С одной стороны находилось очистное отделение, где мать Флоры обычно взбивала масло. Флора со дня приезда не заглядывала сюда. Здесь стоял тяжелый запах, в щели стен задувал холодный ветер. Флоре и в детстве не нравилось это место, оно было холодным и странным, хотя масло Флора любила не меньше, чем все остальные.
Она постучала в дверь, хотя это трудно было назвать дверью, просто на петлях висел лист жести.
– Финтан?
Голос Флоры разнесся по маслодельне. В примыкавшем к ней коровнике сейчас не было, конечно, коров, их утром выгнали на пастбище, но запах остался. В первый день Флора постоянно морщила нос от этого запаха, но вскоре перестала его замечать, а если и замечала, то он уже почему-то казался ей уютным.
После паузы из-за двери донеслось:
– Чего надо?
– Финтан, это же я, – хмыкнула Флора. – Принесла тебе кое-что. Если хочешь.
Дверь слегка приоткрылась. На Финтане был просторный старый свитер, весь в дырках. Волосы у него уже основательно отросли, борода тоже выглядела неухоженной.
– Чего тебе?
В щель вырвался изнутри холодный воздух.
– Ну и холод там! – заметила Флора.
И действительно, контраст с залитым солнцем двором был слишком заметным.
– Так и должно быть, – ответил Финтан. – Ты не беспокойся, это фермерские дела – тебе не понять.
Он хотел уже захлопнуть дверь.
– Финтан, погоди!
Он посмотрел наконец на поднос в ее руках. Флора рядом с тарелкой поставила баночку джема.
– Это мамино?..
– Думаю, она не стала бы возражать.
– И оно не испортилось?
– Нет, – улыбнулась Флора. – Она потрясающе умела варить варенье.
– Она потрясающе умела много чего, – откликнулся Финтан.
Они замолчали.
Потом Финтан вздохнул и смягчился, открыв дверь.
– Ладно, – произнес он делано небрежным тоном. – Хочешь войти? – И снова посмотрел на баночку.
– Я только удивляюсь, что вы не слопали все это раньше, – сказала Флора.
– Ну да. Просто… ну, как-то это казалось неправильным. Съесть то единственное, что нам осталось после нее.
Флора немножко подумала.
– Мне кажется, она как раз и хотела бы, чтобы мы это ели.
– Да, пожалуй, – кивнул Финтан. – Действительно хотела бы.
– Агот считает, что мы должны это съесть.
– Ну, если Агот так думает… – Финтан улыбнулся, взял одну лепешку и тут же ее проглотил. Потом сообщил: – Точно такие же и она пекла.
– Я воспользовалась ее рецептом.
Финтан разом слопал вторую лепешку.
– Изумительно… Даже странно. Изумительно!
Флора отдала ему поднос с тарелкой и чашкой чая. И огляделась вокруг:
– А что ты вообще здесь делаешь?
Снова последовала пауза.
– Ну…
– Ты не обязан мне рассказывать, – уточнила Флора.
– Нет, я хочу… только не говори отцу, Хэмишу и Иннесу.
– Почему?
– Не знаю… Они будут надо мной смеяться.
– Это было бы приятной переменой, они перестали бы постоянно насмехаться надо мной.
– Верно. Так что я тебе, пожалуй, не скажу.
– Скажи! Что это такое?
Финтан поманил ее внутрь, потом закрыл дверь, как будто ожидал, что кто-то явится подсматривать и подслушивать.
– Я тут экспериментирую, – сообщил он.
– С чем?
– Ну… Ты сядь вот здесь.
Флора в недоумении села.
– Ладно, – продолжил Финтан. – Ты сейчас попробуешь и скажешь мне, что ты думаешь.
В помещении стоял глубокий металлический бак с гибким металлическим шлангом, его следовало всегда держать в безупречной чистоте, чтобы в молоко не попали какие-нибудь бактерии. Финтан ушел в дальний угол и тут же вернулся с чем-то вроде колеса, завернутым в холст. Присмотревшись, Флора увидела на полке еще несколько таких же.
Финтан с превеликой осторожностью, как будто распеленывал младенца, развернул холст. Внутри оказался большой круг мягкого на вид сыра. Флора смотрела на Финтана, вскинув брови, но брат не обращал на нее внимания. Он взял крошечный острый нож и, отрезав от круга кусочек, протянул Флоре.
– Ты серьезно? – спросила Флора. – Ты сам это сделал?
– Попробуй.
– Попробовать? Но если ты приготовил сыр неправильно, ты можешь меня отравить!
– Я не собираюсь тебя травить.
– То есть ты не собираешься делать это намеренно.
– Послушай, – заговорил брат. – Я уже много его съел. Я несколько лет над ним работаю!
– Несколько лет?!
– Да. Ну, это было… вроде развлечения.
– Несколько лет?
– Ты попробуешь или нет?
Флора взяла нож, потом с большой осторожностью сняла с него кусочек сыра и сунула в рот.
Это оказалось нечто настолько вкусное, что Флора и припомнить не могла, чтобы когда-то такое пробовала. В этом сыре ощущалась острота старого чеддера, но по консистенции он был мягче, больше похож на голубые сыры и оставлял глубокое послевкусие.
В общем, это было потрясающе!
Флора моргнула.
– О боже мой… – пробормотала она. И протянула брату нож. – Дай еще кусочек!
