного потерей сознания, по-прежнему не сообщается».
– О боже! Тяжелое, но стабильное состояние? Что, по-твоему, это может значить?
– По пути к тебе я загуглила. Это значит, что Макс, скорее всего, в реанимации, но его состояние не ухудшилось.
– В реанимации? – Паника железной хваткой стиснула мне горло. – Но что могло с ним случиться?
– Понятия не имею. Я спешила к тебе, хотела перехватить тебя до того, как ты отправишься на переговоры с банком. Я боялась – ты услышишь новости по дороге и… расстроишься.
Я медленно опустилась на стул.
– Что же делать? Его родные живут в других штатах. Что, если Макс там совсем один? Может, мне нужно к нему поехать?
– Даже не знаю, Джо… В конце концов, вы ведь расстались, так что… Формально ты ни при чем. Да и пресса небось раздула сенсацию из обычного падения. Макс мог потерять сознание в результате обычного обезвоживания или… кто знает? Может, он подвернул ногу, споткнулся и ударился головой об лед.
– Да, может быть… – Мне по-прежнему было трудно дышать, в ушах стучала кровь, перед глазами все плыло. – Я могла бы ему хотя бы позвонить.
– В Калифорнии сейчас три часа ночи.
– Черт. Ты права. – Я вздохнула. – Переговоры с банком у нас назначены на восемь. К десяти они, наверное, закончатся. В Лос-Анджелесе в это время будет уже семь… Я позвоню Максу и узнаю, в чем дело.
– Вот это правильно, – одобрила Мэгги.
– Дай мне на минуточку твой телефон, я хочу посмотреть видео. Там ведь было и видео, правильно?
На этот раз я увеличила картинку и, не слушая болтовню репортера, сосредоточила все свое внимание на Максе. Он не двигался. Он просто лежал и не реагировал, пока санитары пытались привести его в чувство. Просмотр вызвал у меня еще более тяжелое чувство. Быть может, мы больше не пара, подумала я, но если с ним что-то случится, я никогда себя не прощу. В конце концов, это я виновата в том, что Макс отправился в Калифорнию намного раньше, чем собирался.
– Черт, черт, черт… – бормотала я себе под нос, поднимаясь по лестнице со станции подземки. Телефон Макса не отвечал, хотя я звонила ему уже минут двадцать – с тех самых пор, как закончилась моя встреча с представителями банка. Гудки, гудки, гудки, и в конце – переадресация на голосовую почту… Оставлять сообщение мне не хотелось, но сейчас я подумала, что у меня нет другого выхода.
– Привет, Макс, это Джорджия, – сказала я, как только в трубке прозвучал сигнал. – Я видела сегодняшние новости – там сказали, что ты потерял сознание во время игры и что теперь ты в реанимации. Состояние «тяжелое, но стабильное» – так они сказали, и я решила позвонить, узнать, как ты там. Перезвони мне или напиши, как только сможешь. – Я немного помолчала. – Надеюсь, ты в порядке.