«Камбуз» предлагает на обед простые блюда. Он находится прямо на Клиффсайд-бич, всего в сорока ярдах от плещущихся волн Нантакет-Саунд. Кейт и Блэр сидят за любимым столиком на двоих с краю, рядом с веревочной оградой. Блэр выставила руку на солнце. Метрдотель – тот же, что и в прошлом году, – не узнал ее. Заметив их приближение, он освободил дорогу, будто по ресторану несся грузовик «Мак-Трак». Блэр так рада вернуться в ресторан, что даже не стесняется своего желтого платья. «Камбуз» – неформальное заведение; почти все посетители в купальных костюмах и накидках.
Если Блэр желала попасть сюда, чтобы выбраться из дома и съесть ролл с омаром и картофель фри, то Кейт не терпится выпить.
– Мне «буравчик», – говорит она официантке, девушке лет семнадцати, с заплетенными в косичку волосами. – И еще один через десять минут.
Блэр поднимает брови за солнцезащитными очками, но не комментирует. Она заказывает чай со льдом и изучает свою мать – Кэтрин Николс Фоли Левин, летнюю версию. С тех пор как призвали Тигра, мама, кажется, постарела на десять лет. Она слегка загорела, распущенные волосы убраны под атласную повязку, но вокруг рта и на лбу залегли морщины, и Блэр знает: если Кейт снимет солнцезащитные очки, ее глаза будут блестеть. На матери жемчуг и снежно-белая блузка с короткими рукавами, она все еще похожа на себя, но первый бокал осушает меньше чем за минуту. Три длинных глотка. Блэр считает, пока пьет чай со льдом.
– Мама, – начинает она.
Кейт смотрит на море, пока не приносят вторую порцию, осушает и ее, поворачивается к Блэр и говорит:
– Я должна сказать тебе кое-что. Это может показаться тяжелым.
Блэр предполагает, что мать собирается перечислить причины, по которым ей следует оставить Джоуи Уэйлена и воссоединиться с Ангусом.
– Мама…
– Просто послушай. – Кейт подзывает официантку. – Пожалуйста, два ролла с омаром и картофелем фри. И еще один «буравчик».
– Да, мэм. – Официантка с косичками уходит. Что она думает о женщине, которая до конца обеда собирается выпить полдюжины коктейлей?
Кейт наклоняется вперед:
– Твой отец, Уайлдер Фоли, был бабником. Во время нашего супружества он спал с… десятками женщин.
Блэр соломинкой помешивает сахар в холодном чае. Загулы отца ее не сильно удивляют. Что-то подобное она и подозревала, но десятки? Разумеется, Кейт преувеличивает.
– Я не преувеличиваю, – продолжает мать. – Их было около сорока. – Она постукивает пальцем по обветренному дереву стола. – И это лишь те, о которых я здесь знала. Пока он воевал… – Мама невесело смеется. – Неисчислимые толпы.
– Почему ты осталась? – спрашивает Блэр.
– Трое маленьких детей. К тому же в те времена так было принято. Женщины закрывали глаза на измены. И я боялась, что скажет твоя бабушка, если я уйду. Она обожала Уайлдера.
Да, это общеизвестный семейный факт: бабуля благоволила Уайлдеру так же, как сейчас благоволит Кирби. И Ангусу тоже, с тяжелым сердцем осознает Блэр. Бабуля особенно любит Ангуса.
– Когда он умер… ты грустила? – спрашивает Блэр. Она часто представляла, как Кейт пошла искать Уайлдера и нашла его застреленным в мастерской. Наверное, она пронзительно закричала. А может, и нет. В конце концов, дети спали.
