Роза весело рассмеялась, Ребекка же стала задавать ей вопрос за вопросом, причем делала она это с таким энтузиазмом и напором, что старая кротиха выбрала место на солнышке и опустилась наземь, понимая, что Ребекка уймется не скоро.
Больше всего Ребекку интересовал тот маленький стишок, из которого она и узнала о черемше.
— Я не понимаю, что он означает, — говорила она. — Может быть, черемшу надо собирать на заре? Но в таком случае этим можно было бы заниматься в любое время года, а это наверняка не так.
— Почему ты так решила, милочка? — спросила Роза без тени иронии, даже не пытаясь скрыть свое удивление.
— Растения и такие травы, как черемша, можно собирать только в определенное время... Я говорю о времени года... Когда я смотрю на растения, я часто ловлю себя на мысли о том, что они еще не готовы... Я и сама этого не понимаю...
— От кого ты узнала об этом? — спросила Роза, моментально посерьезнев.
— Ни от кого... Моя мама Сара рассказывала мне о некоторых растениях... Я слышала о травах и от других кротов — они говорили об их названиях и целительных свойствах, читали стихи... Но никто не говорил мне о том, когда их нужно собирать. Я узнала все это от... от самих растений! — Последняя фраза далась Ребекке с известным трудом, — ей казалось, что она говорит о вещах самоочевидных. — Это ведь и так понятно, правда?
Роза склонила голову набок и испытующе посмотрела ей в глаза:
— Нет... Скорее, непонятно...
В этот миг мимо Розы проскакал все тот же досужий дрозд, сбивший старую кротиху с мысли. Ребекка вновь спросила:
— Но что же означает этот стишок? Роза рассмеялась:
— Речь идет о цветах, Ребекка. Когда они расцветают, они похожи на маленькие белые звездочки. Идем, я тебе их покажу...
Роза повела Ребекку к растению, росшему в тенистой части леса. Упавшая сверху дубовая ветка мешала его росту.
— Посмотри... — шепнула Роза, указав на тень под веткой.
Среди листиков черемши Ребекка увидела растение с бледно-зелеными листьями и белоснежными цветами с остроконечными лепестками. Несколько цветов уже пожухло, однако один или два цветка все еще источали сильный запах.
— Так обычно и бывает... Цветки уже превращаются в семена, и тут появляется один или два новых цветочка. Может, им не хватало солнца, может, сыграла роль какая-то неведомая случайность... Бывает и так, что отдельным цветам требуется для развития большее время... так же, как и некоторым кротам. Никогда и ни за что не срывай эти цветы, моя милая, — они совершенно особые. И дух у них особый.
Ребекка хотела было задать новый вопрос, но Роза уже отвернулась от нее и направилась к тому месту, где они сидели до этого. Проходя мимо крупных растений черемши, она ласково поглаживала их лапой. Тема была исчерпана.
— Ну что — поняла смысл стишка? — спросила Роза.
— Да, — ответила Ребекка без особого энтузиазма и тут же задала новый вопрос: — Звезды такие и есть?
Это был хороший вопрос. Каждый крот знал, что ясными ночами на небе загораются звезды, хотя ни один из них не видел их собственными глазами. Если это так, откуда кроты знают о звездах? Кто рассказал им о них?
Роза надолго задумалась. Вопрос этот вызвал у нее массу мыслей и чувств. За короткое время Ребекка успела произвести на нее очень сильное впечатление. Молодая кротиха понравилась Розе уже тогда, когда она стояла в нерешительности перед кустами, раздумывая над тем, стоит ли ей идти дальше. Но одно дело симпатия, и совсем другое — изумление. Роза испытывала именно изумление.
Она была целительницей уже много кротовьих лет, при этом жила то на лугах, то в Данктонском Лесу. Более всего на свете ее поражало чудо жизни. Дарованная свыше благодать порой позволяла Розе укреплять и поддерживать это чудо. Она приходила туда, где в ней нуждались, ведомая любовью и состраданием и ничего не требуя взамен за свои служение и помощь. Правда, иногда благодарные кроты приносили ей целебные травы, росшие возле их нор, или же рассказывали целительнице старинные истории и легенды, услышанные от родителей. Она любила рассказывать подобные истории и сама, особенно в тех случаях, когда в лес приходила весна, а слушателями ее были молодые кроты. Обычно к ним присоединялись и кроты постарше. Она взяла за правило не говорить одним кротам о других, не вспоминать в лугах о лесе и не рассказывать лесным обитателям о лугах. Знание такого рода принадлежало ей одной — она никогда не выдавала секретов тех кротов, которым ей доводилось оказывать помощь. Жизнь целителя достаточно одинока. Время брало свое. Постарев, Роза стала уставать — она всегда была опорой для других, самой же ей опереться было не на кого, и это чрезвычайно ее угнетало. Она презирала себя за подобное малодушие и взбадривала себя сушеными цветами желтой таволги, которые она собирала летом в окрестностях Болотного Края. «Ничто так не веселит душу крота, как таволга», — говорила она самой себе, однако известная меланхолия стала постоянным ее спутником.
