Богу все равно, каким я Его себе представляю.
Богу все равно, какую музыку я Ему посвящаю.
Он одобряет зажигание свечей — не потому, что Ему от этого личная выгода, а потому что от свечей я невольно исполняюсь благодати.
Он не обижается, если я обижаюсь — хотя и считается, что на Него обижаться тяжкий грех.
Он обижается, если я обижаюсь вообще на что-нибудь: глупее ничего нет, по Его разумению.
Ему не понравится и это — что я тут пишу.
Он мне дал при рождении летучую серебристую сферу и справедливо хочет, чтобы я ее не покоцала своими грубыми движениями, потому что когда наступит время ее возвращать — Он может и не принять вот это пожухлое нечто, со сбившейся орбитой верчения, цвета обратной стороны Луны и ноздреватой поверхностью.
Да, говорит Он, да, мы так не договаривались, восстанавливай как хочешь, верни как было: долги надо возвращать — Я же процентов не прошу.
Вот сейчас снег идет.
Мелкий такой, даже не падает, а летит по воздуху.
Посмотри в окно.
Ты чувствуешь, как теплеют бока у серебристого шарика?