— Еще раз.
Малин повторяет свое имя.
— Что, ограбление магазина?
— Нет, нам срочно нужна информация об одном вашем клиенте. Фирма «Водотехника Линчёпинг». Вы поставляли им химикаты на Стюрегатан.
Сонливость у собеседника как рукой снимает.
— Эта девушка занимается бассейнами, — говорит Палле Торссон. — Она не болтлива. Но всегда платит наличными.
— Вам что-нибудь известно о ней? Вы поставляли ей продукцию на другие адреса помимо Стюрегатан?
— Насколько я знаю, нет. Но завтра я могу проверить в компьютере в магазине.
— Немедленно, — говорит Малин. — Мы встречаемся у магазина и выясняем это прямо сейчас. Если через десять минут тебя там не будет, я лично вставлю тебе в задницу самую толстую малярную кисть.
Янне просыпается, когда они останавливаются возле магазина.
Часы на панели управления показывают 3.20, дневной свет уже начинает пробиваться сквозь тьму, и чуть заметное ослабление жары, которое ощущалось ночью, исчезло — снаружи наверняка градусов тридцать.
— Где мы? — спрашивает Янне.
— Подожди здесь, — говорит Малин.
— Не буду я нигде ждать.
Магазин красок — специально выстроенное одноэтажное здание, возле входа — ворота для погрузки. «Наверняка большинство клиентов предприятия», — думает Малин.
Владельца магазина Палле Торссона нигде не видно.
— Мы должны держаться вместе, — говорит Янне.
Малин рассказывает, что они обнаружили в квартире Веры Фолькман.
— Вот он едет, — говорит Янне, когда она закончила свой рассказ.
Малин видит черную «тойоту», которая останавливается перед ними, — из нее вылезает толстый невысокий мужчина в шортах и голубой футболке.
Малин и Янне выходят из «вольво», приближаются к мужчине. Судя по всему, это и есть Палле Торссон.
Зак тоже выходит из машины и присоединяется к ним.
Они опять разделились: Сундстен и Экенберг продолжают поездки по городу в надежде что-нибудь заметить, Свен и Карим уехали в управление «чтобы подумать».
Малин протягивает руку Палле Торссону, он пожимает ее, но вид у него сердитый.
— Можно задать вопрос — какого черта? Что происходит?
Его круглые щеки трясутся от злости.
— Разумеется, можно, — отвечает Зак. — Мы охотимся за убийцей, о котором вы наверняка читали в газетах. И сейчас следы привели нас сюда.
— Каким образом?
— Компьютер, — говорит Малин. — Давайте искать в компьютере.
Я положила тебя на кушетку, ты уже давно там лежишь, мой белый фургон стоит за дверью, и мы поедем в рай на земле.
Ты веришь в Отца?
Или у каждого человека только один отец?
Доверие.
Есть ли оно у Отца?
Можно ли отнять у кого-то доверие?
Теперь ты чиста. Я отмыла тебя, и ты чиста, совершенно чиста.
Синее нечто.
Ты не стала тяжелее? Скоро я это узнаю. Потому что снова понесу тебя.
Экран компьютера мерцает перед глазами Малин.
Она, Зак и Янне стоят за спиной у Палле Торссона. Он готов сотрудничать, щелкает мышью в окне программы учета продаж.
Маленький офис расположен за стойкой с кассой, стены уставлены полками с толстыми папками, у плинтусов из-под желтого линолеума проступает пол.
— Так. Посмотрим, — говорит Палле Торссон. — Вера Фолькман, АО «Водотехника Линчёпинга». Стюрегатан, семнадцать. Никакого другого адреса я здесь не вижу.
— Телефон?
— Нет, к сожалению.
— Поищите на Элизабет Фолькман, — говорит Малин.
Палле Торссон нажимает кнопки на клавиатуре.
— Увы.
— Тогда просто на Элизабет.
Снова щелканье кнопок.
— Есть! — тихо произносит Палле Торссон. — Женщина по имени Элизабет Фолькедоттер заказывала поставку в фирму «Очистка бассейнов в Линчёпинге». Адрес Торнбю, Фабриксвеген, одиннадцать. Там сплошные склады.
Еще до того, как Палле Торссон договорил, Малин, Янне и Зак устремляются к двери.
«Очистка бассейнов в Линчёпинге».
Фирмы с таким названием не зарегистрировано.
Секунды.
Минуты.
Часы.
Сколько у нас времени?
Или мы уже опоздали?
Туве.
«Я не хочу стать живым трупом», — думает Малин.
66
Ты лежишь в фургоне.
Мы приближаемся к нашей цели. Я слышу, как ты раскачиваешься, — не волнуйся, нам недалеко осталось.
Тереса.
Я увидела ее у бассейна в саду, она была похожа на тебя, сестра моя, и я почувствовала, что это может получиться.
Я следила за ней.
Позвонила в дверь, сказала, что проверяю качество воды в бассейне. Потом все вышло, как вышло, — она стала извиваться и вырвалась, я побежала за ней, и она кричала, но никто ее не услышал, и я ударила ее металлическим чемоданчиком по голове — и она успокоилась.
Потом я увезла ее на склад. Аккуратно сделала надрезы скальпелем, поправила края на ее ранах, так красиво и аккуратно, хотела сделать все идеально, отмыла ее хлоркой, и тут она проснулась, Тереса, а на мне не было маски, и она уставилась на меня, но она не должна была меня видеть, потому что для трансформации надо было начать с обезличивания.
