– Нет.
– И мне тоже, – сказала она. – А сейчас моя очередь ходить. Почему вы? Должно быть, потому, что она ожидает от вас того, чего не получит от других. Возможно, например, того, что вы принесете Элу сюда.
– Какая разница? – возмутился я. – Элейн ранена. Ваш эмиссар ранен при исполнении обязанностей. Или вы считаете, что ее нужно убрать отсюда?
– Если этого ожидали Зимние, это может быть использовано против меня. Я без двух минут Летняя Королева, но и мне приходится быть разборчивой в использовании силы.
Я фыркнул.
– Мэйв наверняка так не считает.
– Конечно, нет, – хмыкнула она. – Она же Зимняя. Она свирепа и беспощадна.
– Ну да. А ваш кентавр – сама мягкость и понимание.
Аврора вздохнула и опустила перепачканные глиной пальцы.
– Надеюсь, вы простите Коррика за его характер. Обыкновенно он веселее. Сложившаяся ситуация нервирует всех.
– Так-так, – сказал я. – Кстати, для верности: это ведь была настоящая земная пища, да?
– Да, – подтвердила она. – У меня нет ни малейшего желания посягать на вашу свободу, мистер Дрезден, или каким-либо образом связывать вас.
– Очень хорошо, – я знал, что лгать мне она не может, поэтому откусил еще кусок от сандвича и взял пригоршню чипсов. – Послушайте, Аврора, я здесь не для того, чтобы подрывать вашу власть или вообще заниматься саботажем. Я просто хочу, чтобы вы помогли Элейн.
– Я знаю, – кивнула она. – Я вам верю. Но я вам не доверяю.
– С какой это стати вы мне не доверяете?
– Я следила за вами. Вы – наемник. То есть, работаете за деньги.
– Ну, да. Надо же мне оплачивать счета и…
Она остановила меня жестом руки.
– Вы заключали сделки с демонами.
– Ломаный грош цена таким сделкам; ничего такого, что…
– Вы продали себя Леанансидхе в обмен на силу.
– Тогда я был совсем молод, чертовски глуп, и к тому же попал в переплет…
Взгляд ее нечеловеческих глаз встретился с моими, проникая мне в самую душу.
– Вы убивали.
Я отвернулся от нее. Мне нечего было сказать на это. Желудок мой сжался, и я отодвинул остатки еды.
Аврора медленно кивнула.
– С самого начала вас задумывали как орудие уничтожения. Как убийцу. Вам известно изначальное назначение крестных родителей, мистер Дрезден?
– Угу, – устало буркнул я. – Крестных родителей выбирают с тем, чтобы ребенок получал наставления религиозного и морального характера.
– Разумеется, – согласилась она. – А ваша крестная, ваша наставница – самое злобное создание из свиты Мэб, уступающая в силе лишь самой Мэб.
Я невесело усмехнулся.
– Наставница? Вот кем, значит, вы считаете, была для меня Леа?
– А разве нет?
– Леа почти не замечала меня – за исключением тех случаев, когда полагала, что сможет от меня что-то получить, – с горечью произнес я. – Остальное время ей было на меня наплевать. Единственное, чему она меня научила – так это тому, что если я не хочу, чтобы об меня вытирали ноги, мне нужно стать хитрее ее, сильнее ее, и приложить к этому все силы.
Аврора подняла на меня взгляд своих прекрасных, кошачьих глаз.
– Да, – сказала она. Невидимая рука все сильнее стискивала мой желудок. – Сильный покоряет, слабый покоряется. Таковы Зимние. Вот чему вы научились от них, – она придвинула лицо вплотную к моему. – Это и делает вас опасным, – продолжала она почти сочувственным тоном. – Теперь поняли?
Я встал и отошел на несколько шагов. Аврора промолчала. Я услышал плеск – она споласкивала руки в тазике.
– Если вы не собираетесь помочь Элейн, скажите сразу. Я отвезу ее в больницу.
– А вы считаете, я должна помочь ей?
– Мне плевать, вы это будете или кто другой, – взорвался я. – Мне важно, чтобы о ней позаботились. Решайте.
– Я уже решила. Теперь ваша очередь.
Я сделал глубокий вдох.
– В смысле?
– Из двух смертных, попавших в этот сад, мистер Дрезден, самые глубокие раны не у Элейн. У вас.
– Черта с два. Так, пара синяков и царапины.
Она тоже встала и подошла ко мне.
– Я имею в виду совсем другие раны, – она протянула тонкую руку и коснулась моей груди у сердца. Я ощущал тепло ее кожи даже сквозь ткань футболки, и от одного ее прикосновения мне вдруг стало немного легче. Сьюзен пропала много месяцев назад, и за исключением нескольких покушений на мою жизнь никто до меня не дотрагивался.
Она посмотрела мне в лицо и кивнула.
– Вот видите? Вы тяжело ранены, мистер Дрезден, и ваши раны не дают вам ни минуты покоя.
– Как-нибудь выживу.
– Верно, – согласилась она. – Только так вот обычно все и начинается. Монстры порождаются болью, и скорбью, и злостью. В вашем сердце в достатке того, и другого, и третьего.
Я пожал плечами.
– И что?
– И это делает вас уязвимым. Уязвимым к воздействию Мэб, к таким соблазнам, которые в нормальном состоянии показались бы вам немыслимыми.
– Спасибо, с соблазнами я справляюсь очень даже неплохо.