По лицу Финтана медленно расплылась улыбка.
– Серьезно? Тебе понравилось?
– Серьезно! Это потрясающе!
Финтан беспокойно посмотрел на дверь.
– Только не говори им, – попросил он. – Я не шучу. Пожалуйста. Не говори, ладно?
– Но почему? – Флора огляделась по сторонам. – У тебя его целая куча! Сколько времени ты на него потратил, если точно?
Финтан пожал плечами:
– Понимаешь… мне просто… Мне нужно было куда-то сбежать, когда… ну, ты понимаешь.
Флора понимала. Когда ее мать положили в больницу и она уже, по сути, домой не вернулась.
– Ладно, но ты собираешься что-то с ним делать?
– Я не знаю… Иннеса только деньги волнуют.
– Конечно, он обязан о них думать.
– А папа жалуется, что я бездельник.
– Так они даже не знают, чем ты занят?
– Да им все равно, разве не так? Я же просто чудак Финтан, занимаюсь ерундой. – Он вздохнул.
Флора посмотрела на него.
– Семья – дело сложное, – заметила она.
– Да ни шиша они не сложные!
– При мне ты можешь ругаться и покрепче! – едва не рассмеявшись, сказала Флора.
– Что, в Лондоне все ругаются?
Флора с жадностью посмотрела на сыр:
– Дашь еще немножко?
– Вправду хочется? – улыбнулся Финтан.
– Да! И мне хочется, чтобы Агот его попробовала. Он плавится?
– Должен, это, вообще-то, твердый сыр, но вкус у него, как у мягкого.
Флора забрала протянутый ей кусок:
– Скажу, что купила его в Лондоне.
– Тогда они и пробовать не станут.
Флора включила гриль и подогрела сыр на ломте хлеба, пока его края не потемнели, слегка подсохнув и испуская восхитительный аромат, а в середине его светло-желтая масса запузырилась. Хлеб был свежим, с тонкой корочкой на краю, и Флора, посыпав сверху чуть-чуть черного перца, отдала его Агот. Та мигом проглотила весь кусок, едва тот чуть-чуть остыл.
– Ага! – сообщила девочка, одобрительно поглаживая свой животик. – Вкусно!
Довольная Флора улыбнулась. Это так весело – кормить других! Все налегали на еду, а она переглядывалась и обменивалась улыбками с Финтаном, видя, как всем нравится угощение, пусть даже такое простое, как жареный хлеб с сыром, – и на этот раз вечер прошел спокойно.
Глава 18
Это же черт знает что такое!
Джоэл громко брюзжал, а Марго в очередной раз пыталась его успокоить, но без особого успеха.
– Какого черта он до сих пор с ней не встретился?
Марго пожала плечами:
– Занят. Или думает, что она слишком молода.
– Она не слишком молода для того, чтобы болтаться там без дела за его счет! Он может стать для нас самым крупным клиентом, а она там слушает местные сплетни… и вообще неизвестно чем занимается! – Он скривился. – О черт… Видно, мне самому придется ехать. Как вообще добраться до этого забытого богом угла?
– Вы можете сесть на ночной поезд, потом на паром…
– Забудь об этом! Что, разве туда не летают самолеты?!
Вот так разозленный Джоэл оказался в крошечном турбовинтовом самолетике, который вылетел из Инвернесса с кучкой орнитологов и нефтяников. Глядя в окно на белое небо, он чувствовал глубокое разочарование. Дело оборачивалось каким-то анекдотом. Джоэл терпеть не мог эту часть своей работы – заигрывание с клиентами, особенно в таких нелепых случаях. Ему нравилась пикировка в зале суда, он расцветал от напряжения ночных подготовок, от которых весь его штат впадал в отчаяние. А потом – тяжелое обсуждение условий, и в итоге – победа.
Джоэл посмотрел вниз. Кто мог предположить, что его небольшая страна протянулась так далеко? Они летели над бескрайним морем. Было намного холоднее, чем в Лондоне, когда он шел по гудронированному покрытию и садился в двенадцатиместный самолет «Логанэйр». Джоэлу предстояло все уладить, очаровать клиента, что он терпеть не мог, направить ту девчонку в правильную сторону и сразу, как можно скорее вернуться в Лондон. А та была абсолютно ошеломлена, когда утром услышала его голос. Похоже, успела забыть, что такое настоящая работа.
Когда они делали круг над Муром, сквозь облака прорвалось солнце, на бескрайних синих водах болтались рыболовные траулеры. Но Джоэл так погрузился в размышления о работе, что ничего не замечал, пока они не приземлились перед невзрачным сараем, который оказался аэропортом, и самолет, вприпрыжку пробежав по земле, не остановился.
После тихого, спокойного вечера Флора запаниковала, когда зазвонил ее телефон. Она ожидала звонка из офиса Колтона, предполагала, что ей может позвонить Марго и высокомерно поинтересоваться, какого черта Флора не делает свое дело. Кай тоже мог позвонить. Но, увидев на дисплее незнакомый номер, Флора даже представить не могла, кто же это.
Бормоча в трубку «доброе утро», Флора поймала взглядом свое отражение в зеркале над старым туалетным столиком в своей маленькой спальне. За раму зеркала были заткнуты розочки, полученные Флорой за исполнение шотландских танцев. Ее мать тщательно сохраняла их все, розочки и чашки… Флора покачала головой, отчасти смущенная, отчасти довольная.