– Мои чувства невозможно описать. Просто… нет таких слов. Человек только что был жив – и вдруг мертв. Разум не может это переварить. Печаль приходит спустя долгое время после других, более сложных и разрушительных эмоций. Но да, в какой-то момент мне было грустно. Очень грустно. – Кейт достает сигарету и предлагает дочери, но та отказывается. Ей и так трудно дышать. Блэр достает из сумочки серебряную зажигалку, чтобы прикурить сигарету матери, и этот жест грозит вновь погрузить ее в отчаяние из-за Ангуса и Джоуи, но после первой затяжки Кейт добавляет: – Мы сильно поссорились. Прямо перед его смертью.
– Поссорились? – Мать никогда раньше не использовала это слово. – Из-за чего?
В этот момент приносят роллы из омаров и третий «буравчик» для Кейт. Щекотливый момент лопается, как мыльный пузырь, по выражению лица матери Блэр понимает, что та не намерена больше откровенничать.
Блэр рассматривает прекрасный обед – поджаренный на масле ролл, наполненный белоснежными кусочками мяса омара, политый майонезом, с бледными кубиками сельдерея для хруста, и поджаристый золотистый картофель фри. Обед почти сексуально привлекателен. Блэр клянется есть медленно и наслаждаться каждым кусочком.
– Мама? – Она злится, что Кейт затронула тему, а потом оставила ее умирать на солнце. – Расскажи мне про ссору.
Мать макает ломтик картофеля в кетчуп. «Она всегда выглядит элегантно, что бы ни делала, – думает Блэр. – Это несправедливо».
– Понимаешь – говорит Кейт, – я не хочу, чтобы ты боялась меня так, как я боялась бабулю. У Ангуса роман, он признался, и ты не должна это терпеть. – Она берет ролл с омаром и откусывает, затем вытирает уголки рта салфеткой. – Вот почему я отослала его.
– Отослала кого? – Блэр тоже начинает с картошки фри, но у нее не хватает сдержанности, чтобы съесть только одну. Она хватает несколько штук и очень старается не запихнуть в рот все сразу.
– Ангуса. Он появился несколько дней назад. В пятницу. Я встретила его по дороге домой после пародии на ужин с Битси Данскоумб.
Блэр с трудом глотает.
– Где появился Ангус? Во «Все средства хороши»? Мама, он же не приехал сюда, на Нантакет?
– Именно сюда, дорогая. Но, пожалуйста, не волнуйся. Я отослала его и сказала, чтобы он никогда не возвращался.
Блэр могла бы отчитать Кейт за вмешательство в брак, затем встать из-за стола, выйти из ресторана и вызвать такси до Фэйр-стрит. Но она берет ролл с омаром и откусывает огромный аппетитный кусок. На тарелке также острый капустный салат и веточка кошерного укропа.
Ангус приехал на Нантакет, а Кейт его прогнала. Да, думает Блэр, так ему и надо. Она втайне радуется и испытывает огромное облегчение: муж не совсем бросил ее. Хотя возможно, Ангус пришел просить о разводе.
Она позвонит ему позже. Все равно нужно рассказать о детях.
Вечером Кейт и Экзальта идут в «Стрейт-Уорф-Театр» на мюзикл «Чертовы янки». Билеты купили несколько недель назад, задолго до приезда Блэр, один предназначался Джесси, но ту наказали за потерю ожерелья. Бабушка и мать просят Блэр пойти с ними, но та не сможет высидеть два часа на одном из узких мест, поэтому приглашают мистера Кримминса. Все выходят за дверь, и Блэр тут же поднимает трубку. Линия занята, поэтому она кладет трубку и повторяет попытку через пять минут, потом через десять, все время проклиная Экзальту за то, что та не желает тратить лишний доллар в месяц на выделенную линию.
Когда Блэр поднимает трубку в третий раз, линия свободна. Сейчас половина шестого, нормальные люди садятся есть, однако Блэр знает, что Ангус еще на работе. Она набирает номер офиса, но Ингрид, должно быть, ушла домой, потому что гудки следуют за гудками. В конце концов Блэр соединяют с автоответчиком университета, но она отказывается оставить сообщение.
