– Это кто, тетя Флова?
– Это Джоэл, – неловко объяснила Флора.
Джоэл попытался изобразить улыбку.
– Привет, – пробурчал он.
– Пливет! – откликнулась девочка. – Я Агот. – И снова повернулась к Флоре. – Где завтлак?
В кухне появился Эк.
– Папа! – воскликнула Флора. – Ты не должен вставать для того, чтобы доить коров!
– А как, по-твоему, я могу спать, если тут настоящий базар?
Присутствие Джоэла Эк воспринял как нечто само собой разумеющееся. И вот уже был готов чай.
– Дедуля! – закричала Агот.
– Что, детка?
– Где завтлак? И самдвити?
Флора улыбнулась. Сэндвичи – любимая еда Агот.
– Ну, не знаю, – нахмурился Эк. – Не хочешь лучше хорошую тарелочку овсянки?
– Самдвити!
– Ладно-ладно, – откликнулась Флора. – Раз уж я всех разбудила, Иннес, сооруди-ка кофе… не все ведь пьют этот никудышный чай, а я поджарю бекон для сэндвичей.
– Да! – согласилась Агот. – И мусика!
Иннес включил радио на волне шотландского Би-би-си, и Агот тут же закружилась, раздувая ночную рубашку.
– Ты портишь это дитя, – заявил Эк, когда Флора доставала старый, почерневший противень.
– Я не против, – возразил Иннес. – После того, что ей пришлось выдержать, пока мы скандалили с Эйлид, я буду каждый день ее портить.
Флора нашла в леднике бекон, завернутый в простую бумагу. А Иннес тем временем заваривал кофе: это был отличный натуральный кофе, от которого фермерские парни воротили нос, они предпочитали растворимый напиток.
Агот все еще танцевала, большие кухонные окна запотели, в комнате было шумно и радостно.
– О, простите, – спохватилась вдруг Флора, поворачиваясь к Джоэлу. – А вы едите бекон?
Эк в первый раз обратил внимание на босса дочери:
– Вы разве не из наших рабочих?
– Папа, протри очки, бога ради! Пока не начал доить Брамбла!
– Аввв! – согласился с ней Брамбл, поднимая голову при звуке своего имени.
– Я… работаю с Флорой, – выдавил из себя Джоэл.
Флора присмотрелась к нему.
Он что, ухмылялся?
– И – да, бекон вполне подойдет.
– Почему бы ему не подойти? – не понял Эк.
Иннес велел ему умолкнуть.
Вошел Финтан, насвистывая себе под нос и высоко вскинув голову, что выглядело весьма необычно. Иннес прищурился:
– С чего это ты так развеселился?
– Ни с чего, – улыбнулся Финтан, наполняя свою чашку. – Ух ты, пахнет потрясающе! Сделай и мне, сестренка.
Он подхватил Агот и закружил ее, а девочка завизжала, брыкаясь.
– С добрым утром, моя чудная девица! – Потом, повернувшись, он увидел Джоэла. – Ох, черт побери, вы что, ночевали здесь?!
Все в кухне мгновенно затихли.
– Что? – произнес наконец Эк.
– У тебя госсь спал? – поинтересовалась Агот.
– Конечно нет! – Флора залилась яркой краской.
– Ты знаешь этого парня? – спросил Иннес у Финтана. – Он вроде как работает с Флорой.
– Так и есть, так что заткнись! – огрызнулась Флора.
– А ты вся красная, сестренка, – заметил Финтан.
– Заткнитесь все! Катитесь отсюда и доите своих чертовых коров! Не получите ни единого сэндвича!
Но наконец все уселись вокруг огромного стола. Джоэл в основном помалкивал. Флора думала, что его привела в ужас ее семья.
На самом деле, хотя в детстве Джоэл побывал во множестве семей, ни одну из них он не узнал по-настоящему. Его всегда передавали дальше – умного маленького замкнутого мальчика, он не был достаточно миловиден, улыбчив или дружелюбен, чтобы его усыновить, до него было трудно достучаться, он говорил странные вещи, на каждых экзаменах обходил старших детей и читал больше всех.
К тому времени, когда доктор Филиппосис, заметив острый ум и большие способности мальчика, нашел ему место в хорошей школе с доброжелательными учителями, готовыми удовлетворить страсть Джоэла к учебе, тот был уже подростком, и никому не хотелось брать в семью почти взрослого мальчика. Но он выиграл конкурс и попал в школу-пансион, так что социальные службы с облегчением умыли руки.
Теперь же Джоэл очутился в ситуации, которая заставляла его нервничать и лишала присутствия духа. Родственники Флоры слишком много говорили, они болтали обо всем на свете, хватая сэндвичи и проглатывая бесчисленные чашки чая. Джоэл всегда был очень строг в части питания, он никогда не ел сэндвичей с беконом, хотя это и не имело религиозных причин – он побывал в семьях самых разных убеждений: евангелистов, баптистов, атеистов, и ничегошеньки не воспринял от них. Нет, просто сэндвичи содержали в себе углеводы и жир, два ингредиента, которые он навсегда изгнал из своего рациона, чтобы сохранять форму и здоровье и обгонять ту свору, которая, как он всегда ощущал, готова наступить ему на пятки. Он и сказать не мог, из кого состояла эта свора. Просто знал, что она где-то рядом.
Джоэл осторожно откусил от сэндвича. Это был еще один пункт, всегда тревоживший его: ни на секунду не выпускай из рук свою еду. Кто-нибудь может ее схватить. Ешь, пока можешь.
