А когти рвать было затруднительно. И это – во-вторых. Богдан узнал, что тачка будет готова лишь ко вторнику, что никак не входило в мои планы. Я была на грани. Анаит была на грани! Боже, сколько же времени подруга пилила меня по телефону. Богдан своей трубки так и не видел, потому что Ани или моя мама все время были «на проводе». А я, прогуливаясь между капустными грядками, выслушивала их нотации. Но Богдан по своему телефону не скучал. Ему и без него было чем заняться. И это – в-третьих.
В-третьих, Волков постоянно проводил время с Алисой. Целыми днями они торчали на речке, которая действительно оказалась чистой и широкой. С камнями-валунами, сильным течением, шумящими вокруг березами… По утрам, чуть поодаль, рыбаки ловили окуней прямо с берега, а местные сигали в воду вниз головой с деревянного понтона. В общем, курортное местечко. Одна беда: у меня не было с собой купальника, поэтому я даже искупаться в этой речке не могла. Пару раз просто так приходила и сидела на песке. А вечером, в четверг, явившись к реке, встретила там Рината. Он с друзьями пил пиво на берегу, сидя на высоких камнях. Ребята громко о чем-то болтали и смеялись. Я, отчего-то жутко смутившись, быстро с ним поздоровалась и смылась с пляжа. Хотя он кричал мне что-то по поводу предстоящей дискотеки… Будь она неладна!
Когда в пятницу за завтраком о танцах заговорила и Алиса, я лишь сердито откусила кусок пирога с капустой и запила все это молоком.
С самого утра на улице лил дождь. Солнце спряталось за лохматыми серыми тучами. Было так пасмурно, что нам пришлось зажечь на кухне свет. Дождь хлестал по окнам, вдалеке гремел гром.
– Богдан, ты просто обязан пойти сегодня вечером со мной на дискотеку! – с воодушевлением в голосе сказала Алиса.
Я даже жевать перестала. Вот интересное кино! Кому это и чем он обязан?
– Богдан ужасно танцует, – вытерев ладонью молочные «усы», сказала я.
– Разве? – удивился Волков.
Танцевал он просто замечательно. Но я скривилась.
– Ты себя со стороны вообще видел? Ужас! Цирк на выезде.
Богдан не сводил с меня удивленного взгляда. Пришлось мне снова демонстративно отвернуться и впиться зубами в пирог. Что-что, а кормили нас здесь на ура!
Светлана Матвеевна, поставив на плиту чайник, достала из серванта вазочку с конфетами «Буратино» и подошла к столу.
– Ничего, Богдан, не расстраивайся, – сказала она Волкову, погладив его по волосам. Будто Богдан был мальчишкой, которого обидел местный задира – я то есть. – Не всем дано танцевать.
– Да я как бы… – начал Богдан.
– У меня вот тоже – ни слуха ни голоса. Но на танцы сходите. Там у нас весело.
– Даже не сомневаюсь, – хмыкнула я.
– Серьезно, танцевать не умеешь? – хихикнула Алиса, кокетливо оттолкнув Волкова ладошкой. – Тогда тем более пойдем! Я тебя научу.
Богдан только смерил меня убийственным взглядом. Я поднялась из-за стола и отправилась в другую часть кухоньки, чтобы вымыть стакан после молока.
– Светлана Матвеевна, а где можно взять полотенце? – спросила я, оглядываясь по сторонам.
– В моей комнате возьми, Маюша, на кровати стопка чистого белья, – ответила Светлана Матвеевна, разливая по чашкам кипяток.
Я ушла в соседнюю комнату, прислушиваясь к тому, что творится на кухне. Приглушенный голос Богдана, смех Алисы. Я разозлилась. Не для того я оклеветала Волкова, чтоб кое-кто предложил свои услуги в качестве учителя танцев! Медвежью услугу себе оказала.
Снова голос Богдана. И снова смех Алисы. Громкий, противный… Кажется, за эти два дня я все-таки нашла весомый недостаток у нашей красавицы. Ее ужасный хохот. Громкий, гавкающий смех, от которого у меня уже голова болела. Схватив чистое полотенце, я выглянула на кухню:
– Пришел кто-то?
Все сидящие за столом оторвались от чаепития и удивленно посмотрели на меня.
– Кто пришел? – удивилась Светлана Матвеевна.
Я выглянула в окно.
– Собака вроде брехала.
– Так нет у нас собаки, – возразила хозяйка дома.
Богдан и Алиса переглянулись. Конечно, Алиса из Страны чудес сразу все приняла на свой счет. Какая умная девочка. Тоже знает о своем недостатке. Девушка скрестила руки на груди и надула губки.
– Может, за забором чья? На дороге? – простодушно предположила Светлана Матвеевна. – Наверное, это Борисовых. У них такой брехливый пес. Крепыш. По всей деревне носится за каждой машиной.
– Крепыш, говорите? – уточнила я, поглядывая на Алису. – Угу, скорее всего, он.
– Майя, можно тебя на минутку? – не выдержал Богдан.
– Да хоть на десять! – великодушно разрешила я, чуя, что разговор будет не из приятных.
В маленьком домике Светланы Матвеевны особо негде было уединиться, поэтому мы вышли в темные сени. Здесь пахло дождем. Капли монотонно стучали по крыше.
– Михайлова, что происходит? – сердитым шепотом спросил Богдан. В узких сенях, заваленных всяким хламом, мы встали друг напротив друга. – Ты уже два дня, как сердитый еж. Чего ты к Алисе вечно цепляешься?
