Вниз я спустилась лишь на следующий день ближе к обеду, мама сразу спросила:
– Как ты себя чувствуешь?
Я села и положила голову на кухонный стол. Гладкое дерево приятно холодило щеку. Я подняла на маму взгляд:
– Значит, Стивен все разболтал?
– Не совсем, – осторожно произнесла она. – Но я его спросила, почему Конрад не остался ночевать, как мы планировали.
– Мы расстались, – призналась я. И даже разволновалась, произнося это вслух, потому что, раз мы расстались, значит, когда-то были вместе. По-настоящему.
Мама села напротив. Вздохнула.
– Я боялась, что так и получится.
– О чем ты?
– О том, что все не так просто. Мир не сошелся клином на вас с Конрадом, есть и другие люди.
Мне захотелось кричать. Ну почему она такая бесчувственная? И жестокая? Неужели она не видит, что мое сердце буквально раскалывается на кусочки? Но, взглянув ей в лицо, я прикусила язык и проглотила свое возмущение. Она права. Есть куда более важные заботы, чем мое глупое сердце. Надо подумать о Сюзанне. Она так огорчится. Я ненавижу ее огорчать.
– Не беспокойся о Бек, – мягко сказала мне мама. – Я сама ей расскажу. Хочешь, приготовлю тебе что-нибудь поесть?
Я сказала, что хочу.
Позже, в спальне, оставшись одна, я убеждала себя, что все к лучшему. Что он с самого начала собирался со мной порвать, и хорошо, что я сделала это первой. Я не верила ни единому своему слову. Если бы он позвонил и попросил меня вернуться, если бы объявился на пороге нашего дома с цветами и магнитофоном на плече под звуки нашей с ним песни… У нас вообще есть своя песня? Не знаю, но сделай он хоть малейший шаг навстречу, я бы приняла его обратно, с радостью. Но Конрад не позвонил.
Когда выяснилось, что Сюзанне хуже и что она уже не поправится, я ему позвонила. Он не взял трубку, а я не оставила сообщения. Если бы он ответил, если бы перезвонил, не знаю, что бы я ему сказала.
Вот так все между нами и кончилось.
Глава 13
Узнав, что Конрад поведет Белли на выпускной, мама пришла в восторг. Она себя не помнила от радости. Можно подумать, они собрались пожениться. Я уже давно не видел маму такой довольной и в глубине души радовался, что он смог ее так обрадовать. Но, по большей части, я все же ревновал. Мама постоянно названивала ему в колледж, чтобы напомнить о всяких мелочах, например, вовремя взять смокинг напрокат. Она предложила ему взять мой, но я сомневался, что он ему подойдет. К счастью, она не стала настаивать. В результате в тот вечер я пошел на выпускной к одной знакомой из колледжа, так что Конраду все равно не удалось бы его одолжить. Но смысл в том, что если бы удалось, я был бы против.
Мама заставила Конрада пообещать, что он будет милым и внимательным – безупречным джентльменом.
– Пусть Белли навсегда запомнит этот вечер, – попросила она.
Когда я вернулся с выпускного, поздним утром следующего дня, машина Конрада стояла перед домом. Странно. Я думал, он переночует у Лорел, а потом поедет сразу в колледж. Я заглянул к нему в комнату, но он спал, и вскоре после этого я тоже отключился.
Вечером мы заказали ужин из китайского ресторана, потому что мама сказала, что соскучилась по китайской кухне, но, когда привезли еду, она к ней не притронулась.
Мы расположились перед телевизором, на диване, хотя до ее болезни никогда этого не делали.
– Ну? – спросила она, с нетерпением глядя на Конрада. И, казалось, впервые за день оживилась.
А он запихал в рот спринг-ролл, словно куда-то опаздывал. И привез домой все грязное белье, будто рассчитывал, что мама будет его обстирывать.
– Ну… что? – спросил он в ответ.
– Ну, я весь день жду, когда ты расскажешь про выпускной! Хочу услышать все-все-все!
– Ах, это, – протянул он. И при этом так смутился – ему явно не хотелось об этом говорить. Наверняка проштрафился и испортил Белли вечер.
– Ах, это, – передразнила его мама. – Ну же, Конни, скорее рассказывай. Как она выглядела в платье? Вы танцевали? Я хочу знать все до мелочей. Лорел еще не скинула мне фотографии на электронную почту.
– Выпускной как выпускной, – сказал Конрад.
– И все? – не вытерпел я. В тот вечер он меня раздражал, буквально всем. Ему повезло сопровождать Белли на выпускной бал, а он вел себя так, словно ему это было в тягость. Будь я на его месте, я бы все сделал правильно.
Конрад не обратил на меня внимания.
– Она была очень красивой. В фиолетовом платье.
Мама кивнула, улыбаясь.
– Да, я его помню. А как выглядела бутоньерка?
Он поерзал на месте.
– Хорошо.
– Какую ты все же выбрал: ту, что прикалывают на платье или надевают на запястье?
– Которую прикалывают.
– Вы танцевали?
– Ага, всю ночь. Почти каждую песню.
– А какая у выпускного была тема?
– Не помню, – сказал Конрад, но, когда увидел разочарование на мамином лице, добавил: – Кажется, «европейская ночь». Вроде как тур по Европе. Там стояла большая Эйфелева башня, вся обмотанная гирляндой, и Лондонский мост, по нему можно было пройти. И еще Пизанская башня.