Джоэл чуть прищурился. Надо же… Он ничего не знал об общественном питании или управлении бизнесом. Но он отлично разбирался в еде высшего качества: клиенты угощали его дорогими обедами, он и сам тратил бешеные деньги в модных ресторанах. И мог сказать одно: эта еда превосходила все, что он знал.
Обгоняла на много миль.
Хлеб, похоже, был вчерашним, поджаренным, но его потрясающее качество легко ощущалось. И хрустящий соленый бекон, и крепкий чай в щербатых эмалированных кружках: такое можно продавать где угодно. Флора явно знала это дело.
Джоэл посмотрел на нее – Флора весело подавала вторую порцию здоровенному тихому парню, видимо второму ее брату, – сколько же их всего? Здесь, подумал Джоэл, Флора просто блистала.
И пока Джоэл наблюдал за смешливым, шумным, поддразнивающим друг друга кланом и сосредоточивался на своем сэндвиче, пока разговор вокруг шел о кормах для скота и полях, он, к своему удивлению, обнаружил, что к нему на колени кто-то забирается: это Агот набрела на него.
– Агот, слезь немедленно! – велела Флора, заметив девочку.
Та надулась.
– Он мне нлавицца! – с вызовом заявила Агот, рассыпая крошки от своего сэндвича на брюки Джоэла.
– Извините, – сказал Иннес. – Агот, слезай!
Джоэл застыл. Он не привык к детям и не имел ни малейшего представления, что делать.
– Не слезу! – сообщила Агот, предлагая Джоэлу кусок своего тоста.
– Все в порядке, – пробормотал Джоэл, забрал тост и положил его на стол.
Все явно расслабились.
«Будь как все», – приказал себе Джоэл. Все это совершенно нормально. Семья – это нормально. Это ты сам странный.
И хотя он испытывал в этот момент непривычные ощущения, они не были, как понял Джоэл, такими уж неприятными. Ребенок болтал маленькими короткими ножками, устраиваясь поудобнее, и пахло от девочки приятно, поджаренным хлебом, каким-то знакомым шампунем и сном.
– Ах, самдвить! – радостно воскликнула Агот, откусывая побольше и роняя каплю жира на окончательно погибшие брюки Джоэла.
Флора поморщилась, но, поймав взгляд Джоэла, с удивлением поняла, что он улыбается.
– Это и в самом деле удивительно вкусный сэндвич, – сказал он и посмотрел на Финтана. – Вы должны продолжать свое дело. Я действительно так думаю.
– Спасибо, – смутился Финтан.
Джоэл посмотрел на свои часы.
– Я должен успеть на самолет, – сообщил он.
– Да, знаю, – кивнула Флора. – Мне тоже пора. Пойдем, Агот, вернись в постель.
– Я не устала!
Джоэл попытался встать, но Агот тут же повисла у него на шее:
– Не уходи!
– Извините, – пробормотала Флора. – Агот, перестань сейчас же!
– Не хотю спать!
Джоэл осторожно снял ручонки Агот со своей шеи и поставил девочку на пол. Флора наблюдала за ним, испытывая нелепое желание последовать примеру Агот и обнять Джоэла, чтобы поближе увидеть этот его новый мягкий взгляд…
Нет. Она совершенно не желает видеть эту нежность. Ничуть. Флора глубоко вздохнула. Она должна держать себя в руках. Должна.
– Не пойду в постель!
Конечно, подумала Флора. И они тоже не пойдут.
Глава 29
После этого события понеслись с невероятной скоростью. Флора лишь мельком подумала, не захочет ли Джоэл приехать еще раз, чтобы ознакомиться с документами, но, конечно, это было ниже его достоинства.
В течение нескольких недель все стремительно организовывалось. Каждый день доставляли новое оборудование, а вместе с ним прибывали люди из комиссии по контролю за качеством пищи и инспекторы по охране труда, они требовали изменений, потом снова возвращались, чтобы проверить, все ли сделано. Финтан трудился день и ночь, чтобы в молочной все сияло и все соответствовало правилам.
Весь старый штат Колтона был прислан Финтану на помощь, и одновременно Колтон начал нанимать людей в деревне, предлагая им достойную плату и гибкий график работы в «Скале». Лорна устроила конкурс для школьников – они должны были нарисовать логотип, победу одержал рисунок, изображавший чрезвычайно счастливую корову на лугу, а за ее спиной – светлое море.
Агот ужасно рассердилась, когда победителя сфотографировали для «Айленд таймс», она не желала даже подходить к школьникам, предпочитая вместо этого падать на булыжники двора и колотить по ним маленькими ботиночками.
Флора связалась с некоторыми девушками, которых знала еще в школе, чтобы выяснить, не хочет ли кто-то из них подработать, или, может быть, они порекомендуют кого-то. Таким образом она раздобыла двух крепких девиц, Айлу и Иону, они приехали на остров на лето и готовы были потрудиться.
Еще Флора завербовала миссис Лаэрд, та помогала доктору и викарию, но заодно была, как прекрасно знал Финтан, лучшим пекарем на острове.
– Тут у нас немало особ, которые охотятся на папу, – сообщил Финтан ужаснувшейся Флоре. – Но она печет хлеб явно лучше других.
– Вы не должны позволять им такое!
– А почему? Они приносят замороженное рагу. Хотя мы в основном предпочитаем колбасу и сардельки.