– Так и думал, – осторожно кивнул Богдан. Облизнул распухшие губы, а затем улыбнулся окровавленным ртом. Нет, его чуть не убили, а он лежит, радуется! Правда, улыбка у Волкова получилась странной и какой-то устрашающей. На крыльцо выходили курить новые люди, но нас, казалось, никто не замечал. Будто не было никакой драки.
Вдвоем с Ринатом мы все-таки подняли Богдана с земли и потащили на себе в сторону дома Светланы Матвеевны. Хорошо, что Ринат рядом. Одна бы я точно Волкова не дотащила.
– Теперь тебе сильно влетит? – спросила я у Рината.
На окровавленное и будто чужое лицо Богдана старалась не смотреть. Светлая рубашка Волкова залита кровью. Он хоть и был в сознании, сам медленно перебирал ногами, но иногда, время от времени, будто отключался, чем страшно меня пугал. Но я старалась больше не поддаваться панике.
– Надеюсь, не сильно, – ответил Ринат, подтягивая на себе Волкова, который был выше его на целую голову. – Думаю, в такой ситуации они не поняли, кто именно ментов «вызвал». Не будут же каждого встречного за это лупить.
– Я б не удивилась, – горько усмехнулась я. – Как вы живете? Это ж ад.
– Знаешь, говорят, не трогай дерьмо… Не трогаем их, да как-то обходится.
– Вы не трогаете, а кто-то нарочно в него лезет, – проворчала я, вспомнив Алису. По пути к дому Светланы Матвеевны я мысленно посылала ей самые страшные проклятия, какие только мог выдумать мой мозг.
Светлана Матвеевна открыла ворота не сразу. А как открыла, долго ахала и причитала.
– А Алиса где? – спросила она, когда мы осторожно перекладывали Богдана на топчан.
– Сбежала ваша Алиса драгоценная, – буркнула я.
– Со Славкой Семеновым, – добавил Ринат. – А перед этим Сема на Богдана псов своих натравил.
Светлана Матвеевна тут же переменилась в лице и вышла из комнаты. Богдан сразу же уснул. Я в страхе долго прислушивалась к его дыханию. Но оно было спокойным, мерным…
– Пускай пока отдыхает, – сказал Ринат. – Матвеевна его вылечит.
Я вышла за ворота, чтобы проводить Рината. Нас тут же обступили кусты вишни. Покосившаяся скамейка, черные облака, бледная луна… И мое только-только немного успокоившееся сердце.
– Спасибо, что помог, – тихо сказала я. – Я так перепугалась.
– Я тоже очень перепугался, – признался Ринат.
Я негромко рассмеялась. Так по-честному и умилительно прозвучало его признание. А затем Ринат вдруг резко наклонился и поцеловал меня в смеющийся рот. Тогда я перестала веселиться и удивленно уставилась на парня. А он коснулся губами кончика моего носа, а потом снова поцеловал в губы. От неожиданности я даже не сразу его оттолкнула.
– Ой, Ринат, ты чего? – зашипела я.
– Вам нужно будет уехать, – с горечью сказал Ринат. Его темно-карие глаза влажно блестели.
– Это и козе понятно, – проворчала я, растерянно дотронувшись до своих губ. Неужели Ринат думает, мы тут до конца лета будем тусоваться?
– Нет, ты не поняла. Вам нужно срочно уехать. С этими ребятами не шутят.
– А целоваться-то зачем полез?
– Майя, ты классная, – сказал Ринат.
– Спасибо, – обескураженно отозвалась я.
– Ладно, мне пора. Спокойной ночи!
– И тебе…
Ринат шел вдоль старого кладбища, не глядя в сторону дома Светланы Матвеевны. На развилке все-таки обернулся и выкрикнул:
– А еще ты очень меткая, Майя! До встречи!
Я растерянно взмахнула рукой на прощание и скрылась за воротами.
Глава тринадцатая
Богдан проспал всю субботу и оклемался только к утру воскресенья. Светлана Матвеевна все это время суетилась на своей маленькой кухоньке.
– Есть у меня один рецепт, мигом на поправку пойдет, – пообещала она. – А тебе чай заварю. Успокоительный.
Я лишь подавленно молчала. Об Алиске мы ни разу не говорили. В пятницу она так и не явилась ночевать. Видимо, сорвалась и уехала в город с Семеновым. Даже ничего из вещей не взяла. Побег явно был спонтанным, незапланированным.
Светлана Матвеевна предложила мне эти дни ночевать в комнате у Алисы, потому что других вариантов для ночлега больше не было. Топчан-то занял Богдан. Теперь мне принадлежала светлая, пусть и небольшая, но все же очень уютная комната. Хотя все здесь напоминало об Алиске, будто в каждую вещь въелся запах ее приторных духов.
Меня страшно грызла совесть из-за того, что я не рассказала Богдану о намерениях брюнетки «натравить» на него своего бывшего парня. За все время, что Волков уже был в сознании, я так и не решилась рассказать ему правду.
В воскресенье Светлана Матвеевна пришла делать Богдану лечебные примочки и заодно все-таки поведала, что ее внучка до сих пор не появлялась дома.
– Сын рвет и мечет, – расстроенно покачала головой женщина. – Обещал шкуру спустить с этого Славки, как только до него доберется.
Я только мрачно ухмыльнулась. С такого, пожалуй, спустишь шкуру… С ним бы лучше вообще не связываться. Себе дороже.
– Заявление-то будешь писать? – спросила Светлана Матвеевна у Богдана, размешивая в чашке какую-то пахучую жидкость.
– А есть смысл? – удивился избитый Волков. После драки один его глаз превратился в узкую щелку, нос и скула распухли. На тело вообще было страшно смотреть – сплошной синяк.
