образить, в чем дело. Мы увлеченно целовались несколько минут, пока у меня от счастья совсем не сбилось дыхание.
– Это… – выдохнула я. – Это очень кинематографично.
– Угу, – промычал мне в губы Богдан. – У меня в ногах лежит наполнитель для кошачьего туалета. Это входило в твой сценарий?
– Наполнитель? – засмеялась я.
– Ну да. И как мы разминулись с тобой в зоотоварах?
– Но я видела, как уезжает машина, – сказала я. – Думала, ты в ней.
– Я ходил расплатиться с водителем, а он сообщил, что не может больше ждать, какие-то трудности у него появились. Тогда я его отпустил. Доеду до Юрьева на электричке. Вместе с тобой.
– Все-таки со мной? – подняла я на парня глаза, полные слез.
– Не смогу больше без тебя, – признался Богдан. – Странная вышла поездка. Я хотел найти одно, но неожиданно для себя нашел совсем другое…
И тогда я снова тихо заплакала.
– Ну ты чего опять ревешь? – рассмеялся Богдан, обхватив мое лицо теплыми ладонями.
– Знаешь, – начала я, – обычно в конце фильма или книги героиня становится сильной, решительной, волевой, а я не такая… Я – плакса.
– Ты самая сильная и волевая плакса, – улыбнулся Богдан, вытирая большими пальцами мои слезы. – Как Витька с тобой всю жизнь справляется? Как я буду теперь с тобой справляться?..
От его слов захотелось снова одновременно плакать и счастливо смеяться. Наконец время остановилось. Здесь, на этой полупустой залитой дождем парковке. Больше не нужно никуда спешить, больше не нужно ничего искать. Теперь у меня есть то, о чем я мечтала.
Богдан не выпускал меня из объятий и ласково гладил по волосам, а я, прижавшись к нему, слушала учащающийся стук наших сердец.
Эпилог,
которого не должно быть, но герои настояли
Мы сидели на пустынном, усеянном валунами берегу залива и дышали свежим сосновым воздухом. Я старательно выводила на песке слово на букву «С». Солнце уже пряталось за лесом. Рядом с водой разгуливали нахохлившиеся от ветра чайки.
Наша поездка закончилась вполне благополучно. Машину мы забрали без проблем. Никто из семеновских друзей в Юрьеве нас не поджидал. Богдан зря волновался. Мы даже зашли за зарядкой к Светлане Матвеевне. Принесли торт, который до этого купили в городе. Так я отметила свой восемнадцатый день рождения.
Светлана Матвеевна рассказала, как Алиса приезжала в деревню предупредить, что сбегает вместе с Семеновым. Просила бабушку, чтобы та отговорила родителей ее искать. Адрес так и не назвала. Отец Алисы по-прежнему настроен против такого зятя. «Сколько ж она шишек набьет?» – качала головой Светлана Матвеевна. Сколько набьет – все ее. Мне тоже слабо верилось, что такой человек, как Семенов, наедине с Алисой может быть совсем другим.
Дома же вечеринка по поводу моего совершеннолетия прошла на ура. В гости на нашу дачу приехала Анаит. Подруга привезла мне в подарок несколько книг, которые я, по ее мнению, обязана была прочесть. Когда мы помогали маме накрывать стол на веранде, я улучила момент и шепнула Ани, что теперь мы с Волковым настоящая пара. Анаит сначала не могла поверить в это, а потом сказала, что, в принципе, так и думала, что этим все закончится. «Либо вы сойдетесь, либо больше никогда не будете вместе… Я так понимаю, теперь тебе точно не до моих книжек?» Но я заверила подругу, что книги обязательно прочитаю. Хотя совсем скоро начнется учеба… Первый курс. Не хотелось бы ударить в грязь лицом.
Анаит уехала от нас в хорошем настроении. Мама дала ей в дорогу пакет с любимыми яблоками, а у ворот ее встретил тот самый парень из «Тиндера» на мотоцикле. Было странно видеть Ани, мою строгую правильную подругу, застегивающей черный блестящий шлем. Она никогда не любила экстрим и интернет-знакомства. А тут, наплевав на собственные правила, нырнула в омут с головой.
Моя же мама, провожая Анаит, заволновалась: «Мотоциклы – это опасно! Майя, если б я узнала, что ты прокатилась на мотоцикле…»
Мы с Богданом только переглянулись. Недели не прошло, как я вернулась из такой опасной поездки, что мама, узнав детали, точно бы свалилась без чувств. Конечно, у домашних были вопросы по поводу еще не до конца сошедших синяков Богдана, но нам удалось выкрутиться. Рассказали про массовую деревенскую драку, в которой и Волкова зацепило. Мама страшно расстроилась. А я подумала, что без несчастий иногда сложно ощутить счастье. После всех наших злоключений мы с Волковым смогли остро почувствовать всю полноту жизни.
