Блэр открывает сумочку.
– Десятицентовик дать?
– Я звоню за счет принимающей стороны, – отвечает Пик, и Блэр на секунду задерживает на нем взгляд. У парня длинные выбеленные солнцем волосы серфингиста и удивительные льдисто-голубые глаза. Он и правда красивый мальчик.
Блэр узнает в его чертах Лорейн, и это похоже на встречу с кем-то давным-давно знакомым. В Пике есть что-то настолько близкое, что в ней вспыхивают покровительственные чувства.
– Ну ладно. Подожди меня, пойдем назад вместе.
Она звонит Ангусу на работу, и новенькая секретарша Ингрид сообщает, что доктор Уэйлен с понедельника не появлялся в офисе.
Новость настолько поразительна, что Блэр даже заикается, спрашивая:
– Он уехал в Х-хьюстон?
Больше ничего не приходит на ум. Может, сдвинули сроки запуска миссии и случилась проблема, справиться с которой может только Ангус.
– Хьюстон? – переспрашивает Ингрид. – Да нет, пока рано.
Блэр ждет, но секретарша молчит.
– Спасибо, Ингрид. – Блэр вешает трубку.
Она набирает номер квартиры, но телефон звонит и звонит без ответа.
Блэр смотрит на свое искаженное отражение в блестящей панели телефона. У Ангуса, должно быть, приступ. Он лежит в затемненной комнате в постели, не в силах пошевелиться. Блэр корит себя: не стоило желать мужу болезни. Следовало догадаться, что, как только она уйдет, его тут же свалит приступ.
Блэр снова звонит в квартиру. «Возьми трубку!» – мысленно призывает она. Но ответа нет.
Как жаль, что она не подружилась с соседями. В квартире рядом живет пара из Японии, очень милые, но плохо говорят по-английски. Блэр порывается позвонить отцу или подруге Салли, пусть сходят проведать Ангуса, но потом представляет, какое унижение почувствует муж, если Дэвид или Салли застанут его во время приступа. Никто, кроме Джоуи, не знает о недуге. А если попросить его навестить брата?
Следующую мысль Блэр пытается тут же отогнать. А что, если муж не лежит дома, парализованный болезнью? Вдруг он уехал вместе с Трикси? У Ангуса есть доступ к трастовому фонду Блэр. Что, если он воспользовался деньгами жены, чтобы увезти Трикси на Арубу или Таити?
На Блэр накатывает сильная волна тошноты, желудок сокращается. Неужели вырвет прямо здесь, на Юнион-стрит? Подобное унижение окончательно ее сломит.
«Дыши, – думает Блэр. – Вдох через нос, выдох через рот». Она вжимает затекшие ноги в тротуар и представляет себя деревом, сильным и величественным. Затем бросает очередную монетку, чтобы позвонить Джоуи Уэйлену на работу.
– Блэр! – восклицает Джоуи, услышав ее голос. – Что случилось? Пора?
Она прикусывает нижнюю губу. Во время пикника на Крейгвилл-бич Джоуи рассказал, как впервые увидел ее. Она шла с Салли по Ньюбери-стрит. «На тебе был ярко-голубой свитер, совсем как яйцо малиновки, а в волосах черепаховая заколка. Ты смеялась, и я подумал: хочу быть тем, кто заставит эту девушку смеяться всю жизнь».
Воспоминание об этих словах льется, как бальзам на рану, в сердце Блэр. Разве муж хотя бы раз заметил цвет ее свитера или обрадовался смеху? Вряд ли. Любовь Ангуса другая – куда острее и отчаяннее. По крайней мере, так было, пока работа не поглотила мужа, а Блэр не забеременела.
Она смущена. Влюблена ли в Джоуи? Разве не чувствовала она тайный, восхитительный прилив сил всякий раз, доставая серебряную зажигалку с выгравированной любовной надписью? Разве не растаяла в объятиях Джоуи после глотка игристого и кусочка шоколадной бабки? Если бы Ангус не вошел, разве не случилось бы и все остальное – не потому, что ее гормоны взбесились, и не потому, что она расстроилась из-за Трикси, а потому, что хотела шурина?
– Еще рано, – говорит Блэр, – но я обустроилась и хочу с тобой встретиться. Приедешь на выходные? Снять тебе гостиницу? В «Гордон Фолджер» неплохие номера. Может быть, похуже, чем в твоем бостонском отеле, но…
– О черт, Блэр, – перебивает Джоуи, – я только что узнал, что на этих выходных должен ехать на Род-Айленд. Клиент из Ньюпорта пригласил меня покататься на «Трилистнике», яхте его друга, а потом планируется коктейльная вечеринка на лужайке перед одним из особняков Вандербильтов. Я очень хочу встретиться, но придется выбрать другой день.
Прогулка на яхте. Коктейльная вечеринка возле особняка Вандербильтов. Так могла бы жить Блэр, если бы вышла замуж за Джоуи, а не за Ангуса.
«Другой день» звучит неопределенно и далеко. Где тот мужчина, который искал взбитые сливки для ее торта? Ей нужен этот человек… прямо сейчас. Блэр укоряет себя: десять минут назад она стремилась быть самой собой, а сейчас тоскует по мужчине, по какому-нибудь мужчине. Но оба брата Уэйлены недоступны.
– Ладно, – холодно отвечает Блэр. По крайней мере, ей удается говорить бесстрастно. – Повеселитесь в Ньюпорте.
Она кладет трубку и представляет себе Джоуи на зеленой лужайке, с бокалом коктейля, в обществе девушек в пышных платьях, с собранными на макушке волосами и длинными серьгами. Блэр знает, что тот ни за что не вспомнит о глубоко беременной жене брата.
