– Конечно, – говорю я. Мои поиски Джеймса подождут. Я покидаю хаос ресторана и направляюсь к коттеджу.
– Мне кажется, я совершила огромную ошибку, Птичка, – признается Хизер.
– О нет. Что такое? – спрашиваю я. Солнце выглядывает из-за туч, и день внезапно заливается светом. Я хочу спуститься к озеру и собраться с силами в этой чудесной тишине и с таким видом перед глазами. – Что случилось?
– Так много всего случилось.
Я вздыхаю. Мне придется вытягивать информацию постепенно.
– Так, дай мне две секунды, мне нужно переобуться.
– Хорошо, – кротко говорит она. – Ты где?
– Только что вернулась домой.
Я открываю дверь и бегу вверх по лестнице в спальню Джеймса, дверь которой широко распахнута. Его униформа разбросана на кровати, а не в комнате для персонала, где она должна быть. Он ушел в спешке. Я кидаюсь обратно вниз, хватаю кроссовки, стаскиваю свои дурацкие рабочие туфли на каблуках и направляюсь вниз через огород к тропинке, ведущей к озеру.
– Рассказывай, – требую я, как только оказываюсь за пределом слышимости коттеджей.
– Ну. Боже, я не знаю, с чего начать.
– Ты в порядке?
– Не совсем.
– Как… дела с Кристианом?
– Ну… По правде говоря, мы стали часто ссориться.
– Должно быть, тебя напрягает, что он все еще прячет тебя и не рассказал все своей девушке. До сих пор.
Птичка, сохраняй спокойствие.
– Да, – подтверждает она. – Именно так. Он ее не бросил, а прошло уже сколько? Уже больше двух месяцев. Почти три.
Черт! Она действительно злится.
– Как думаешь, он когда-нибудь бросит ее?
– Кто знает? – бормочет она, как будто уже сто раз прокручивала этот разговор в своей голове. – И, честно говоря, я и не хочу, чтобы он ее бросал. Я хочу вернуться домой.
Вот оно.
– Я не люблю его. И не уверена, что когда-либо любила. Я явно понятия не имею, что это такое, иначе я бы не ошибалась столько раз в попытке ее найти. – Она делает паузу, и у нее перехватывает дыхание. – Он оказался не очень честным человеком, – шепчет она.
– Как думаешь, он вообще собирался бросать свою девушку?
– Не знаю. Вначале, возможно, да, но потом начались отговорки. У нее была небольшая операция. А потом заболела ее мама. В конце концов, все это стало казаться обычным враньем.
– Тьфу! Он полное дерьмо.
– Ну. Да.
– Это здорово, что ты так легко влюбляешься, Хизер. Это хорошо, – продолжаю я мягко. – Лучше, чем быть вообще неспособной на это.
– Я бы хотела быть более сдержанной, как ты, – вздыхает она. – В любом случае я возвращаюсь домой.
– Правда? И что ты будешь делать? – резко спрашиваю я. – Я имею в виду, сколько времени осталось до поездки в Париж? Ты вернешься к себе в квартиру? Мне кажется или ты ее сдала?
– Ну, я могу это исправить, – вздыхает она. – Просто чувствую себя униженной.
– Не стоит. – Я пробираюсь сквозь длинную траву и выхожу на тропинку у ручья. – Слушай, если меня будет плохо слышно в ближайшие несколько минут, я перезвоню тебе – здесь плохое покрытие.
– В Тутинге?
– Нет-нет – я сейчас в другом месте, – произношу я, карабкаясь.
– Что ты делаешь?
– Гуляю.
– Что?
– Меня плохо слышно?
– Возможно. Мне послышалось, что ты гуляешь.
– Так и есть.
– Что?
– Прости, я пропадаю, Хизер?
– Нет! – кричит она. – Я просто умираю от шока!
Я не могу удержаться от хохота:
– О да, я знаю. Это лето меня преобразило.
– Скорее бы все услышать. Не в том ли самом шеф-поваре дело?
– Хм, – говорю я и в миллионный раз думаю о Джеймсе и неизбежном конце нашего романа. И в этот момент, разговаривая со своей лучшей подругой, которой я лгу уже несколько недель, я понимаю, что я в одном всхлипе от того, чтобы все вырвалось наружу.
– Я не могу говорить об этом сейчас. Но когда-то мне придется рассказать тебе, что произошло. – Чувствую, как слезы наворачиваются на глаза.
– Боже, Птичка, я тут треплюсь и треплюсь, а ты ведь расстроена! Что случилось? Что сделал шеф-повар?
Но я останавливаюсь, сглатываю и сосредотачиваюсь на своей подруге:
– Ничего. Дело не в нем. Это моя вина, но все наладится. Как-то наладится.
– Ты уверена, что с тобой все хорошо?
– Я в полном порядке. Мне никогда не было лучше. В этом-то и проблема.
– Ты можешь сказать мне все. Все что угодно! – мягко предлагает она. – Мы семья, помни.
– Семья, – повторяю я, и на мгновение в трубке становится тихо.
– Птичка?
– Я расскажу тебе все, когда увидимся. Не хочу говорить об этом прямо сейчас. Слушай, не переживай из-за Кристиана. Ты использовала возможность, которая у тебя была. Это лучше, чем никогда не рисковать, правда же?
– Ну, дело было не в нем. Я просто сбежала.
– С ним.
– Нет, я имею в виду, что убежала кое от чего конкретного.
