Пожалуй, ей не стоило смеяться.
Взгляд Мёрфи прояснился и окреп. Пистолет в руках перестал дрожать.
– На-кось, выкуси, сука! – рявкнула Мёрфи и открыла огонь.
Вурдалак снова взвизгнул – на этот раз от боли и удивления. Пули не отшвырнули ее назад – так бывает только в кино и комиксах. Настоящие пули пробивают тело насквозь, почти не задерживаясь на пути. На груди не было видно ни одного зияющего, кровоточащего отверстия, однако на спине внезапно расцвели алые цветы, забрызгав кровавой росой цветы на полке.
Вурдалак раскинул руки и с визгом отпрянул назад, на полку.
Мёрфи продолжала стрелять.
Вурдалак пошатнулся и упал лицом вниз в черепки, продолжая биться и дергаться, расшвыривая горшки и цветы, рассыпая по полу пакетики семян и землю.
Мёрфи продолжала стрелять.
Громко клацнул опустевший затвор. Вурдалак перекатился на спину. Краденая форменная куртка продавца зияла отверстиями и пропиталась кровью. Чудище хрипело и булькало, плюясь алыми брызгами. Оно снова зашипело и подняло руки вверх.
– Хватит, – прохрипела Тигрица. – Не надо больше. Ты победила. Сдаюсь.
Мёрфи выдернула пустую обойму, загнала в пистолет свежую и снова изготовилась к стрельбе. Голубые глаза ее твердо, беспощадно смотрели на вурдалака сквозь мушку прицела.
Она не видела выросшую из тумана справа от нее неясную тень – массивную, освещенную лишь аварийной лампой футах в тридцати от нас. Я сделал усилие и все-таки поднялся на ноги.
– Мёрф! – крикнул я. – Справа!
Мёрфи резко оглянулась и тут же метнулась влево, а плитка на месте, где она только что стояла, разлетелась керамическими брызгами под упавшей на нее садовой мотыгой. Вурдалак отполз назад и исчез в тумане, оставив за собой большую лужу крови. Мёрфи успела выстрелить в неясную тень и тут же пригнулась, когда другая массивная лапища едва не снесла ей голову лопатой.
Из тумана вывалился с лопатой в руке не кто иной, как мистер Грум собственной персоной – двенадцатифутовый огр с почти красной кожей. Не сбавляя шага, он ухватил двадцатигаллонный цветочный горшок и легко, как снежок швырнул его в Мёрфи. Она успела нырнуть за штабель пустых поддонов, и горшок разбился о него, осыпав ее градом черепков.
Я уже говорил, кажется, что магия против огров бессильна. Я поспешно огляделся по сторонам и увидел огромный пластиковый мешок декоративных шариков из матового стекла.
– Эй, дылда! – крикнул я. – Ты, урод краснокожий!
Голова Грума повернулась ко мне со скоростью, какой я никак не ожидал от создания с такой толстой шеей, и его и без того небольшие глазки сощурились еще сильнее. Он взревел диким зверем и бросился ко мне, шлепая босыми лапищами по полу.
Я разорвал мешок и высыпал его содержимое под ноги огру. Голубовато-зеленые шарики волной выплеснулись на пол. Грум наступил на них всей ступней... и ничего не произошло. Он сделал еще шаг ко мне, и когда его лапища оторвалась от пола, я увидел под ней пятна стеклянной пыли.
Вот блин! Я повернулся и бросился бежать. Лапищи Грума гулко шлепали по полу, почти не отставая. Я услышал, как Мёрфи снова открыла стрельбу – выстрел, другой – и попытался прикинуть, сколько у нее еще патронов. Четыре – обойма-то новая? Есть у нее еще обойма? И вообще, сколько патронов в обойме у этого чертова «Кольта»?
Новые, куда более громкие выстрелы послышались со стороны выхода – ружейный огонь. «Кольт» Мёрфи рявкнул еще два раза.
– Гарри, – крикнула она. – Кто-то держит под огнем выход.
– Я тут, типа, занят, Мёрф! – крикнул я в ответ.
– Что это за чертова тварь такая?
– Фэйре! – отозвался я. Грим так и так пытался меня укокошить, так что я не видел особого смысла в тонкой дипломатии. – Здоровенный урод-фэйре! – я принялся сбрасывать на бегу товары с полок, пытаясь загромоздить проход за спиной. Мне удалось немного оторваться от Грума, хотя, возможно, ему просто требовалось время на разгон. Я услышал, как он снова зарычал и замахнулся своей лопатой. Он промахнулся, но лопата просвистела так близко от меня, что мне сделалось не по себе.
Я лихорадочно оглядывался по сторонам в поисках какого-нибудь металлического предмета, чтобы бросить им в огра или хотя бы отмахиваться. Туман не позволял видеть дальше, чем на пару ярдов, и пока что в поле зрения не попадало ничего кроме цветов в горшках и всяких разных саженцев. В воздухе стоял густой запах зелени, удобрений и сырой земли. Я добежал до конца прохода и нырнул в узкую калитку внутреннего двора, отгороженного от крытой части высокой стальной решеткой и заполненного рассадой и саженцами.
Я бросил взгляд вперед – выхода на стоянку не было видно – и оглянулся на секунду, далеко ли от меня огр.
Грум остановился у калитки и с легкой улыбкой захлопнул ее. На моих глазах он обернул лапищу пустым мусорным пакетом и смял засов, как будто тот был сделан из податливой глины. Металл протестующе скрежетал, и спустя секунду открыть калитку можно было только с помощью газового резака.
С замирающим сердцем я огляделся по сторонам.