Она склоняет голову. Опять все испортила. Надо было послушать мать и держать язык за зубами, позволить маленькой интрижке Ангуса идти своим чередом. Она так растеряна, что у нее даже мелькает мысль отдать близнецов на усыновление. А самой завести любовника и исчезнуть на несколько дней! Ходить на вечеринки со светскими львицами и плавать на яхтах! Делать вид, что ничего этого не было!
Блэр поворачивается ровно в тот момент, когда Пик разочарованно швыряет трубку.
– Все в порядке? – спрашивает она.
Пик сжимает кулаки и смотрит на телефон так, будто хочет разбить.
– Пик? – окликает Блэр. Тут до нее доходит, что он пытался набрать свою маму. – Ты хотел дозвониться Лорейн?
– Лаванде. Она сменила имя на Лаванду.
– А, понятно.
– Думал, может, мама вернулась домой. Но она, кажись, до сих пор путешествует. – Пик пожимает плечами. – Неважно.
Кто бы мог подумать, что у Блэр и Пика найдется столько общего?
– Муж попросил меня уйти, – признается она. – Мне казалось, он вскоре одумается. А оказывается, муж второй день не появляется на работе. Звонила домой – не берет трубку. Наверное, прячется у любовницы.
– Правда? – переспрашивает Пик.
Блэр понимает, что ведет себя неправильно, но раз уж Пик видел рождение тройни, то новость о любовнице его вряд ли шокирует.
– Правда, – подтверждает она.
– Дедушка говорил, твой муж очень умный.
– В науке – да, а с людьми – не очень.
– Лучше уметь обращаться с людьми, – заявляет Пик.
Невзирая на боль в сердце, Блэр улыбается.
Пик предлагает ей руку, и домой они возвращаются в почтительном молчании. Подойдя ко «Все средства хороши», Пик отстраняется.
– Я собираюсь перед работой съездить на пляж, – объясняет он.
– А где ты работаешь?
– В ресторане «Северный берег». Когда вырасту, хочу стать шеф-поваром.
– А знаешь, кем я хочу стать, когда вырасту?
Пик озадаченно качает головой. Разумеется, ему она кажется уже взрослой. Не так много он понимает.
– И кем?
– Матерью кого-то, похожего на тебя, – отвечает Блэр.
White Rabbit
Джесси думает, что мама забудет об ужине, но в четверг утром, еще до того как Экзальта уводит внучку на урок тенниса, Кейт выглядывает из спальни:
– Джесси, сегодня вечером в «Безумном Шляпнике». В семь.
От этой новости на душе у Джессики моментально светлеет. Они с Экзальтой идут привычным путем вниз по Мэйн-стрит, мимо «Угольного камбуза» и «Сундука боцмана», но в этот раз не переходят через дорогу, как обычно. Экзальта ведет ее к универмагу Буттнера и останавливается перед витриной.
– Может, купим тебе новое летнее платье для сегодняшнего ужина? Зайдем после занятий.
Джесси старается не выказать изумления.
– Спасибо, бабуля!
– Обожаю новые платья, – продолжает Экзальта. – Они так радуют. А в последнее время все ходят хмурые. Заметила?
Еще бы не заметить. Блэр чокнулась, ест как не в себя, спит днями напролет и рыдает над мыльными операми. (Ее любимый сериал – «В поисках завтрашнего дня», на втором месте – «На пороге ночи». Сестра уже начала говорить о героях, будто о близких друзьях.) Мама не намного лучше. Первую половину дня она бродит, как в тумане, а вторую – активно напивается. Прошло почти две недели со дня, когда пришло письмо от Тигра.
Единственный человек в хорошем расположении духа, необычайно хорошем, – это Экзальта. Она идет по улице, напевая «I Get a Kick Out of You», свою любимую песню Коула Портера. Напевает! Джесси не понимает, что происходит.
– Бабуля, тебе не терпится поиграть вечером в бридж?
Она не разбирается в бридже, но любит закуски – арахис, претцели, сырные крекеры и гору разноцветного миндаля в сахарной глазури. Устраивая бридж дома, бабуля раскладывает угощение по граненым стеклянным блюдам в форме карточных мастей – черви, бубны, трефы и пики. Здесь, на Нантакете, Экзальта играет в «Клубе рыболовов» – мрачном, отделанном темными панелями баре с видом на Стрейт-уорф и лодочный причал. В «Клубе рыболовов» Нантакета состоят в основном мужчины (например, мистер Кримминс и покойный дедушка Джесси), но бабушка тоже является его членом. По словам бабули, в клубе ее держит исключительно бридж по четвергам. Экзальта ни разу в жизни не рыбачила.
– Бридж нас не особо развлекает.
– Нет? Но это же игра?
– Это умственная гимнастика. Держит меня в тонусе. – Бабуля поднимает солнцезащитные очки и смотрит прямо на Джесси. Глаза Экзальты светло-голубые, а кожа вокруг покрыта мелкими морщинками.
Бабуля так пугает внуков, что обычно Джесси избегает ее прямого взгляда.
– Вижу, Джессика, тебе не нравятся уроки тенниса. Но необходимо освоить основные навыки и словарь игры. Что, если через десять лет тебя пригласят на вечеринку в Хилтон-Хед, хозяева предложат сыграть смешанными парами, а им понадобится четвертый? И ты спокойно вызовешься, потому что научилась играть еще в детстве. Когда попадешь в такую ситуацию, вспомнишь свою старенькую бабулю и скажешь ей спасибо.