– Слушай, спиши это на долгие каникулы. Хизер, садись на самолет. Возвращайся в Лондон. Я приеду к тебе, как только смогу. И будем готовить тебя к Парижу. Кто знает, может, я тоже поеду?
Хизер вздыхает и повторяет:
– Есть еще кое-что, Птичка.
– В чем дело? Ты влюбилась не в того парня. Ничего страшного, с кем не бывает. И ты не хотела ехать на ту летнюю работу, да? Вместо этого ты поехала в Италию. Расслабься. Это не так уж и важно. Ничего страшного.
Я сглотнула. Все это прозвучало гораздо резче, чем должно было.
– Извини, просто не хочу, чтобы ты погружалась в депрессию. Все будет хорошо. Купи билет на Ryanair и возвращайся домой как можно скорее.
– Ты права, – говорит она, а потом начинает плакать. – Мне просто так стыдно. И я злюсь на себя. Я должна была поехать в Шотландию.
– Я уверена, что это был не самый подходящий карьерный шаг.
– Тут дело не только в моей карьере.
Что она имеет в виду?
Я останавливаюсь, когда река расширяется и открывается вид на озеро, и у меня, как всегда, перехватывает дыхание, хотя на этот раз все овеяно грустью. Если Хизер возвращается домой, я тоже должна вернуться. И это будет скорее, чем мне хочется.
– Что ты имеешь в виду? – Я подбираю камушек, чтобы бросить его в воду, и удерживаю телефон между подбородком и плечом.
– Я хотела получить эту работу по другим причинам.
– По каким? – спрашиваю я. – Ты хотела изучить свои шотландские корни?
– Ах, по телефону не расскажешь. Я расскажу за бокалом вина, хорошо?
– Похоже, нам обеим нужно как можно скорее поговорить лично. С виски. Сегодняшний вечер переживешь?
– Кристиан у своей девушки. Якобы чтобы поговорить. Но он уже несколько дней туда ходит и остается на ночь, так что…
– Понимаешь, Хизер, отношения всегда начинаются с головокружительных высот, а потом неизбежно падают на дно. Вот почему Тим – идеальный парень. Он полный и абсолютный…
– Мудак, – заканчивает она, и мы обе разражаемся смехом.
Я слышу позади себя какой-то шум на галечном берегу. Обернувшись, я вижу Джеймса: растрепанные ветром волосы, красивые глаза смотрят на меня.
– Черт! Мне пора идти, – бросаю я Хизер. – Давай созвонимся сегодня или завтра?
– Что случилось?
– Ничего.
– Ты в порядке, у тебя напряженный голос?
– Мне нужно идти. Увидимся.
Я кладу трубку и убираю телефон обратно в карман.
– Привет, – говорю я как можно более радостным тоном. – А я тебя искала.
– Привет, – сухо отвечает он, прищурившись. – Твою подругу тоже зовут Хизер?
– Да. Забавно, правда? – бормочу я неловко. – У тебя перерыв? Я не видела, как ты уходил.
– Я улизнул. Хотел обо всем подумать, – признается он. Это первый раз, когда он немного не в настроении. Это из-за того, что я сказала про Тима? Или из-за рецензии? В любом случае я хочу поддержать его. Успокоить. Заставить его улыбнуться.
– Да, со мной то же самое. – Я смотрю на него, а затем на воду. – Можно я присоединюсь к тебе? Подумаем вместе.
– Конечно. – Он не смотрит на меня, и мы садимся на галечный берег. Мне холодно от камней, но солнце сильно греет, и кажется, что наконец-то наступило лето. Джеймс задумчиво смотрит на воду, и я хочу спросить его, слышал ли он все, что я говорила. Но его плохое настроение может быть связано и с рецензией, поэтому я решаю начать с этого:
– Ты переживаешь насчет рецензии?
– Конечно. Но что поделать.
– Я разговаривала с твоей мамой, и у нее в голосе звучало… вроде как поражение.
– Ну, мы сделали все, что Рассел просил, но не дотянули до нужного уровня.
– Но не думаешь ли ты, что суть этого отзыва в том, что им не понравилась вся эта помпезность и вычурность? Разве ты с этим не согласен?
– Наверное.
– Ну, ты не можешь искренне считать себя неудачником, если не согласен с самой задачей.
– Да, это правда, такая еда не для меня. Но я думал, что достаточно хорош, чтобы ее приготовить.
Я слышу разочарование в его голосе и хочу дотронуться до него, но боюсь, что это спровоцирует разговор о том, что он услышал сейчас, а у меня нет на это сил.
– Ты достаточно хорош. Ты потрясающий повар.
– Вот именно, повар.
– Что ты имеешь в виду?
– Да ничего. Ты действительно мало знаешь о еде. Это странно. – Он приподнимается на локтях и смотрит мне в глаза. – Повар – это не шеф-повар. Я не работаю на походной кухне. Хотя неважно.
Я чувствую внезапную усталость. Не очень хочется выслушивать очередную порцию недовольства:
– Ты сердишься на меня?
– Да всех раскритиковали, даже маму, – ворчит он, а потом прикусывает внутреннюю сторону щеки. – Я не сержусь из-за этого, нет.
Из-за этого. Отлично. Сейчас он все скажет.
Он поднимается и вытирает с джинсов пыль от камней. Смотрит вниз на меня:
– Мне нужно немного побыть одному. Подумать.
– Конечно, – киваю я.
Джеймс несколько секунд смотрит на меня, потом на небо, потом снова на меня. Сейчас он спросит. Он хочет знать…
– Ты не порвала с… ним? – произносит он наконец.