Но я все же вставила в нее синее нечто, призвав на помощь свои белые холодные паучьи лапы, тонкие-тонкие, и подумала: я обниму тебя, и ты придешь ко мне, и положила руки ей на шею — но она не стала тобой.
Я завернула ее в полиэтилен. Зарыла возле воды, в уединенном месте. Может быть, ее чистое тело превратилось бы там, в земле, в тебя, сестра моя?
Но проклятая собака нашла ее до того, как это произошло.
Боже, как я скучаю по тебе.
Моя любимая.
Я иду к тебе.
Ты идешь ко мне.
Ты умрешь.
Ты возродишься.
Все полицейские машины посланы в Торнбю.
Янне сидит рядом с Малин, это полицейская операция, но она не смогла заставить его уйти. Никто из коллег даже не подумал об этом.
Янне.
Все, чего мы не делали вместе, — теперь мы делим эту ношу.
Транспортная развязка перед Бергой.
Солнце раскрашивает крыши Шеггеторпа в нежные цвета, белые дома кажутся почти красивыми в своей теплой неподвижности.
Они мчатся с горы.
Сто тридцать, сто сорок километров в час.
Зак едет за ними, но никаких других машин Малин не видит.
Мы первые. Янне тяжело дышит, но не произносит ни слова, адреналин гуляет сейчас у него в крови, как и у меня, но он привык — кто знает, сколько раз он сталкивался со смертью в своих заграничных командировках? Может быть, и в лесах возле Хюльтшён? На пожарах?
Они сворачивают в Торнбю. Проезжают бетонные коробки универмагов и торговых центров: «ИКЕА», «Икано», «АСКО», «Виллис», едут в глубь зоны мимо здания оптовика Вансито.
Снова поворот, и дом по адресу Фабриксвеген, 11,— одноэтажное складское здание из красного кирпича, не менее тридцати метров в длину, с четырьмя входами вдоль бетонного грузового пандуса.
Они останавливаются, выскакивают из машин, бегут.
Которая дверь?
Они бегут от одной двери к другой, прислушиваются, ищут надписи, но ни одной таблички нет.
Жары и острых лучей света не существует, только пот и усталость, медленно пробивающаяся сквозь адреналин.
Звуки из одного склада.
Шуршание, капанье воды.
Звук полицейских сирен приближается.
Жалюзи опущены, заперты на замок. Солнце всходит, и бетонный пандус залит светом. Малин встает на колени перед замком, пытается взломать его, но руки у нее дрожат.
— Подожди! — кричит Зак и подбегает с оружием в руках. — Отойди!
Зак приставляет пистолет к замку, нажимает на курок.
Выстрел, я слышу выстрел, думает Туве. И нарастающий шум. Где я? Голова раскалывается, тело неподвижно, но все же оно есть.
Я парализована?
Не могу пошевелиться.
Мама, это ты идешь? Папа? Чтобы спасти меня из этого кошмарного сна?
Что-то снова приближается.
Полоса света — это открылась дверь? Меня спасут?
Малин, Янне и Зак ухватились за нижний край жалюзи и тянут вверх, позади нет никаких дверей, вой сирены прекращается, и Малин слышит, как перекликаются полицейские, выкрикиваются команды. Голоса Экенберга и Свена Шёмана? Карима?
Жалюзи подняты. Янне удерживает их в этом положении, и Малин с пистолетом заходит в помещение, видит пустую кушетку, банки, розовую футболку Туве, разрезанную, валяющуюся на полу, ее солнечные очки, книгу — и клетки с кроликами вдоль стен. Баночки с краской, коробку с белыми хирургическими перчатками, бутылки с химикатами, пустые упаковки из-под хлорки, скальпели, капающий кран. Бетонный пол забрызган кровью — кровь давняя, запекшаяся, узкие полосы гниющего мяса, все помещение проникнуто запахом страданий и смерти.
«Проклятье, — думает Малин. — Проклятье! Вы были здесь!»
Она видит, как Янне падает на колени, поднимает тряпку, бывшую футболкой Туве, протягивает ей, произносит:
— Я ей это покупал.
— Проклятье, — кричит Малин, опускается на пол и рыдает от усталости и отчаяния.
Янне подползает к ней, обнимает, и они дышат вместе, готовясь к тому, что ждет их дальше.
Вокруг ходят полицейские в форме, Свен и Карим разговаривают с Заком, который смотрит, как подъезжает машина Вальдемара. Не хватает только Пера Сундстена, но он, наверное, заснул где-нибудь или уехал домой в Муталу.
Малин поднялась. Янне стоит у нее за спиной.
Остальные двери склада открыты — по всей видимости, там нет ничего, имеющего отношения к делу.
— Мы опоздали, — говорит Свен. — Что теперь делать, черт побери?
Выстрел.
Наверное, в лесу кто-то палит из ружья — охотник без лицензии, вышедший пораньше утром.
Но ты проснулась, мой летний ангел.
Пожары остались позади, и я снова усыпила тебя.
Теперь ты спишь в моем фургоне и не проснешься, пока мы не прибудем на место, пока не попадем в последний придел.
Нам уже недалеко осталось, уверяю тебя.
Не надо бояться.
Ты умрешь, но лишь ненадолго, после этого ты станешь прекраснее всех людей.
Малин, Малин!
Сейчас мы кричим хором, я и София.