— Есть ли у вас фотографии с вашей гонки, снимки, которые вы делали на «Мун Дансер», ваши фото, ваших сестер, отца? — спросил он, полагая, что по ее ответу догадается, много ли она знает.
— У меня были снимки, но я не знаю, где они сейчас.
— Я бы удивился, если б фотограф не снимал в море все подряд. — Тайлер огляделся. Много фотографий, но ни одной семейной. Он не мог поверить, что Эшли провела девять месяцев на лодке с беременной сестрой и не сняла ни единого кадра с ней.
— Я часто меняю свои фотографии. Та гонка в прошлом. И я убрала многие вещи на хранение, когда мы вернулись.
Тайлер сел на диван. Он решил переменить тактику.
— Я встретил вашего друга, Шона. Он сказал, что вы были влюблены друг в друга еще в школе.
— Это правда. — Эшли присела на край кресла.
— Должно быть, трудно уйти в море и оставить его здесь.
— У меня не было выбора.
— Конечно. — Он улыбнулся, желая ослабить напряженность, которую заметил в лице Эшли. Ему казалось, что ему или легко удастся получить от нее то, что надо, или вообще ничего не выйдет.
— Бьюсь об заклад, молодые люди не оставляли вас и ваших сестер без внимания на всем протяжении гонки в различных портах. Три красивые, авантюрные блондинки. Вы, наверное, отбивались от них палками.
— Иногда случалось, — подтвердила Эшли. — Но мужчины — участники гонки — отличаются от обычных. Они сосредоточены на своих лодках, на соперниках, на погоде, поэтому все остальное имеет для них второстепенное значение. Кроме того, мы были тогда очень молоды.
— Малолетки, — согласился Тайлер. — Все, кроме Кейт. — Он помолчал. — Что случилось с вами и Шоном, когда вы вернулись?
— Ничего. Я имею в виду, мы расстались.
— Почему?
— Потому что… — Она беспомощно пожала плечами. — Мы стали другими. Трудно вернуться и начать все сначала с кем-то, кого не видела несколько лет.
— Правда. Похоже, он по-прежнему очень любит вас.
Эшли покраснела.
— Мне он тоже не безразличен.
Больше, чем не безразличен, подозревал Тайлер.
— Может, вы когда-нибудь снова будете вместе.
— Не знаю. — Эшли замолчала, испытывая неловкость. — Вы хотели что-то еще? У меня дела.
— Вы сказали, что у вас нет фотографий вашей гонки, но я подумал, может, есть снимки местных моряков или прошлых гонок Каслтона. Они могли бы дополнить мою статью. Я заплачу вам за их использование, разумеется.
— У меня много фотографий недельных гонок прошлого года. Я посмотрю, подождите.
— Конечно, не торопитесь, — сказал Тайлер, когда Эшли пошла в свою спальню. На самом деле ему не нужны были никакие фотографии, требовалось время, чтобы по-думать, как завоевать ее доверие, и, возможно, немного осмотреться. Естественно, что юрист, имевший дело с адвокатом Марка, должен прислать письмо одной из сестер МакКенна и сообщить о происходящем. Нет ли конверта или других бумаг в этом хаосе?
На журнальном столике он не заметил ничего такого, чтобы могло заинтересовать его, поэтому Тайлер встал и подошел к столу, где был компьютер Эшли. В поле зрения попал конверт с обратным адресом «Каслтон. Семейное здоровье», из которого торчали счета. Конверт был открыт, и Тайлер вынул счет. Он оказался месячной давности, пациентка Эшли МакКенна была на приеме у доктора Миры Хановер.
Это ни о чем особенном ему не говорило. Тайлер перевернул его и увидел сопроводительное письмо, оно оказалось гораздо любопытнее. В письме доктор Ханновер рекомендовала Эшли двух психиатров, специализирующихся на тревожном и депрессивном состоянии, оба практиковали в Сиэтле. Письмо подтвердило подозрения Тайлера, что у нее проблемы с психическим здоровьем. Он сунул счет в карман, сомневаясь, что она спохватится, поскольку Эшли, очевидно, уже оплатила его.
Услышав шаги хозяйки квартиры, он отошел от стола и вернулся на середину комнаты.
Она протянула ему толстый конверт.
— Здесь прошлогодние снимки. Я должна предупредить вас, однако, здесь нет фото с самих гонок. В городе есть один парень, Нэйт Раффин, он снимает на воде. У него могут найтись кадры поинтереснее. Он работает на гонках и в этом году, имеет смысл поговорить с ним.
— Спасибо, я так и сделаю. — Тайлер взял у нее конверт. — Почему же вы не снимаете сами гонки? Вы такой опытный моряк, трудно представить, что кто-то другой способен сделать это лучше вас.
Слова Тайлера заставили ее побледнеть.
— Я просто не снимаю их.
— Вы больше не хотите выходить на воду, правда?
Судя по всему, Эшли вспомнила их первую встречу в доме Кейт, когда призналась в своей неспособности подняться на борт лодки и сделать снимок.
— Что такое случилось, из-за чего вы испытываете страх перед водой? — спросил он настойчиво и бесцеремонно. Время поджимало после угрозы Марка забрать Амелию и скрыться. Эта угроза висела над головой, как кирпич на веревке.
— Я… Это долгая история.
— Из-за шторма? Вы получили травму? Или произошло что-то другое? Вы кого-то оставили, может быть?
Казалось, что вся кровь отхлынула от ее и так бледного лица.
