Как зеркало, поверхность отражает,
Кувшинки нежные – рукою можно взять:
Листок живой надёжно защищает.
В воде отражены притихшие кусты…
– Взгляните, дамы и сеньоры,
Как солнца луч, затейливо скользнув вдали,
Напомнил невзначай о древнем Эльсиноре,
Где замок светлый, чистый, как кристалл,
Плывёт среди цветов в предутреннем просторе.
Офелия в венке из лилий, в руке – из лилий же бокал,
Смеётся и поёт в пустяшном разговоре.
А лилии в заре горят отливом золотым,
Краснеют всё сильней – запомнились навечно.
Спускается дитя к воде, и лик её незрим,
В подводный мир красив её уход беспечный.
В глазах распахнутых – весь сад как на ладони,
С огромнейшим живым венком из лилий и всего
С одной улыбкой на прекрасном фоне.
За ней плывут кувшинки, их не счесть,
И травы светлый путь лазурью украшают.
И в утра час, как сказочную весть,
Роса с цветов разлучниц-нимф рождает.
От них ли нимфы-никсы разошлись?
Красивых юношей всё манят и ласкают.
Всего на миг, а может, на всю жизнь
На дно песчаное – на ложе зазывают.
Незабудки
Я знаю, что с высот незримых
Цветок случайно Ангел уронил.
Осколок неба, как глаза любимой,
Его забыть уже не хватит сил.
В охапке их – сиянье голубого,
Цветок простой – всего пять лепестков,
Но он достоин праздника любого,
Дворцовых церемоний и балов.
Нежней цветка навряд ли вы видали.
Полмира прошагали? Ну так что?
Цветы в букете в тон прозрачной шали,
Накинутой на девичье плечо.
Вы незабудки в спешке не дарите —
Лесов душа и лета синева,
Но если сердце просит, то вручите,
То не цветы, а вечные слова.
Слова любви, слова душевной боли,
И с ними крепнешь, радуясь, растёшь.
Живи и помни: нет прекрасней доли,
Когда любовь цветком тем назовёшь.
Фиалки
Мох, трава среди простых былинок
У весенней мокнущей тропы.
Через стёклышки прозрачных льдинок
Смотрят в мир весенние цветы.
Синие склонённые головки
Из-под шляпок радостно глядят,
Крупных листьев перегибы ловки —
Как надёжен у цветов наряд!
Сумрак дождевой, закрывший небо,
Напоит деревья и траву.
Как давно лес наш в цветенье не был!
И притихший дождь идёт к концу.
Ароматны, нежны и лиловы,
Под зонтами спасшие наряд,
Жить, цвести и радовать готовы
Много дней и взрослых, и ребят.
Яркое оранжевое сердце
Не губите грубою рукой,
Новой сказки приоткройте дверцу,
Подружись с фиалкою лесной!
Сказ о славном царе и красавице царице
Послушайте мой искренний рассказ
(Быть может, слышал кто из вас?),
В нём жизнь описана царицы,
Там слуг угодливые лица
С отливом тёмным и немым,
Но с сердцем пламенно-живым.
И о царе пойдёт рассказ,
Что проявлял себя не раз
В боях и битвах небывалых,
В переживаньях запоздалых.
О жизни в сказочной стране,
Что находилась в стороне,
В неведомой чужой дали,
Где не бывали корабли
Друзей и ни соседей грозных;
Не знали битв победоносных,
Ни тёплых встреч, ни расставаний
И ни спортивных состязаний.
Там неприступная земля,
Там неизвестные моря,
Там горы солнце закрывают,
Там сладко пьют, всех угощают.
Столицы сказочнее нет…
На всё у них простой ответ:
Что труд прописан с детских лет,
Что всем вставать с лучом восхода —
И нет счастливее народа!
В любви и дружбе жить несложно,
Когда друзей полно надёжных,
Когда всех любят, берегут,
Моря и горы стерегут.
И вряд ли там, где край планеты,
Где доброта и мир воспеты,
Враги нечаянно найдут
Среди безоблачных небес,
Отыщут чудо из чудес —
Оазис, спрятанный в песках,
В неведомых иных мирах,
Как на ладошках у богов, —
Даруя мир, любовь и кров!
Поймёшь ли суть? Читай скорей
Пустую небыль веселей!
А ты там, к сожаленью, не был.
Считай, что это крепкий сон,
К тебе явился в гости он.
Жила я в сказочной столице,
Привыкла к небывалым лицам
За синим морем и горой,
Где царь гулял с большой толпой
И с ними дружбой не гнушался,
Был скор, удачлив и сметлив,
Высок, спокоен и красив…
Не знал лишь только одного:
Что мир непрочен, как стекло…
В стране восточной, сказочно богатой,
Где райских кущ касается заря,
Где все едят и пьют на злате,
Где песни льются, душу веселя,
Где все добры и ласково-учтивы,
Где красок буйство удивляет глаз,
Жил славный царь, народом тем любимый.
