А Джеймс…
Джеймс.
Мы с Джеймсом больше не ходим ни на рыбалку, ни на какие-либо мероприятия, похожие на свидание. После того, как я рассказала ему о Тиме, он определенно держится на почтительном расстоянии. Но по-прежнему внимателен, добр и всегда находит повод провести со мной время, хотя иногда мы встречаемся взглядами и между нами вспыхивает искра. Но потом или он отворачивается, или я. Он никогда не упоминает Тима, и я тоже никогда не говорю о нем, но Тим присутствует незримо: маленький барьер, который не дает нам переступить черту и предать кого-либо, хотя последние четыре недели мы с Тимом почти не общались.
По предложению Ирен наши уроки кулинарии перенесли на утро. Возможно, чтобы избежать неизбежной выпивки раз в неделю и уберечь нас с Джеймсом от ошибок? Ирен часто приходит и уходит, так что возможности пофлиртовать, конечно, нет, но я жду уроков с таким нетерпением, что большую часть недели мечтаю о том, чтобы она прошла. И я могу сказать, что Джеймс тоже их ждет.
Он научил меня готовить шоколадный мусс, коктейль из креветок и настоящую говядину по-бургундски. Посмотрите, как я, Элизабет Финч, вышла из грязи в князи и узнала все о правильном супе из морепродуктов и о том, какое белое вино лучше всего сочетается с раками!
В прошлый понедельник мы сидели в саду и часами пили мятный чай с его мамой, пока она рассказывала о первых днях «Лох-Дорна», а Джеймс смеялся над нашей болтовней.
Теперь я люблю ходить в походы. ПОХОДЫ! Это удивительно. Я стала своего рода Разносторонне Одаренной Птичкой.
Я даже нашла в коттедже старую книгу «Съедобная Шотландия» с подписями, кажется, Джеймса, которую я ношу с собой в надежде, что в конце концов найду в лесу провизию. Джеймс постоянно обсуждает с Анис грибной сезон. Я мечтаю о том, как в конце лета наткнусь на охапки белых грибов, торчащих из влажной земли. Ключ к тому, чтобы отличить их от других грибов, которые выглядят практически так же, – это, согласно книге, сетчатая паутинка на ножках. Если они появятся до моего отъезда, я твердо намерена их найти.
Все работает. Все на мази, и мне с трудом верится, что я справляюсь. Единственное, что меня огорчает, это сам «Лох-Дорн». Сначала казалось, что перезапуск прошел хорошо, но прошло несколько дней, а броней все нет, и гнетущая тревога постепенно овладевает всеми в отеле.
Сегодня на кухне Анис нервничает в углу, раскладывая последние десерты, а Джеймс в морозильной камере пересчитывает артишоки, в то время как два других повара убираются.
– Могу я помочь, Анис? – спрашиваю я.
– Принеси шантильи, – резко отвечает она.
– Поняла вас, шеф. – Я роюсь в холодильнике в поисках контейнера и протягиваю ей. Шантильи: ваниль, сахар и взбитые сливки.
– Тяжелая смена?
– Так себе, – отвечает она с раздраженным видом, аккуратно выкладывая на тарелку поджаренные лесные орехи. – Я просто хочу, чтобы все наконец узнали о перезапуске.
– Я уверена, уже скоро это случится. Хочешь чаю?
– Да, – кивает она.
Входит Джеймс, его белая поварская форма расстегнута, на щеках легкий румянец.
– Я ухожу. Увидимся здесь в четыре? – Я улыбаюсь, и он смотрит мне в глаза, но что-то в его взгляде отличается от обычного. Он смотрит на меня твердо и серьезно, и я прищуриваюсь в ответ. – Мы можем поговорить? – спрашивает он негромко.
– Конечно, – киваю я. – Просто делаю чашку чая.
– Это важно. – И он направляется к задней части кухни.
Он выглядит очень серьезным, и это меня настораживает. Что-то случилось? Он все узнал? Вот уже несколько дней, как на меня не накатывала волна паники, и вот я снова ее чувствую.
Я вытираю дрожащие руки о фартук, затем следую за ним к двери в подвал, но когда мы доходим до подсобки, он останавливается. Я чувствую разочарование, что мы не окажемся одни в подвале, но пытаюсь сосредоточиться.
– Ресторанный критик Джош Риппон. Он придет сегодня вечером, – резко собщает он.
– Вот черт! – восклицаю я, а затем почти кричу: «ВОТ ЧЕРТ!», понимая, что Рокси сегодня нет, и она мне не поможет. – Мне нужно что-нибудь сделать?
– Вряд ли. Мама останется и сделает генеральную уборку в ресторане, а я отдохну часок, а потом вернусь и перепроверю каждую мелочь на кухне.
– Хорошо. – Я гадаю, что должен делать сомелье, чтобы убедиться, что особый гость обслуживается по высшему разряду, но без лишней суеты.
– Что ж, думаю, мне тоже лучше подготовиться.
– Да, – выдыхает он. – Вот оно! Я так волнуюсь.
– Ты будешь великолепен! – говорю я, протягиваю руку и беру его ладонь в свою. – Правда. Ты отлично справляешься. Рассела почти не было здесь на этой неделе, наверное, он полностью доверяет тебе.
– Он не успеет приехать вовремя. И он явно в ярости.
– Без дополнительного стресса от его присутствия гораздо лучше. У тебя все получится.
Он смотрит на мою руку и медленно проводит большим пальцем по костяшкам. Переводит взгляд на меня, как бы спрашивая, все ли в порядке. «Все в порядке, Джеймс, мне нравится», – думаю я, позволяя ему немного сжать мне руку, прежде чем отдернуть ее со смесью душевной боли и стыда.