Лада весь субботний вечер была молчаливой и настороженной. Близнецы закрылись в своей комнате и готовили для будущих молодоженов сюрприз. С утра я заглядывала к ним, чтобы узнать, как дела. Надька с Ильей, измазавшись краской, что-то выводили на большом ватмане. На полу лежала фотография Лады и Витьки, которую брат с сестрой стянули с комода, когда гостили у Никитиных. Ладу ждал семейный портрет, который она уже поклялась повесить в гостиной, лишь бы близнецы от нее отстали. За столом Лада, в томительном ожидании, сидела мрачнее тучи. Еще и котенок оставил ей несколько зацепок на колготках…
У моего домашнего питомца до сих пор не было имени, потому что близнецы никак не могли прийти к обоюдному решению. Когда мама, поддавшись на наши уговоры, махнула рукой и согласилась оставить котенка, Надя с Ильей вызвались придумать ему кличку. Только так еще и не подобрали подходящий вариант. Поэтому пока котенок оставался безымянным и отзывался лишь на наше «кс-кс-кс…». Однако папа уже поставил перед близнецами ультиматум: придумать имя до конца следующих выходных и «больше не мучить ребенка неизвестностью».
Витька всю неделю был странным. Конечно, мама рассказала ему о нашем совместном путешествии, но он на эту новость никак не отреагировал. Волков больше переживал. Витя будто всю жизнь был готов к тому, что рано или поздно мы с Богданом сойдемся. Однако за праздничным ужином, когда мы с Волковым сидели рядом, взявшись за руки, я изредка ловила на себе растерянный взгляд брата. Возможно, пока ему было просто непривычно. Да и, в конце концов, в это лето все его мысли, как и у Лады, были заняты предстоящей свадьбой…
Папа был искренне рад видеть Богдана. Во время учебы в институте Волков практически не показывался у нас дома. И теперь я знала, по какой причине. Мой отец, услышав, что мы теперь с Богданом вместе, крепко пожал ему руку и сказал:
– С возвращением в семью.
Его слова и припомнил Богдан, когда мы сидели практически у самой кромки воды на опрокинутой деревянной лодке.
– Ты всегда был частью нашей семьи, Бо, – серьезно сказала я. – И чтобы ни случилось, ею и останешься.
Парень посмотрел на меня и улыбнулся. Его зеленые глаза лучились любовью.
– Я снял квартиру на улице Чайковского, – сказал Богдан. – Совсем рядом с институтом. Ты сможешь заходить ко мне после занятий. А если родители не против, то переезжай ко мне.
Я отложила палку, которой выводила буквы на песке, и смущенно улыбнулась. Отряхнула ладони от налипшего мокрого песка. Теперь события разворачиваются слишком быстро. Та самая воображаемая тележка американских горок на сумасшедшей скорости несет вперед так резво, что я не успеваю переводить дух. На предложение Богдана я лишь неопределенно пожала плечами. Тогда Волков, рассмеявшись, притянул меня к себе и чмокнул в макушку. Он уже не раз говорил, что его очень умиляет, когда я смущаюсь.
– И все-таки… – начала я, положив голову парню на плечо. – Когда ты осознал, что жить без меня не можешь?
– Майя, ты снова за свое? Хорошо. Я все осознал, когда ты плюхнулась в болото.
– Серьезно? – удивилась я.
– Еще как серьезно, – кивнул Богдан. – В ту секунду понял, что, если ты будешь тонуть, я буду лезть за тобой в любое болото. Но давай все-таки обойдемся без приключений?
– А мы так сможем? – захохотала я. – И в тот раз… Ты же знаешь, я это не специально.
– Знаю, – рассмеялся в ответ Богдан, крепче прижимая меня к себе.
Внезапно тишину прорезал громкий рассерженный крик Лады:
– Илья-а-а!
Мы с Богданом переглянулись.
– Кажется, портрет молодоженов удался, – хмыкнула я.
– Посмотрим, что там? – Богдан первым вскочил на ноги и схватил меня за руку.
Вдвоем мы направились прочь с берега, оставляя на влажном потемневшем песке ребристые следы от подошв кед.
Слово «Счастье» вскоре слизнула одна из волн. Недолго оно прожило на берегу Финского залива. Зато решило навсегда остаться с нами, внутри, под кожей. Счастье зашло без стука и морем разлилось у наших ног. Теперь оно есть в тебе, во мне, в нас…
Счастье там, где есть ты.
Бонусная глава
Вера
О том, что Марк влюблен в нашу практикантку, было известно всем. Маргарита Александровна, или Марго, как называли ее за глаза, была студенткой филологического и проработала в нашей школе ровно шесть недель. И все эти шесть недель мы не узнавали Василевского. Он всегда отлично учился, но теперь на уроках русского языка и литературы просто блистал, а после, напротив, будто потухал: становился молчаливым и задумчивым. Когда мы собирались компанией после школы, Марк ссылался на личные дела. Ира даже как-то предположила, что Василевский в это время поедает мороженое и смотрит мелодрамы. Все рассмеялись, а вот я не разделяла их веселья. Видела, что Марк по-настоящему страдает из-за неразделенных чувств.
Но были ли эти чувства неразделенными? Кажется, и Марго выделяла Василевского, по крайней мере в нашем классе – точно. Мы с Иркой, помешанные на романтике, даже принялись записывать на полях, сколько раз за урок Маргарита Александровна посмотрит на Марка. Каждый раз, когда она останавливала на Василевском задумчивый взгляд, мы с Третьяковой тоже многозначительно переглядывались. Ирка тут же ставила в тетради галочку. А затем поворачивалась к Амелии, чтобы установить и с ней зрительный контакт. Но Циглер на первом уроке русского языка обычно дрыхла.