– Вообще-то смысла никакого, – вздохнула хозяйка дома. – Им как с гуся вода. Сколько уж мы бьемся.
– А вы говорили, у вас на танцах весело, – с улыбкой припомнил Богдан. Правда, улыбался он теперь, болезненно морщась.
– Кто ж знал, – смутилась Светлана Матвеевна. И я вместе с ней. Я! Я знала.
– Могли б предупредить, что у вашей внучки такой страшный парень, – добродушно проворчал Богдан, осторожно приподнимаясь на локтях. – Светлана Матвеевна, это чем же так воняет?
– Кора калины, чистотел, алоэ… – начала перечислять женщина. – Синяки через день сойдут.
– Надеюсь, – отозвался Богдан, с подозрением поглядывая, как Светлана Матвеевна смачивает марлю.
– Да и не парень этот отморозок Алиске! – продолжила Светлана Матвеевна, обрабатывая Богдану раны. – Я ж, дура наивная, думала, она ко мне так часто ездит. Любит, скучает. А тут… В то лето между Алиской и Славкой что-то завязалось, так мой сын как узнал, быстро ей мозги вправил. О делах Семенова-то вся деревня в курсе, он с детства неблагополучный. У него и папаша таким был. Ох, мать и настрадалась.
Богдан, морщась, слушал Светлану Матвеевну.
– А тут йод и уксус. Жжет? Потерпи, скоро пройдет… На Новый-то год ко мне Алиска приезжала. Мандаринов привезла, утюг новый. Мой совсем нерабочий был. Так я обрадовалась. Я ж по ним скучаю. По сыну, по невестке… Вечно на работе пропадают, сюда и не выбраться. На радостях и не заметила, что Алиска с этим шайтаном снова встречалась.
– Они вроде как на лыжах катались, – подала я голос.
Богдан в удивлении поднял брови. А я тут же язык прикусила.
– Вот уж чего не знаю, – отрезала Светлана Матвеевна. – Алиска – это не ребенок, а головная боль. Учится хорошо, и в школе проблем с успеваемостью не было, а вот поведение… В личной жизни черт-те что. Это ж надо таких парней себе выбирать! Лет в пятнадцать уже сбегала из дома из-за какого-то студента. Потом себе в голову любовь к Славке втемяшила! Ой, горе всем нам… Ну что, сильно жжет?
– Терпимо, – отозвался Волков, по-прежнему не сводя с меня взгляда.
– Ну ладно, отдыхай, – Светлана Матвеевна поднялась с топчана. – Пойду мясной бульон готовить. Нужно же вас чем-то кормить.
Я тоже начала протискиваться к выходу вслед за Светланой Матвеевной, но Волков меня грозно окликнул:
– Михайлова, а ты куда собралась?
Я замерла на месте.
– Светлане Матвеевне с бульоном помочь, – наконец нашлась я после небольшой паузы.
– Вот глупости! – махнула рукой хозяйка дома. – Сама управлюсь. Ты лучше Богдану еще ссадины на лице обработай. Вон той смесью, ага. И пластырем потом закрепи. Еще денек помажем, и как новенький у нас будешь, – пообещала Светлана Матвеевна Богдану.
– Я себе и стареньким нравился, – ответил Волков.
Когда Светлана Матвеевна вышла из комнаты, я доплелась до подоконника, взяла разведенную в чашке кашицу и уселась на топчан.
– Что там у тебя? Показывай! – грубовато проговорила я, пытаясь скрыть смущение. Как я с лыжами-то этими лопухнулась! Проклятье! А ведь могла унести этот секрет с собой в могилу.
– Вот тут, от кастета. – Волков продемонстрировал распухшую скулу. – Значит, ты знала?
– Знала что? – прикинулась я дурочкой, сосредоточенно обрабатывая рану.
– Про Семенова, – морщась от боли, ответил Богдан.
– Про какого Семенова? – сделала я невозмутимое лицо.
– Майя! – еще сильнее нахмурился Богдан.
– Ну что? Семенов – очень распространенная фамилия. Вот я и уточнила.
– Очень смешно. Ты мне специально за что-то мстила?
– Я ж тебе говорила, что городских в деревне не любят, – вяло отозвалась я.
– Ага, особенно тех, кто мутит с Алисой.
– А нечего со всеми подряд мутить! – разозлилась я. – Вообще, как мы теперь поедем? Ты даже нормально сидячее положение принять не можешь. Завтрашняя электричка, как я понимаю, тоже отменяется…
– Я же завтра буду новеньким, – припомнил обещание Светланы Матвеевны Богдан.
Я, понюхав в чашке странную смесь, поморщилась. Потянулась за пластырем.
– Серьезно, Богдан, нам кровь из носу нужно на неделе вернуться домой. Ты слышал угрозы от этих… моральных уродов? А если это все не шутки? А если на нас охоту объявят? Со скуки. А еще у меня ведь… – Я запнулась. Про день рождения говорить не хотелось. Вряд ли Волков вообще про него помнит. – А еще у меня очень строгие родители.
– Да, я в курсе, – усмехнулся Богдан. – Изверги просто.
Приклеив пластырь, я поднялась с топчана. Поставила чашку обратно на подоконник и уперла руки в бока. Сегодня на мне снова было платье Светланы Матвеевны. Красное, в горошек. Свои джинсовые шорты после этих платьев даже носить перехотелось.
Я пыталась хмуриться и всем своим видом показать, что шутки закончились. Мы ввязались в страшную историю. Нам нужно скорее сматывать удочки! Но с Богданом даже поссориться не получалось. Начинаю ругаться, а сама улыбаюсь.