Я покосился на Конрада. «Европейская ночь» была темой нашего выпускного в прошлом году. Уж я-то знаю, я там был.
Но мама, должно быть, не вспомнила, потому что воскликнула:
– О, как интересно! Жаль, что я не могла приехать к Лорел и помочь Белли готовиться к балу. Попозже обязательно позвоню Лор и не отстану, пока она не пришлет фотографии. Как думаешь, когда будут готовы снимки профессионального фотографа? Я хочу вставить их в рамки.
– Не уверен, – заколебался Конрад.
– Спроси Белли, ладно?
Мама поставила тарелку на кофейный столик и оперлась на диванные подушки. Силы, казалось, покинули ее в мгновение ока.
– Спрошу, – откликнулся Конрад.
– Я, пожалуй, пойду прилягу, – сказала мама. – Джер, уберете тут все?
– Конечно, мам, – заверил я, помогая ей подняться.
Она поцеловала нас обоих в щеку и пошла в свою комнату. Мы поменяли местами кабинет и ее спальню, чтобы ей не пришлось подниматься и спускаться по лестнице.
– Вы, значит, ребята, всю ночь танцевали, а? – спросил я с издевкой, когда мама ушла.
– Отвали, – сказал Конрад, откидывая голову на спинку дивана.
– Ты хоть приехал на выпускной? Или об этом ты маме тоже соврал?
Он сердито на меня уставился.
– Приехал.
– Ну, что-то я сомневаюсь, что вы, ребята, всю ночь танцевали, – поддел я его снова. Я вел себя по-свински, но оставить его в покое почему-то не мог.
– Тебе обязательно себя так вести? Тебе-то какое дело до выпускного?
Я пожал плечами.
– Я всего лишь надеюсь, что ты не испортил ей вечер. И почему ты вообще здесь?
Я думал, он разозлится, даже, если честно, надеялся на это. Но он лишь сказал:
– Не всем же быть королями выпускного. – И начал собирать коробки с едой. – Ты наелся? – спросил он.
– Да, я сыт.
Глава 14
Мы подъехали к общежитию – снаружи на лужайке гуляли студенты. Девушки загорали в шортах и бикини, а группа парней играла во фрисби. Мы смогли припарковаться перед самым входом в здание и проскользнули внутрь, как только из него вышла девушка с полной корзиной грязного белья. Я почувствовала себя совсем маленькой и даже растерялась: я еще ни разу не была в таком месте. Там все оказалось не так, как я представляла. Громче. Оживленнее.
Джереми знал, куда идти, и мне пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать. Он поднимался, переступая через ступеньки, и остановился на третьем этаже. Мы пошли по ярко освещенному коридору. На стене у лифта висела доска объявлений, а на ней – плакат: «Поговорим о сексе, детка». В плакате писали о венерических заболеваниях и давали советы по обследованию груди, а вокруг искусно пришпилили степлером яркие пакетики с презервативами. «Возьми штучку, – подписал кто-то маркером. – Или три».
На двери в комнату Конрада висело его имя, а под ним еще одно – Эрик Труски.
Дверь открыл сосед, коренастый рыжий здоровяк в спортивных шортах и футболке.
– Здрасьте! – произнес он, останавливая взгляд на мне. Чем-то он походил на волка.
Мне внимание студента вовсе не польстило, наоборот, вызвало отвращение. Захотелось спрятаться за Джереми, как когда-то я пряталась за маминой юбкой. Мне тогда было пять, и я ужасно стеснялась. Пришлось напомнить себе, что мне уже шестнадцать, даже почти семнадцать лет. Более чем достаточно, чтобы не смущаться перед парнем с фамилией Труски. Даже если, по словам Конрада, Эрик только и делает, что пересылает ему идиотские порноролики да целый день торчит в своем компьютере. Почти целый день: с двух до четырех он смотрит сериалы.
Джереми прокашлялся:
– Я – брат Конрада, а это… наша подруга. Ты знаешь, где Кон?
Эрик открыл дверь пошире и впустил нас в комнату.
– Чувак, понятия не имею. Просто взял и смотался. Тебе Аро позвонил?
– Кто такой Аро? – обратилась я к Джереми.
– Староста, – ответил он.
– Аро-староста, – повторила я, и уголки губ у Джереми приподнялись.
– А ты кто? – спросил меня Эрик.
– Белли. – Я всмотрелась: не мелькнет ли у него на лице проблеск узнавания, намек, что Конрад обо мне говорил, или хотя бы упоминал мое имя. Но нет, ничего.
– Белли? Миленько. Я – Эрик, – сказал он, облокачиваясь о стену.
– Э-э… привет, – поздоровалась я.
– Значит, Конрад ничего тебе не сказал перед тем, как уехать? – прервал Джереми наш обмен любезностями.
– Он почти ничего не говорит. Он же как робот. – Затем Эрик широко мне улыбнулся. – Ну, то есть с симпатичными девушками-то он разговаривает.
У меня скрутило живот. Какие симпатичные девушки? Джереми шумно выдохнул и сцепил ладони за головой. После чего достал телефон и уставился на него, словно там могли быть какие-то ответы.
Я присела на кровать Конрада, на темно-синие простыни и плед того же цвета. Постель была не заправлена. В летнем домике Конрад всегда застилал постель. Подтыкал одеяло как в гостинице и все такое.