– Она тоже ко мне цепляется, – буркнула я. В пару раз меньше, чем я к ней, но все же. – Богдан, мне домой нужно! Сколько еще мы будем время терять?
– Ты же слышала мой разговор с автомеханиками.
– Отсюда ходит электричка, – сказала я. – Можно добраться с пересадками, а за машиной вернуться на обратном пути.
Куда лучше, чем еще несколько суток торчать под одной крышей с этой противной Алисой, которая явно имеет на Богдана виды. Да Волков и сам не против здесь задержаться. Тепло, светло, девушка красивая под боком, и кормят хорошо.
– Следующая электричка только в понедельник, – охладил мой пыл Богдан. – К тому же до нее еще пилить семь километров.
– Попилим, не развалимся, – сказала я. – Ты, Волков, просто трус!
– Трус? – переспросил Богдан, рассердившись. В прошлый раз сам признавался мне в этом, а теперь идет на попятную. Чтобы рассмотреть в полутьме мое лицо, он склонился ниже, и я видела, как заблестели его глаза. Кажется, дождь немного поутих…
– Конечно, трус! Дерни ты уже этот пластырь со старой раны! Давай доедем до твоего отца, и ты с ним наконец поговоришь. Сколько можно это откладывать? Да ты же рад, что у тебя машина сломалась! – уже вопила я в голос, не боясь, что нас могут подслушать.
– Шш! – зашипел на меня Богдан. – Слушай, рана, конечно, старая. Но она по-прежнему кровоточит и очень саднит. Но если в понедельник тачка не будет готова, поедем на электричке. Уговорила.
– Если мы здесь еще задержимся, подруга меня четвертует, – ворчливо предупредила я. – Так долго Анаит меня не сможет прикрывать! Максимум – неделя. Дольше просто неприлично у нее «гостить»! Мама не поймет.
– Если ты забыла, я не просил тебя ехать со мной, – напомнил Богдан.
– Знаю, знаю! – заканючила я. – Но я не могу просто так сидеть здесь, зная, что дома меня уже ждут! Если Витька узнает, что я с тобой, то он вспомнит былые времена, достанет свою драгоценную скрипку с антресолей и поочередно нас смычком перепилит.
– Вот с братом сама теперь разбирайся.
– Ты сразу догадался, что Витя не в курсе моей затеи? – уточнила я.
– Да я твоего Витю знаю как облупленного. Лучше его самого.
Мы замолчали.
– Ты правда пойдешь на эти танцы? – тихо спросила я. Богдан был так близко. Я бы могла протянуть к нему руки, обхватить за крепкую загорелую шею… Обнять и никогда не отпускать. Вот бы сейчас эта дурацкая Алиска в подпол провалилась. Ведь все только стало налаживаться! Мы даже ночевали на одном топчане. Одну ночь. На следующую Богдан уже по-джентльменски перебрался на кухню, постелив себе на полу. Чтоб мы не теснились. Да, теперь топчан принадлежал мне одной. И пружина в лопатку не упиралась. Я могла развалиться как хочу. Хоть звездочкой. Но это одиночество не приносило мне никакой радости.
Дождь, судя по всему, совсем прекратился. Только стучал, и уже тишина. Такая, что я слышу, как сердце гулко толкается в моей груди.
– Пойду, наверное, – наконец ответил Богдан. – Чем еще заниматься в этой дыре? А ты?
Я растерянно пожала плечами. А дальше наш разговор принял совсем иной оборот.
– Так, значит, ты злишься из-за того, что мы тут застряли? – решил вдруг уточнить Волков.
– Ну а из-за чего еще?
– Думал, из-за Алисы.
– Мне на нее по фигу.
– Влюбилась в меня и теперь ревнуешь.
– Ой, Волков, я тебя умоляю! Все-то в него влюбляться должны… Корону поправь.
– А этот твой… Ринат. С ним, если что, пойдешь?
– Ну, не с тобой же! Все сандалии оттопчешь. Они у меня после всех приключений и так не в лучшем виде.
– Я вообще-то был королем выпускного бала. И танцевал неплохо. Мне ленту дали.
– Поверь, тебе польстили.
Я и сама не заметила, как Богдан с каждой новой фразой оказывался все ближе ко мне.
– Не замечал никогда, что ты настолько язвительная, Михайлова, – наконец склонившись к моему лицу, полушепотом сказал он. – Хотя мы четыре года толком не общались. Может, к тебе это с возрастом пришло?
– Иногда я говорю и приятные вещи, – охрипшим от волнения голосом возразила я.
– Не слышал.
– Наверное, оглох от лая своей подружки…
Богдан хотел что-то сказать, но тут дверь с треском распахнулась, и в сени выглянула Алиса. От неожиданности мы с Волковым отпрянули друг от друга, а Богдан еще и спиной висевший на стене цинковый таз задел. Тот с грохотом упал и покатился по полу.
– Тук-тук, – растерянно проговорила Алиса, вглядываясь в темноту. – Хоть бы свет включили. Чем вы тут занимаетесь?
– Целуемся, не ясно, что ли? – проворчала я, пятясь к выходу. Ногой пнула деревянную дверь, и в сени тут же проник дневной свет. На улице было свежо после прошедшей грозы, а сердце мое по-прежнему громыхало, как гром. В голове застряли последние слова, которые я расслышала перед тем, как закрыла за собой дверь:
– В смысле, целуетесь? Я сразу поняла, что никакая она тебе не сестра…
Глава одиннадцатая
Вымыв после обеда посуду, я уже хотела уйти во двор, чтобы позвонить маме, но тут на кухню выглянула Алиса.