«Хизер, ты там?»
Внезапно чувствую сильный голод и понимаю, что не ела и следовало взять что-нибудь с кухни отеля. Придется довольствоваться тем, что есть в коттедже. Я открываю холодильник, в котором кожура от какого-то сыра, немного молока, пустая упаковка от яиц, обычный ассортимент приправ – соевый соус, майонез, томатный соус – и полбанки каперсов. Ничего, на чем я могла бы применить свои свежие навыки после уроков кулинарии. При мысли о Джеймсе я чувствую головокружение и смутную тошноту. Я игнорирую это. Нужно решать проблему голода.
В шкафу я нахожу банку цыпленка карри от M&S. Бинго! Достаю кастрюлю и выкладываю туда смесь.
Затем ставлю ноутбук на стойку и открываю соцсети. Проверяю страницу Хизер и с облегчением вижу, что она ничего не постила, и мое беспокойство немного ослабевает. Вероятно, она не заходила туда уже несколько дней. Я достаю телефон, и там пришло сообщение от нее:
«Да, я могу поговорить».
Я звоню ей, помешивая цыпленка карри.
– Привет, детка, – лениво отвечает она.
– Как Италия? – спрашиваю тихо, хотя уверена, что Джеймс и Билл все еще спят.
– Ну, – она переводит дыхание, – все хорошо. Вчера вечером было здорово, но сегодня утром Кристиан уехал еще до того, как я проснулась. Наверное, на работу или что-то в этом роде.
– О! – Я прикусываю язык. Ненавижу этого парня.
– Но в остальном все хорошо, как мне кажется. Сама не знаю. У тебя как? – спрашивает она. – Есть успехи с мистером Шеф-поваром? Видела его снова? И ты все еще живешь у своего кузена? Я ничего про тебя не знаю!
Она не упоминает ни о каком запросе в друзья в соцсетях, а я уверена, что она сделала бы это сразу же. Я расслабляюсь. Я хочу рассказать ей о Джеймсе и уроках кулинарии. И о прошлой ночи. Я хочу рассказать ей обо всем.
Я от него без ума. Он милый, застенчивый и немного наивный и совершенно не похож на других парней, с которыми я встречалась. Он живет в медленном темпе. Не отвлекается. Он предан своей работе и очень умен, но ему не хватает уверенности в себе, чтобы стать самостоятельным. Ему нравятся пауэр-баллады, и он никогда не смотрел «Крепкий орешек». Он добрый и мягкий, но очень страстный, когда узнаешь его поближе. И даже иногда смешной, хотя в основном непреднамеренно. Он очень красив, но не выщипывает брови и не имеет сотни дурацких татуировок. С ним мне спокойно, комфортно, легко и тревожно одновременно. Он бы тебе понравился, Хизер. ОЧЕНЬ бы понравился. А я жду, когда он узнает правду: что я ни на что не гожусь.
Но я не могу сказать все это, поэтому говорю другую часть правды. Ту часть, которой невозможно избежать:
– У нас с ним нет будущего.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего, только это.
– У него что, есть девушка? Почему ты не хочешь попробовать?
– Хизер, не все в жизни крутится вокруг парней.
В трубке становится тихо, и я паникую, что расстроила ее.
– Я скучаю по тебе, – говорю я искренне.
– И я, птичка, и я, – жалобно отзывается она.
Я хочу расспросить ее о Кристиане и чувствую, что она хочет поделиться, но сейчас у меня нет времени.
– Я собираюсь… эээ… уходить. Давай договоримся о времени, чтобы как следует пообщаться?
– Да, конечно, Птичка. В любое время. Я всегда свободна.
Я расстраиваюсь еще больше. Я позвонила ей, чтобы узнать, видела ли она этот дурацкий запрос в соцсети, но что ей сейчас действительно нужно, так это настоящий друг. Тут я слышу писк в телефоне. Я вижу, что звонит Тим.
– Слушай, я пойду, мне звонят по другой линии. – Часть меня испытывает облегчение: если я узнаю, как плохи дела с Кристианом, я не смогу удержаться от того, чтобы просить ее вернуться домой прямо сейчас. Птичка, ты совсем с ума сошла.
– Окей. Скоро поболтаем, – говорит Хизер слегка расстроенным голосом, и когда я кладу трубку, мне становится не по себе. Но времени на чувства нет.
– Привет, Тим. Слава богу. – Я чувствую, как меня охватывает облегчение.
– Что случилось?
– Слушай, я не хочу быть сволочью, но вам сюда нельзя.
Мне вдруг приходит в голову деликатный вопрос. Как расстаться с человеком, с которым у тебя нет настоящих отношений? Что, если он надо мной посмеется?
– Да ладно тебе. Будет весело.
– Не будет. Я все время в стрессе. Сегодня меня чуть не вычислили: кто-то, черт возьми, прислал Хизер запрос в друзья.
– Вот дерьмо! – Тим громко смеется. – Тебе нужно создать несколько фальшивых профилей, так что если будут искать ее, то выйдут на тебя.
Черт, почему я об этом не подумала?
– Что бы ты без меня делала? Давай я буду звать тебя Хизер, а Деймо сможет подкатить к одной из официанток. Там есть симпатичные официантки? Он меня прямо сейчас об этом спрашивает.
– Да, – отвечаю я, думая о Рокси. – Но она слишком…
– Что? Слишком шикарная для Деймо?
– Нет-нет. Ей около девятнадцати. Тим, прости. Я чувствую себя гадиной, но я правда думаю, что лучше вам не приезжать. – Глубокий вдох. – И еще я думаю, что нам не стоит больше встречаться. Ни в Шотландии, ни в Лондоне.