О том пойдёт нехитрый мой рассказ.
Любил царицу он,
Прелестное созданье.
Красива и добра,
Как солнышко весной,
Она была ему И счастьем, и признаньем,
Она была ему и песней, и мечтой.
И так, в любви
И праздничном веселье,
Он дожил бы до старости седой
И прожил бы легко
В безоблачном безделье,
Но злой сосед решил
Прийти в страну с войной.
Он слал гонцов своих
В далёкие пределы,
Грозил огнём спалить
Царя шатры,
За жизнь просил,
Пожалуй, слишком смело:
Полцарства славного
И прелести жены.
– О, горе, горе мне! —
Рыдал в её объятьях. —
Как защитить мне всё,
Спасти родной очаг?
Придётся мне позвать
На помощь братьев,
Чтоб силою такой
Был смят в бою
И уничтожен враг!
Но всё ж в дорогу царь
Собрался быстро,
Прощался с милой,
Нежно руку жал.
Та вспыхнула,
Как будто искра,
И в горестных слезах
Дала ему кинжал.
– И пусть клинок
В беде тебе поможет,
Дамасской стали
Крепче не найти.
И пусть печаль в пути
Тебя не гложет,
Лишь пожелать могу:
Счастливого пути!
Три дня, три ночи
Вместе с грозным войском
Спешил навстречу
Вражьей чёрной тьме
И знал, что враг
Из камня сделан,
Не из воска,
Придётся биться
С нечистью втройне.
И вот в пустыне,
Где ни капли влаги,
Где горы да сыпучие пески,
Остановился, и раскинул лагерь,
И ждал врага.
И дни, и ночи были нелегки.
И поступил сигнал,
Что войско вражье
Пришло, готовое начать
Тот смертный бой,
Несущий им
Иль горе и несчастье,
Иль радость и победу
В край родной.
Как стая коршунов,
Спешащих за добычей,
Шакалы-нелюди
Накинулись на них,
И в битве той (Не преувеличу!)
Был каждый воин —
Сказочный герой!
И вот давно пропета
Общая молитва,
Под знойным солнцем
Шёл кровавый бой,
Была жестокой,
Грозной эта битва.
Иссякли силы,
Кровь текла рекой.
В степной дали
Песком засыпаны могилы,
Здесь многие нашли
Приют свой и покой.
Плохая весть
Дошла и до царицы,
Что грозен враг,
У стен кровавый бой.
И взор её блеснул,
Как у орлицы,
Спешащей заслонить
Привычный мир собой.
И, следуя любви,
И памяти, и долгу,
Как счастье ни зови,
Его вернуть нельзя.
Поняв, что смысла нет,
Надежды и ни толку,
Что вдруг восстанет
Верная душа…
Лишь светлый день
Погаснет и растает,
Разрушит жизнь
Ночная злая тьма.
Решив покинуть
Милые пределы,
Не взяв с собой
Ни груза, ни гроша,
Царица твёрдо
И, пожалуй, смело
Исчезла в ночь,
Судьбу свою верша.
Накинув плащ,
Чтоб скрыться поскорее,
Во мраке ночи
Миновать «гостей»,
Она с прислужницей,
Потупив очи,
Бежит во тьму
Ночную поскорей…
Как жалок путь земной
Страдающей от жажды,
Как жалок путь земной
Ползущей по камням,
Как жалок путь земной у той,
Что всё ж однажды
Должна отдать своей Любви
Священный Храм.
Ей крылья не даны,
Взлететь она не может,
Напиться из ручья,
Бегущего с горы.
Её тоска и боль отчаяния гложет,
И не пошлёт Аллах
Спасенья с высоты!
Её страданья сытым не помеха,
Ей слёзы вытрет
Встречный суховей,
И лишь в забвении мечта-утеха,
Что в роще золотой
Споёт ей соловей.
Тот соловей,
Что пел и ей когда-то,
Тот соловей,
Что слух её ласкал,
Да вот судьбой,
Как хищницей лохматой,
Накрыл тот чёрный день
И сбросил в бездну скал.
Теперь она одна,
И путь её неведом,
Теперь она в тиши
Ползёт навстречу тьме.
Теперь ей не понять,
И кто ж за нею следом
Спешит её убить
И у Любви отнять.
Отчаянье и боль
Её совсем сломили,
Усталость и тоска
Свалили с слабых ног.
На камень прилегла,
У неба попросила
Участия к себе…
Что камень под собой