– Информация? Какая?
Билл отодвигает стул, как будто хочет сесть, но Кейт качает головой.
– Скажите прямо сейчас.
– Тигра отправили на особое задание. – Билл сжимает пиджак и смотрит на нее сверху вниз. – Это произошло неожиданно. Рота Тигра попала в жуткую перестрелку. – Кейт зажмуривает глаза. – В его роте убито так много солдат, что оставшихся в живых распределили по другим подразделениям, а Тигра отправили…
– Куда? – выдыхает Кейт.
– В Камбоджу. Его отправили с особым заданием в Камбоджу.
«Камбоджа», – думает Кейт, ложась в постель. Тигра якобы отправили на задание, чтобы пресечь поток поставок по тропе Хо Ши Мина[45]. Кейт настроена скептически. Надежна ли эта информация?
Билл Кримминс доказал, что ему нельзя доверять; кто скажет, не выдумал ли он все? Хотя его слова объясняют, почему не было писем.
Кейт спросила Билла Кримминса, как давно ему известно о Камбодже, и тот ответил:
– Я узнал всего несколько дней назад. Ждал подходящего момента, чтобы рассказать вам.
Ответ привел Кейт в ярость. Конечно, в последние несколько дней она мало видела Билла Кримминса, но он только что просидел с ней целый мюзикл, не дав ни намека, ни подсказки, что у него есть какие-то новости. Билл вошел в кухню, насвистывая! Очевидно, новость нисколько его не взволновала.
Если бы Кейт не спросила Билла напрямую, он сохранил бы эту информацию в тайне, чтобы продолжать жить в «Пустячке» с Пиком?
Да, несомненно.
Кейт так разъярилась и так сильно расстроилась из-за перевода Тигра в Камбоджу, которую не могла себе представить и даже указать на карте, что приказала Биллу Кримминсу съехать. Он может остаться до конца выходных, сказала она. Но не больше.
Даже в темной кухне Кейт видела, что лицо Билла стало мертвенно-бледным.
– Но сейчас июль, Кэти, – взмолился он. – Где мы будем жить? Все квартиры на лето забронированы, и я все равно не могу себе позволить ни одну из них.
– Я согласилась предоставить вам жилье, потому что вы сказали, будто можете помочь Тигру. Вы обещали.
Кейт не была уверена, что именно обещал Билл, но смысл его письма был однозначен: он будет использовать свои связи, чтобы сохранить Тигра в безопасности. Но Билл этого не сделал, и теперь время столкнуться с последствиями. Он приложил недостаточно усилий, особенно когда на кону стоит жизнь Тигра.
– У Пика здесь работа, – продолжал Билл. – Он вкалывает каждый день. А у меня бизнес, которым надо управлять. От меня зависят клиенты.
– Ну тогда, может, кто-то из клиентов предложит вам жилье, – отрубила Кейт.
– Кэти. Ну же. Вы не такая.
Правда. Кейт не была такой. Это Экзальта отличалась жесткостью и бескомпромиссностью. А Кейт – очаровательностью, любезностью, сочувствием, милосердием – качествами, которые ее мать считала слабостями. Только после призыва Тигра у Кейт вокруг сердца вырос панцирь.
– Ты задумывался, что я чувствую? Когда Тигр здесь?
– Его почти никогда нет рядом…
– Пусть так, – сказала Кейт и двинулась в сторону прихожей. – Спокойной ночи, Билл.
– Вы ведь не хотите так поступать, Кейт, – бросил вдогонку Билл. В темной пустой кухне его голос звучал зловеще. – Я знаю, что обещал никому не рассказывать о том случае… но вы ставите меня в такое положение, что молчать будет невозможно.
Он угрожал ей, и при других обстоятельствах это могло возыметь эффект. Билл Кримминс был единственным человеком на планете, который знал секрет Кейт. Но, как ни странно, это ее не пугало. Если он расскажет кому-нибудь то, в чем она призналась много лет назад, это будет его слово против ее. Никто не поверит Биллу Кримминсу.
Кроме Экзальты. Если она услышит слова Билла Кримминса, то поймет, что это правда.
Но Кейт это уже не волновало. Для нее не имело значения ничего, кроме возвращения Тигра домой.
Sunshine of Your Love
Во время своей поистине несчастной недели в затворничестве Джесси дочитывает «Дневник Анны Франк». Книга заканчивается внезапно, и, конечно же, в послесловии говорится, что Анну и ее сестру Марго обнаружили в их убежище и отвезли сначала в Освенцим, а затем в Берген-Бельзен, где обе умерли от тифа. Джесси смаргивает горячие слезы, думая, что, должно быть, что-то упустила. Она предполагала, что Анна выжила, ведь зачем кому-то давать семиклассникам книгу, где героиня умерла? Но повторное прочтение ничего не меняет. Анна умерла, выжил только Отто Франк, ее отец. Мип Гиз нашла дневник Анны и отдала Отто Франку, который разрешил его опубликовать.
Строчка, которая заставляет Джесси разрыдаться: «Несмотря ни на что, я все еще верю, что в душе люди действительно добры».
Джесси плачет и плачет. «А как же Хелен Данскоумб? – спрашивает она себя. – Добра ли она в душе? А Гаррисон Хоув? А Экзальта?» Джесси так зла на бабушку, что подозревает: ответ – нет, даже в душе Экзальта не добрая. Она категоричная и предвзятая. Но как бабушка стала такой? У нее есть все, что только можно пожелать.