– Как насчет Уэльса?
– Тим, я серьезно.
– Ладно, ладно. Не приедем мы, черт возьми.
– Спасибо.
– А было бы так весело, – говорит он с преувеличенным вздохом сожаления. Он что, правда рассердился? – Деймо будет недоволен.
– Ты собирался взять с собой Деймо? На свадьбу родственников?
– Да, и что? – отвечает он.
Я бы рассмеялась, если бы это не было так глупо. Я хочу завершить разговор прямо сейчас.
– Тим, короче, не приезжай. Я тебе позвоню, хорошо?
– Хорошо, хорошо, до скорого, – отвечает он и отключается.
Я проверяю телефон: уже почти 9 утра. Я чувствую прилив бодрости от того, что потушила оба пожара и у меня есть еще пара часов, чтобы привести себя в порядок перед обедом.
– Привет, – слышу я сонный голос и чувствую бабочек в животе, видя, как Джеймс проходит через арку между гостиной и кухней. – Мне не хватало тебя сегодня утром.
Он сразу же подходит ко мне. Он не нервничает, боясь ошибиться, и у него нет неуверенности в своих чувствах. Он совершенно четко понимает, что происходит. Он обнимает меня, выхватывает деревянную ложку у меня из рук и притягивает к себе.
– Тебе нельзя это есть.
– Теперь ты будешь говорить мне, что есть?
– Скорее всего. – Он смотрит на кастрюлю.
Я прикусываю губу.
– Во сколько у тебя смена? – спрашивает он.
– В полдвенадцатого
– Хорошо, – и он тянет меня за руку, выключая карри, а я уступаю. – Я знаю, куда мы поедем.
Мы доходим до холла. Джеймс снимает с крючка ключи от внедорожника и передает их мне:
– Иди возьми машину, я выйду через минуту.
Я повинуюсь. Мне требуется несколько минут, чтобы разобраться с машиной и ее странной кнопочной системой зажигания, но когда я подъезжаю по дорожке к дому, Джеймс с восхитительно неумытым видом уже стоит там, у него в руках пальто и пакет молока.
– Садись, – велю я, подъезжая, и почти сразу же глушу машину.
– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я вел машину?
– Нет, позволь мне. Это ведь недалеко?
– Да минут двадцать. Выезжай из города по главной дороге – так же, как если бы мы ехали в Скай, но на главном перекрестке поверни направо.
– Покажи мне, я не запомню.
– Хорошо. Что думаешь по поводу вчерашнего вечера?
– Ты имеешь в виду…
– О, я знаю, что ты думаешь по этому поводу. – Он смеется. – Я имею в виду… черепаху с запором. Так ты его назвала?
– Почти. – На меня накатывает новая волна сожаления, от которой я отмахиваюсь. – Давай не будем сейчас об этом.
– Договорились. Хизер, – начинает он, и по его тону я понимаю, что он хочет сказать что-то серьезное.
– Ты можешь больше не называть меня полным именем? – прошу я сразу же. – Напоминает мне о моей матери.
– Хорошо… Как мне тебя называть?
– Мои близкие друзья зовут меня Птичкой. – Я шумно переключаю передачу. К черту! Я хочу, чтобы он называл меня по имени. Хотя бы в эти последние несколько недель.
– Птичка? Мило. – Он смотрит в окно на Бретта, который ведет двух гостей по садовой дорожке.
– Что ты собирался сказать?
– Я хотел сказать, что ты красиво выглядишь.
Я судорожно сглатываю, переключая передачи еще резче, чем в первый раз, пока мы выезжаем из «Лох-Дорна» на ветреную одноколейную дорогу.
– Ну, – говорю я, – так не молчи. Господи, я понятия не имею, не выедет ли сейчас другая машина. Здесь хуже, чем в Корнуолле. – Я смотрю на него, мы встречаемся взглядами и широко улыбаемся друг другу, а потом я едва не врезаюсь в пень, свернув в последний момент. – Мне лучше сосредоточиться. Кстати, куда мы едем?
– Ко мне домой, – сообщает он, и я слышу гордость в его голосе. – Здесь налево.
– К тебе домой? – Он не может иметь в виду дом его мамы, который в другом направлении.
– Вот! – Он указывает на еще одну почти невидимую дорожку среди деревьев.
– Да что, блин, такое с дорогами в этом месте? – Я ударяю по тормозам, затем сдаю назад и сворачиваю на дорожку. На самом деле она довольно красивая, хорошо очищена от деревьев и не слишком ухабистая, что заметно только тогда, когда ты уже на ней.
– Видишь вон ту рощу дубов?
– Ага.
– Там я собрал урожай белых грибов в прошлом году.
– О-о-о-о, – тяну я, – и когда они появляются?
– Обычно в августе. Давай туда. – Он направляет меня по другой дорожке.
– Так, подожди. Это твой дом?
– Да. Я купил его довольно давно, но он все еще не в лучшем виде. Ну, увидишь.
Вдруг деревья расступаются, и мы едем по дорожке вдоль фермы, где несколько овец лениво пасутся на маленьких полях. Спускаемся вниз по крутой дороге, пока местность не становится полностью открытой и перед нами не открывается каменистый залив.
– Это море?
– Ага.
Дорога делает последний крутой поворот, и в конце разбитой каменной улочки стоит такой же полуразрушенный каменный дом без крыши, а дальше – каменный дом побольше, построенный прямо в скале, с очень ветхим старым лодочным причалом. Я останавливаю машину. И на мгновение застываю на месте.