— Что вам известно? — прошептала она.
Его сердце ускорило ритм. Возможно, это Эшли. Может быть, она мать Амелии? Может, она получила психическую травму, оставив своего ребенка?
В их разговор так не вовремя вклинился телефонный звонок. Эшли колебалась, не спешила ответить.
— Вы не хотите снять трубку? — удивился Тайлер.
— Это автоответчик.
— Эшли, это Кейт. Я у Кэролайн. Срочно позвони мне или приезжай сюда как можно скорее.
Тайлер нахмурился, уловив озабоченность в голосе Кейт.
Эшли схватила телефонную трубку.
— Кейт, что случилось? С Кэролайн все в порядке? — Она замолчала, выслушивая ответ сестры, потом сказала: — Почему ты не можешь сказать мне прямо сейчас? Хорошо. Я буду через несколько минут.
Она положила трубку и повернулась к Тайлеру:
— Мне нужно идти.
— Все в порядке?
— Сомневаюсь. Уже давно не все в порядке.
Она взяла сумочку и ключи, направилась к двери. Тайлеру ничего не оставалось, кроме как пойти следом.
— Я верну снимки позже, — сказал он. — Может быть, тогда мы сможем закончить наш разговор.
— Меня не будет дома. Просто оставьте конверт у дверей. Никто не возьмет.
Она поспешила по коридору, прежде чем он успел еще что-то сказать. Черт. Он подобрался так близко к чему-то важному. Теперь ему снова придется ждать.
Бессмысленно сейчас идти к Кэролайн. Все три сестры соберутся там. Но они, несомненно, выступят единым фронтом, это ясно. Лучше всего говорить с каждой отдельно. Принцип «разделяй и властвуй» работает давно, а поэтому — одна сестра на один раз.
Кейт прибрала в квартире Кэролайн, вскипятила воды для чая, в третий раз за полчаса проверила, как сестра, когда раздался стук в дверь. Эшли, подумала она с облегчением. Может быть, она напрасно попросила ее приехать, у нее своих проблем предостаточно, есть о чем волноваться. Но Кейт необходимо разделить неприятности с тем, кто разбирается в ситуации. Кто может признать, что алкоголизм Кэролайн не так очевиден и он тоже введен в заблуждение ее поведением.
Кейт открыла дверь и впустила Эшли.
— Спасибо, что так быстро пришла.
— Что такое? Что случилось на этот раз?
— Кэролайн… — Кейт не могла сообразить, как преподнести сестре новость.
— Она больна?
— Не совсем. — Кейт закрыла дверь в спальню.
— Почему такая таинственность?
— Потому что Кейт пытается найти хороший способ сказать правду, но никакого хорошего способа нет! — крикнула Кэролайн из-за двери.
Кэролайн немного пришла в себя и выглядела гораздо лучше. Она переоделась в леггинсы и футболку, щеки ее слегка порозовели. Но как только она села на диван, Кейт увидела, какой худенькой стала младшая сестра. Слишком много выпивки и мало еды. Она снова вздохнула.
— Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит? — не выдержала Эшли.
— Я скажу. Думаю, у меня получится. — Кэролайн глубоко вздохнула. — Я алкоголик, Эшли. Могу повторить снова. От этого мне легче.
— Ты… ты что? — запинаясь, переспросила Эшли.
— Алкоголичка. Пьяница. Алкашка. Как хочешь, так и назови.
Эшли уставилась на Кэролайн и молча смотрела на нее довольно долго.
— Не понимаю.
— Повторить по буквам специально для тебя?
— Я понимаю, что ты говоришь, я просто не понимаю, как это случилось. — Эшли посмотрела на Кейт. — Ты это знала?
— Нет, узнала час назад. Хотя, может быть, замечала, но просто не хотела видеть.
— Ладно. — Эшли села в кресло напротив Кэролайн. — Что вы от меня хотите?
— Ничего, — пожала плечами Кэролайн. — Это Кейт захотела позвонить тебе, а не я.
— Мы должны поддерживать друг друга. — Кейт по очереди посмотрела на сестер. — Мы все еще семья. — Семья, которая дала Кэролайн попробовать спиртное. Сколько лет было тогда сестре? Пятнадцать? — Шампанское в день отплытия, — пробормотала она. — Папа хотел поднять тост за удачу нашего путешествия. Тогда ты выпила впервые?
— Наверное.
— Тебе очень понравилось, — заметила Эшли. — Я помню, ты прокралась обратно в камбуз и прикончила бутылку в ту ночь.
— Запой, — сказала Кэролайн. — Я думаю, вы обе виноваты в моей дурной привычке.
— Да, — согласилась Кейт.
— Шучу, — улыбнулась Кэролайн. — Никто не держал меня за голову и не заставлял попробовать шампанское, и никто из вас не превратился в пьяницу, только я одна.
Нет, но они открыли дверь, которая больше не закрылась. В том плавании не было никакой проблемы получить алкоголь. Когда они сходили на берег и сопровождали отца, всегда было много спиртного. Матросы угощали, давали попробовать тот или другой напиток. Кэролайн любила сидеть рядом с отцом и слушать его истории. Она всегда оказывалась очень близко к выпивке и пьющим людям, если на то пошло.
— Вы не должны винить себя. Это моя проблема, и я решу ее. — Кэролайн встала. — Во-первых, я приму душ, потом пойду на работу на несколько часов и надеюсь, что меня там не убьют. Я прокатила своих утренних клиентов.