Джесси пытается взять себя в руки, но слезы не прекращаются. Тигр находится на секретном задании. Джесси не знает подробностей, но, похоже, это опасно, даже опаснее, чем обычная война во Вьетнаме.
Добры ли в душе вьетконговцы?
Некоторые из них, пожалуй, да. Вьетконговцы поддерживают коммунизм, то есть систему, в которой каждый делится со всеми. Это плохо, потому что в обмен на это распределение люди отказываются от свободы, а для американцев свобода – самое главное.
На этой неделе у Джесси отняли свободу, поэтому она осознает ее ценность.
В дверь стучат, и Джесс тянется за салфеткой, чтобы вытереть лицо.
– Да.
Дверь немного приоткрывается, внутрь просовывает голову Пик.
– Ты как? Я слышал, ты плакала.
Джесси не может признаться, что рыдает над летним чтением.
– Моего брата отправили на секретное задание, – говорит она.
Пик входит, закрывает за собой дверь и садится на кровать лицом к Джесси. Он находится на расстоянии вытянутой руки. Мама Джесси взорвалась бы, как граната, если бы узнала, что Пик с ее дочерью сидят в спальне с закрытой дверью. Джесси наказали бы, по крайней мере, еще на неделю, но она не собирается просить друга уйти.
– Это так круто. Наверное, он наемный убийца или что-то в этом роде. Может, твой брат станет героем.
Джесси хочет рассказать Пику, что Тигр уже герой; каждый американский солдат, сражающийся во Вьетнаме, – герой.
– Может быть, – отвечает она. – Почему ты дома?
Сейчас одиннадцать тридцать утра, в это время Пик обычно ходит на пляж.
– День паршивый. К тому же я хотел выспаться. Сегодня после работы иду на вечеринку. Официанты устраивают костер на пляже.
– Звучит здорово.
– Я бы и тебя позвал, но впервые иду на такую вечеринку и не уверен, можно ли сразу привести с собой пару.
Пару. Несмотря на горе, сердце Джесси расправляет крылья.
– Я все равно не могу никуда пойти. Я под домашним арестом.
Пик протягивает руку и вытирает слезы Джесси, а она застывает на месте, чувствуя тепло в месте прикосновения.
– Под домашним арестом? Что ты натворила?
– Бабуля узнала, что я потеряла ожерелье. Взяла без спроса.
– Шаловливые ручонки, – говорит Пик. – Мне это нравится.
Без предупреждения он наклоняется и целует Джесси в губы.
Та ошеломлена. Поцелуй был легким, мимолетным, сладким. «Сделай это еще раз! – думает Джесси. – Повтори!»
Он, должно быть, читает ее мысли, потому что целует снова, его рот задерживается, затем Пик распахивает губы, и Джесси чувствует его язык. Так странно – у нее во рту чужой язык, – но это так электризует. Джесси словно подключили к сети.
Их языки соприкасаются, и через мгновение оба целуются, как в кино, Пик придвигается ближе, кладет руку ей на голову и притягивает к себе.
Сколько это длится? Пару минут, самых возвышенных, пьянящих минут в жизни Джесси. Поцелуи – это… ну, теперь Джесси понимает, что в них секрет счастья. Она не желает останавливаться.
Джесси старается не думать, просто отдается языку, мягким губам Пика, его запаху и вкусу.
Наконец он отстраняется. У нее кружится голова.
Пик усмехается.
– Я уже давно хотел это сделать.
– Правда?
– Да. А ты?
У нее нет ответа на этот вопрос.
Пик встает.
– Я собираюсь пообедать в «Закусочной Сьюзи». Хочешь, принесу тебе что-нибудь?
Джесси все еще в оцепенении.
– Цыпленка? – роняет она.
– Жареного? Хорошо, скоро вернусь.
Из окна Джесси наблюдает, как Пик уезжает. Он так уверен в себе, раскачивает бедрами из стороны в сторону, а потом стоит прямо на педалях, высоко подняв голову. На свете нет другого такого притягательного и неотразимого парня, как Пик Кримминс.
Джесси влюблена в него и будет любить до самой смерти. А может, и после.
Они обедают на крошечной террасе; когда доедают, Пик убирает мусор. «И что теперь?» – волнуется Джесси. А теперь Пик затаскивает ее внутрь, подальше от тех, кто может пройти мимо по Пламб-лейн, и они снова целуются. Этот раз даже лучше, чем первый; Джесси более расслаблена, она знает, что делает, – по крайней мере, так думает, пока Пик не задирает ее рубашку.
Джесси отбрасывает его руку. Она даже не задумалась; это произошло непроизвольно, рефлекторно.
Пик отступает.
– Прости. – Он поднимает обе руки вверх в знак капитуляции. – Меня заносит. Нам лучше остановиться. Мне пора собираться на работу.
Джесси не хочет останавливаться, у Пика есть еще несколько часов до отъезда в «Северный берег». Но она не готова к чему-то большему, нежели поцелуи. Джесс в восторге от страсти Пика, но это и пугает. Ужасно.
После обеда Джесси пишет одинаковые письма Лесли и Дорис.
Как проходит ваше лето? У меня все нормально. Каждое утро я беру уроки тенниса в клубе «Поле и весло». Мой бэкхенд и подача становятся лучше, так что если меня пригласят на вечеринку на Хилтон-Хед, то я буду готова.