На заре этого августовского дня Роза почувствовала странное возбуждение и беспокойство. Она покинула родную нору и отправилась в Данктонский Лес. Роза никогда не анализировала подобных импульсов — они имели собственную волю и цель, постигнуть которые кротам не дано. Обычно им сопутствовала и некая внешняя причина. Роза знала одно — если ей нужно куда-то отправиться, значит, кому-то потребовалась ее помощь. При этом она не знала, кто в ней нуждается, где находится этот крот и что именно с ним приключилось. В данном случае импульс этот неким странным образом был связан со сбором черемши, хотя она сделала необходимый запас этой травы еще в июне, когда у растения началась пора цветения. Впрочем, свежая черемша всегда лучше сушеной... Если уж внутренний голос говорит тебе: «Иди и собирай!», к нему следует прислушаться.
Роза нисколько не удивилась, встретившись с незнакомой кротихой, хотя в глубине души ожидала, что та будет нуждаться в ее помощи. Видимо, причина состояла в чем-то ином.
В довершение ко всему, судя по некоторым ее замечаниям, Ребекка знала о растениях намного больше, чем ей это казалось. Знание ее было чисто инстинктивным. Почувствовав это, Роза решила не углубляться в материи, неосознанно затронутые Ребеккой. Как объяснить, почему запах дикого чеснока кажется более сильным на расстоянии? Почему маленькие дозы целебного снадобья действуют сильнее, чем большие?
Объяснение же того, как растения «говорят» с Ребеккой, могло серьезно повлиять на работу ее органов чувств.
Роза давно поняла, что знание существенно отличается как от мудрости, так и от здравомыслия и часто стоит на пути и того и другого. Невинная мудрость дочери Сары и Мандрейка заставила ее умолкнуть. Она почувствовала собственное невежество, но это ее нисколько не задело. Из-за крайней усталости, преклонного возраста и постоянного одиночества она совершенно забыла о том, что каждому кроту — так же как и каждому растению — присущи свои определенные свойства. Ребекка, вне всяких сомнений, обладала множеством талантов, можно было только изумляться, как щедро одарил ее Камень.
Все эти мысли пришли в голову Розе, пока она размышляла над вопросом Ребекки о звездах. Она вздохнула, сожалея, что не обладает должным даром слова, который позволил бы ей ясно и внятно отвечать на подобные вопросы (надо заметить, что она обладала таковым даром в куда большей степени, чем все прочие кроты).
Роза вздохнула еще раз, думая, с чего ей лучше начать. Она обвела взглядом заросли черемши, колючий кустарник, темные листья, светлые небеса... Ей помог тихий шелест листвы высоко над головой.
— Ты можешь представить себе верхушку дерева? — спросила она у Ребекки.
— Конечно! — ответила Ребекка. — Ведь мы видим упавшие сверху ветви, на которых растут листья.
— А ты помнишь, когда увидела их впервые? — спросила Роза.
— Да... Какое я испытала тогда разочарование! — Ребекка замолчала, но, заметив, что Роза выразительно смотрит на нее, продолжила: — Я хотела сказать... Прежде чем увидеть, ты их себе... представляешь, не так ли? Корни у деревьев такие огромные, а их верхушки так шумят на ветру... Я даже думала, что деревья достают до самого неба, а верхушки у них больше, чем весь наш Данктонский Лес! Ну а потом мне показали настоящую верхушку дерева...
Роза добродушно рассмеялась. Некогда она испытала подобное же разочарование.
— Но послушай, милочка, верхушка — это ведь не просто веточки да листики. Скажи, ты видела шум ветра? Наверняка нет. А все ветви разом? Тоже нет. Существует масса вещей — и вещей крайне важных, — которых ты никогда не сможешь увидеть. Ты сможешь узнать о них как-то иначе. По одной верхушке трудно судить о всех верхушках. Цветы черемши похожи на звезды — всего лишь похожи, ты понимаешь? Глядя на них, ты можешь составить какое-то впечатление и о самих звездах.
— Но откуда кротам известно, как они выглядят? — настаивала на своем Ребекка. — Кто знает, может быть, их там вообще нет!
В этот миг Ребекку неожиданно озарило. Она вдруг совершенно ясно поняла, что Роза не сможет ответить на ее вопрос. Возможно, она заметила нежелание той говорить на эту тему или поняла, что Роза просто знает о существовании звезд, хотя никогда их не видела. В то же мгновение Ребекка поняла и нечто совершенно иное — на свете существовало много такого, о чем можно знать, но невозможно говорить. До последнего времени ей казалось, что она знает о верхушках деревьев едва ли не все, но ведь на деле это было совершенно не так! «Наверняка они именно такие, какими я представляла их в детстве!» — осенило ее внезапно. Роза знала, что звезды действительно существуют, при этом они могли выглядеть как угодно — это не имело никакого значения. Когда-нибудь это же знание могло прийти и к ней, Ребекке.
— Если б я могла ответить на твой вопрос! — воскликнула Роза. — Объяснить возможно далеко не все. Если, к примеру, ты станешь говорить другим кротам, что ты общаешься с растениями, они...
— Я пыталась говорить с ними об этом, — вздохнула Ребекка. — Они не понимают.