Ограда имела в высоту никак не меньше девяти футов, и по верху ее протянулась колючая проволока – видимо, саженцы пользовались большой популярностью у грабителей. Вторая калитка – заметно шире первой – оказалась закрыта, и щеколда ее была смята в точности как первая. Славная такая ловушка, и я угодил в нее почти без посторонней помощи.
– Черт, – сказал я.
Грум оглушительно расхохотался, хотя в тумане я и силуэт-то его различал с трудом.
– Ты проиграл, чародей.
– Кой черт ты это делаешь? – возмутился я. – На кого ты работаешь?
– Так ты не догадался? – хохотнул Грум. – Жалость-то какая. Значит, помрешь, так и не узнав этого.
– Если бы я получал по десять центов каждый раз, как я слышу это... – буркнул я, оглядываясь по сторонам. У меня имелось несколько ходов на выбор, и ни один мне не нравился. Я мог проделать брешь в Небывальщину, чтобы попробовать выбраться обратно в материальный мир в каком-нибудь другом месте. Однако, не говоря уже о том, что в мире духов я запросто мог напороться на кого-нибудь значительно опаснее старины Грума, мне угрожало еще и вляпаться в полосу замедленного времени и вернуться в Чикаго через несколько часов или даже дней. С другой стороны, я мог попытаться прожечь в изгороди отверстие, надеясь при этом, что сам не превращусь в головешку. Магического жезла у меня с собой не было, а без него я мог не рассчитывать добиться особой точности в дозировке интенсивности огня.
И еще я мог натаскать груду поддонов, мешков с плодородной почвой, саженцев и тому подобного, сложить все это у изгороди со стороны выхода и попытаться перелезть через нее. Ну, конечно, я мог оцарапаться колючей проволокой, но, черт возьми, это не шло ни в какое сравнение с перспективой остаться здесь. В любом случае, времени на размышление у меня не оставалось. Я повернулся к ближнему ряду саженцев и прислонил их к ограде.
– Мёрфи! – крикнул я. – Меня заперли, но мне кажется, я смогу выбраться! Выходи отсюда, живо!
Голос Мёрфи донесся до меня из тумана; определить направление я не смог.
– Ты где?
– Блин-тарарам, Мёрф! Уходи!
Ее пистолет рявкнул еще два раза.
– Только с тобой!
Я поспешно складывал груду барахла.
– Не дури! Не маленький, справлюсь сам! – я забрался на верх сложенной мной кучи. Подняв руки, я смог зацепиться за верх ограды. Я решил, что о проволоке буду переживать, когда заберусь наверх, и начал подтягиваться наверх.
Я поравнялся лицом с проволокой, когда кто-то схватил меня за лодыжку. Я опустил взгляд и увидел, что это зеленая ветка, каким-то образом намотавшаяся мне на ногу. Я раздраженно лягнул ее свободной ногой.
На моих глазах еще одна ветка вырвалась из груды и уцепилась за мою ногу чуть выше первой. Потом третья. Потом четвертая. Ветви под моими ногами шевельнулись, и я вдруг оказался висящим в воздухе вниз ногами.
Не могу назвать это отличным ракурсом, но все же я видел, как деревца и мешки, которые я накидал в кучу у ограды, шевелятся и сплетаются вместе. Они сцеплялись ветвями и росли на глазах. К ним присоединялись другие побеги и вьющиеся лианы, и все это срасталось в ту самую тварь, что держала меня за ноги.
Она обрела форму и поднялась во весь рост – великан, отдаленно напоминающий очертаниями человека, сплетенного из земли, корней, стволов и ветвей. На его поросшей свежей листвой голове горели изумрудным светом два глаза. Высоты в нем было футов девять или десять, и примерно столько же в обхвате. Ноги его казались по сравнению с моими просто слоновьими; над торчавшей из ядовитого тумана головой рогами торчали сучья. Чудище запрокинуло голову и завизжало – звук этот напоминал скрежет дерева под ударами ураганного ветра.
– Блин-тарарам, Гарри, – пробормотал я, пытаясь унять сердцебиение. – Ну когда ты научишься придерживать язык?
Глава двадцатая
– Мёрфи! – крикнул я. – Уходи!
Зеленое чудовище – нет, минуточку, грех называть эту тварь «зеленым чудовищем». Слишком уж забавно и легкомысленно такое название. Конечно, в ту минуту мне было не до метких прозвищ, но назову-ка я его названием, которое слышал как-то от Боба.
Дендрозлыдень поднял меня в воздух и встряхнул как детскую погремушку. Я напряг волю и, попытавшись стряхнуть липкий страх, направил ее в браслет-оберег. Соткавшееся вокруг меня защитное поле защипало кожу, и я поспешно замкнул его в шар. Я успел в самый последний момент. Дендрозлыдень швырнул меня в столб ограды. Не будь вокруг меня щита, тут бы мне и конец пришел. Щит преобразовал часть кинетической энергии удара в свет и тепло, в то время как остальная часть ощущалась просто резкой сменой давления. В общем, это было как если бы на меня вдруг надели костюм из горячей эластичной ткани, размера на три меньше нужного. У меня перехватило дух. По поверхности невидимой сферы заплясали голубые разряды.
Меня почти не отбросило назад; я просто рухнул вниз. Щит откликнулся на это новой вспышкой, на этот раз более слабой. Я поднялся на ноги и бросился от дендрозлыдня, а он – за мной, отшвырнув в сторону сложенные поленницей колышки для помидоров. Его зеленые глаза горели зеленым огнем. Я с разбегу налетел на ограду, и дендрозлыдень снова замахнулся на меня своим огромным, сучко