– Хизер, – произносит он неуверенно.
На мгновение я задерживаю дыхание, но он замолкает и опускает глаза в пол.
– Не сейчас, – мягко говорю я.
Он поднимает на меня глаза и поджимает губы.
– Да. Не сейчас, – соглашается он, а затем снова смотрит на мои губы и говорит:
– Но скоро.
– Что? – переспрашиваю я, переводя дыхание.
– Скоро. – Он отстраняется, поворачивается и уходит.
– Билл? – Я стучусь в туалет в комнате персонала. Я знаю, что он там и это срочно. Я стучу снова.
– Хизер! – отвечает он. – Я на унитазе, милая.
– Извини. Я веду себя очень грубо. Я подожду.
– Ты собираешься ждать у двери?
– Да.
– Хорошо.
Я хожу взад-вперед по комнате, пока, наконец, не слышу, как смывается унитаз, течет кран, а через мгновение выходит Билл с гримасой на лице. Кожа у него стала более теплого оттенка, а глаза – намного светлее. Значит, день был хороший. И это радует, потому что сегодня он мне нужен.
– Какого черта происходит?
– Сегодня вечером придет критик, а Рокси нет, и мне нужно, чтобы кто-то просмотрел со мной карту вин, чтобы убедиться, что я ничего не испорчу, – говорю я. – Для Ирен, Джеймса и для всех.
Секунду он смотрит на меня, и я вижу, как что-то мелькает на его лице, но не знаю что. Жалость? Может быть.
– Успокойся. – Он приглашает меня сесть в кресло в углу комнаты для персонала.
Я протягиваю ему карту вин:
– Проверь меня. Спроси меня о любом вине из списка.
– Запомнить карту вин – это одно, но твоя уверенность должна идти не от этого. Тебе просто нужно делать свое дело. Очаруй его! – Билл садится и похлопывает по сиденью, чтобы я тоже села рядом.
– Я не могу сесть. Пожалуйста, проверь меня. Начни с любого места.
Он берет у меня список и открывает его:
– Ну, хорошо, я могу это сделать, если это поможет тебе чувствовать себя более подготовленной.
– Так и будет! – утверждаю я, потому что чувствую, как сильно бьется мое сердце, а грудь начинает сжиматься.
– Perricone del Core 2014 года, – произносит он, и я начинаю расхаживать взад-вперед.
– Интенсивный вкус, – отвечаю я, покусывая ноготь большого пальца. – Богатый, густой, с привкусом белого перца на нёбе.
– Так и есть, хотя в винной карте этого не сказано.
– Придется сверяться с моими записями. – Я впадаю в панику, нащупывая блокнот в фартуке. Не покажется ли его содержимое подозрительным? Все же в порядке? Просто выглядит так, будто я хорошо подготовилась. Ладно, черт с ним! Я бросаю тетрадь в его сторону. – Все в том же порядке, что и в винной карте. Можешь проверить, правильно ли я все сказала?
– Хизер, – говорит он. – Просто будь краткой, и все будет в порядке.
– Проверь, пожалуйста, – прошу я, пытаясь выровнять дыхание.
– Хорошо. – Он листает блокнот и находит это вино. – Ты сказала про белый перец? Интенсивный вкус? Правильно. Здесь также говорится, что оно хорошо сочетается с дичью из-за ягодных нот.
– Да, это я знаю. Дичь, – киваю я. – Хорошо, давай следующее.
– «Пино Гри» 2016 года, Man o’ War, из Новой Зеландии.
– Остров Уаихеке, если быть точным. Имбирь и цитрусовые ноты. Утоляет жажду. Очень вкусное, – говорю я. – Правильно? Подавать с чем-нибудь острым. Подойдут чили или морепродукты. Ты нашел его?
– Подожди, милая. – Билл снова пролистывая мой блокнот, а затем кивает. – Все так.
– Хизер должна знать не только о вине. Задай мне несколько вопросов по подбору вина к блюду, как если бы ты был ресторанным критиком. – Я поднимаю взгляд на Билла и тут только понимаю, какую оплошность только что совершила, а он смотрит на меня, озабоченно нахмурившись. – Прости, что говорю о себе в третьем лице. Я на кураже, – быстро поправляюсь я. – Давай спроси меня.
– Хорошо, сегодня у нас лобстер с летним салатом: что бы вы посоветовали? Мне не нравится Meursault, с которым он стоит в дегустационном меню.
– Хороший вопрос, – задумываюсь я. – Могу я предложить бокал одного из наших винтажных шампанских вин?
– Мне совсем не нравится виноград сорта «шардоне». Но я хочу что-нибудь столь же потрясающего.
Я киваю Биллу, чтобы он знал, что я очень довольна вторым тестом, и останавливаюсь, чтобы медленно и глубоко выдохнуть, пока вспоминаю:
– Тогда наше «розе» из Прованса. Могу я порекомендовать Bastide de la Ciselette 2016 года? Богатый и изысканный вкус.
– С долгим послевкусием. – Билл находит у меня соответствующие записи. – И здесь сказано, что пить нужно прямо сейчас.
– Ага, я так и знала, – говорю я. – Еще. Продолжай.
– Даже самый лучший сомелье в мире не знает всего, что нужно знать о вине. Уверяю тебя, даже от Хизер Джонс не ожидают, что она будет знать все.
Я немного выдыхаю, но чувствую головокружение и понимаю, что Билл прав: мне нужно успокоиться.