– Но сколько это еще будет у вас получаться? Вам необходимо лечение, чародей. Позвольте мне помочь вам.
Я хмуро покосился на нее, на ее руку.
– Как?
Аврора печально улыбнулась.
– Я вам покажу. Смотрите.
Ее ладонь нажала на мою грудь чуть сильнее, и где-то в глубине меня словно плотину прорвало. Эмоции вспыхивали буйными красками, складываясь в какую-то безумную радугу. Алый гнев, густо-синий страх, светло-голубая скорбь, болезненно-желтое одиночество, ядовито-зеленое чувство вины... Волна их захлестнула меня с головой, ослепила ярче разряда молнии, жгучая и прекрасная разом.
И когда она схлынула, на место ее пришло ощущение глубокого, тихого покоя. Мне вдруг сделалось теплее, и боль от ушибов и царапин унялась. Это напоминало тепло от полуденного солнечного света, и с этим теплом мои горести начали испаряться. Мой страх исчез, и я понемногу расслабил мускулы, которые и сам не заметил, как напряг до предела. Некоторое время я купался в этом блаженном тепле, наслаждаясь отсутствием боли.
Когда я пришел в себя, я лежал на спине в траве, глядя на листву и небо в серебряных блестках. Моя голова лежала на коленях у Авроры – она опустилась на колени у меня за спиной, положив мягкие, горячие ладони мне на виски. Боль понемногу возвращалась в мое тело, в мои мысли и сердце, словно ядовитый прибой отравленного моря. Я услышал собственный протестующий всхлип.
Аврора заботливым взглядом посмотрела на меня.
– Даже хуже, чем я боялась. Вы ведь и не подозревали, как вам больно, правда?
У меня перехватило дыхание, и я снова негромко всхлипнул. Все тепло куда-то подевалось, и обрушившийся на меня гнет проблем грозил задушить меня.
– Прошу вас, – сказала Аврора, – позвольте мне помочь вам. Давайте заключим сделку, мистер Дрезден. Отдохните. Приостановите свои попытки помочь Зимним. Побудьте здесь немного, а я обещаю унять вашу боль.
На глаза мои навернулись слезы. Я стиснул лоб руками, пытаясь мыслить здраво. Принять условия этой сделки, вполне возможно, могло бы стоить мне головы. Отказ от предложения Мэб будет означать, что я не помог Белому Совету, а это в свою очередь будет означать, что они купят мир с Красной Коллегией Вампиров. Дешево, совсем дешево – ценой одного слегка помятого Гарри Дрездена.
– Забудьте, – слабым голосом пробормотал я. – У меня работа, и я ее выполню.
Аврора закрыла на мгновение глаза и кивнула.
– По крайней мере, вы верны своему слову, мистер Дрезден. Ваша честность достойна восхищения. Даже если она направлена не в лучшую сторону.
Я заставил себя сесть и отодвинуться от Авроры.
– Давайте же, – сказал я. – Помогите Элейн.
– Обязательно, – заверила она. – Но в настоящую минуту непосредственной угрозы ее жизни нет, и это займет у меня некоторое время. Прежде мне хотелось бы сказать вам кое-что.
– О'кей. Говорите.
– Много ли рассказала вам Мэб о смерти Рональда?
Я покачал головой.
– Ну, что он мертв. Что нечто, находившееся у него, пропало. Что убийцу нужно найти.
– Она не говорила вам, зачем?
Я нахмурился.
– Не совсем.
Аврора кивнула и сцепила руки на коленях.
– Летние завершают приготовления к войне с Зимними.
Я нахмурился еще сильнее.
– Вы хотите сказать, это уже не просто теоретическая возможность? Что это совершенно реально?
– Война может быть только реальной. Утрата Летнего Рыцаря побуждает нас к этому.
– Боюсь, я вас не совсем понимаю.
Она чуть сдвинула свои светлые брови.
– Наши Рыцари обладают значительной силой. Это нелегкое бремя, которое по плечу лишь свободным смертным. Эта сила, так называемая «мантия» является решающим элементом баланса сил между нашими Дворами.
– Если не считать того, что ваша исчезла.
– Вот именно.
– Что заметно ослабляет Летних.
– Да.
Я кивнул.
– Тогда какого черта вы затеваете нападение?
– Времена года сменяют друг друга, – сказала Аврора. – Через два дня летнее солнцестояние. Пик нашей силы.
Она не сказала больше ничего, предложив мне самому домыслить до конца.
– Вы считаете, это Зимние убрали вашего Рыцаря, – сказал я. – И что если вы упустите момент, вы будете с каждым днем слабеть все сильнее, тогда как Зимние – лишь набирать силу. Верно?
– Абсолютно. Если у нас и есть шанс на победу, мы должны нанести удар, находясь на пике своей мощи. Это единственный момент, когда наш Двор почти равен по силе с Зимними. Иначе время года сменится, и тогда, в зимнее солнцестояние уже Мэб и ее орда навалятся на нас. И уж в таком случае они нас точно уничтожат, а вместе с нами и равновесие вашего, смертного мира, – взгляд ее зеленых глаз снова оторвался от ее рук и уперся мне в лицо. – Зима, мистер Дрезден. Бесконечная Зима. Боюсь, этот мир будет для вас, смертных, не слишком благоприятным.
Я тряхнул головой.
– Тогда чего Зимние спешат? Я хочу сказать, стоит им выждать пару дней, и все карты окажутся у них в руках? Зачем им оставлять вам пространство для маневра?