Блэр вздыхает и укоряет себя за то, что не позвонила раньше, но в этом доме нет возможности уединиться.
На всякий случай она звонит в квартиру. Нет ответа. Блэр кладет трубку и звонит в отель Джоуи Уэйлену. Тот отвечает на четвертом гудке. На заднем плане играет музыка, слышится женский смех.
– Блэр? – выпаливает Джоуи. – Все в порядке? Время пришло?
– Нет. Еще нет. Я просто хотела поговорить. Спросить, как дела в Ньюпорте. Но если ты занят…
– У меня вечеринка. Может, я позвоню тебе завтра? Эй, эй, дай сюда!.. Из офиса?
Блэр почти чувствует запах дыма марихуаны, вкус мартини и видит стройное тело сексуальной брюнетки в облегающем красном платье с глубоким вырезом. Девушка, с которой Джоуи, без сомнения, познакомился в Ньюпорте, работает за косметическим прилавком в «Филенс». Вот с кем он должен встречаться. Джоуи вовсе не интересовался Блэр. Ну, может, в самом начале, когда она была одинока и свободна, но все его внимание в последнее время, внезапно осознает Блэр, – это просто старые незаконченные дела с Ангусом.
Она кладет трубку, не попрощавшись. Достает из сумочки серебряную зажигалку, несет ее на задний двор и бросает так далеко, как только может, – признаться, не так уж и далеко. Однако подарок перелетает через ворота и кувыркается по Пламб-лейн. Какая-нибудь машина расплющит его, или, возможно, прохожий заметит, подберет, прочитает выгравированное послание и задумается о парне Джоуи и женщине, которой посчастливилось заслужить вечную любовь.
Блэр планирует позвонить Ангусу пораньше следующим утром, но просыпается только около десяти. Джесси и Экзальта в клубе на уроке тенниса, а Кейт отправилась в город по магазинам. (Или пьет, рассуждает Блэр, совсем позабыв о той самой ссоре с первым мужем.) Телефонная линия занята, поэтому Блэр ждет десять минут, пятнадцать, потом берет трубку и как можно вежливее просит собеседницу завершить разговор, потому что у нее срочное дело. Женщина не обещает быть краткой и действительно остается на линии до десяти сорока пяти. Тогда Блэр наконец звонит Ангусу в офис.
Отвечает Ингрид:
– Сожалею, миссис Уэйлен. Боюсь, его нет.
– Нет? Что значит нет? – На одну ужасную секунду Блэр думает, что Ангус мертв: возможно, покончил с собой из-за того, что свекровь изгнала его из Нантакета.
– Сегодня рано утром он вылетел в Хьюстон, – говорит Ингрид. – Будет там до окончания миссии. Должен вернуться в Бостон только двадцать пятого числа.
Блэр вешает трубку. До двадцать пятого числа еще две недели. Она складывает руки на животе.
– Две недели оставайтесь на месте. Просто оставайтесь на месте.
A Whiter Shade of Pale
Кирби считает, что каждому лету свойственны не только особые события, но и особая рутина. Например, летом пятьдесят седьмого года, когда ей было девять лет, а Блэр – двенадцать, сестры завели на углу улиц Мэйн и Фэйр киоск с лимонадом, который назвали «Лучший от Фоли», и зарабатывали по меньшей мере пятьдесят долларов в день, а то и больше. Блэр откладывала свою половину денег на электрощипцы для завивки волос, а Кирби часто ходила с мамой или бабулей в магазин Робинсона, чтобы купить жвачку, йо-йо или комиксы «Арчи». Потом было лето, когда Кирби исполнилось четырнадцать, а Блэр – семнадцать. Сестра встречалась с Ларри Уинтером, в которого Кирби была по уши влюблена. Ситуацию усугубляло то, что летом шестьдесят второго Кирби выпало нянчиться с младшими сестрами Ларри четырех и двух лет, Евой и Кэролин. Ей при