– Ты просто не в курсе, Дима, – сказал Дедал, поймав взгляд внука. – Это и есть начальница Леночки. То есть была начальница. Её убили сегодня рано утром, когда она возвращалась домой. – Дедал наклонился к уху внука.
Пилигрим затаил дыхание.
– Забили камнем по голове.
– Ух ты! – не сдержался восхищённый Пилигрим. Тут же опомнился и с ужасом округлил глаза: – Кошмар какой!
– Леонардовна давно на него запала, – начала геста, но продолжить не смогла из-за обильных осадков и уткнулась в платок Дедала.
Пилигрим отправился на кухню, включил чайник и разлил по чашкам крепкую заварку. Когда геста вдоволь навсхлипывалась, появилась возможность разложить сведения по полочкам.
Бывший муж ушёл из жизни гесты два года назад. Настоящую причину развода геста называть не стала, отбрехалась несходством характеров. Своей квартиры у реставратора в столице не было (надо же, а Пилигрим-то на первой встрече не распознал гостя столицы!). Однако ни одной попытки разменять большую генеральскую квартиру на Кутузовском проспекте он не предпринял, хотя имел законное право.
– Артём – человек порядочный, – сказала геста.
Пилигрим мысленно согласился. В наше время, когда квартирный вопрос людей не просто испортил, а изуродовал, найти приличную особь любого пола практически не представляется возможным.
Пошли дальше. Полгода назад реставратор попал в паутину банковского кредита и переехал из съемной квартиры. Зарабатывает он вполне достаточно, чтобы оплачивать ипотеку со всеми причитающимися процентами. Насчёт личной жизни бывшего мужа геста не в курсе, знает только, что Леонардовна давно проявляла к нему интерес, но Артём не вёлся. До вчерашнего вечера.
Теперь самое интересное. Утром геста явилась на работу и застала там дым коромыслом. Офис оккупировали менты со специально обученными собаками, всех постоянных работников по очереди таскали на допросы. Подставив ухо под ротик бывшей помощницы Мадам (так называли Леонардовну сослуживцы), геста узнала приводящие в ужас подробности. Первое: Леонардовну убили рано утром возле двери её собственной квартиры. Сняли все украшения, унесли сумочку с кредитными карточками. Судя по блестящему топу и такому же сверкающему пиджачку, покойная проводила вечер в одном из разухабистых заведений Москвы. С кем – неясно. То есть до этого момента было неясно. Главный мотив, который пока выдвигает следствие, – ограбление. Всё.
– Что же получается? – растерянно вопросила геста, закончив драматическое повествование. – Артём был последний, кто её… видел?
Пилигрим крепко сжал губы. Первая заповедь пацана: не болтай лишнего. Особенно в присутствии неуравновешенных баб.
– Дедал, ты так и не рассказал, как к тебе попала картина? – спросил он, как бы не расслышав последний вопрос.
– Я рассказал, когда ты ушел. В общем-то, история водевильная. Два года назад я лечил от импотенции одного криминального авторитета. Процесс прошел удачно, вследствие чего я и получил в подарок эту Троянскую лошадку. – Дедал кивнул на стену с картиной.
Пилигрим скривил губы.
– Ну и лулзы, блин. Какой из криминального авторитета свидетель? Он же на пруфлинк не подобьётся!
– Не подобьётся, – подтвердил Дедал. – Закуклился авторитет полгода назад в сауне с помощью коктейля «шлюха+водяра+виагра». Такие дела. – Тут же спохватился и повернулся к гесте: – Прости, Леночка. Совсем отвык от женского общества.
У Пилигрима даже дух перехватило. Нет, он и сам умел приврать и иногда делал это с удовольствием, но чтобы так непринуждённо! Однако геста приняла наглое враньё благосклонно, шмыгнула носом и спросила вполне нормальным тоном, в котором чувствовался неподдельный интерес:
– Дима, а почему ты называешь Глеба Дедалом?
Пилигрим насупился. Он не любил публиковать при посторонних умилительные воспоминания детства. В младенчестве Дедал ознакомил внука с мифами Древней Греции в изложении Шваба. Малолетний Пилигрим книжку полюбил и искренне считал, что древний инноватор Дедал приходился Икару дедом, отсюда и прозвище.
– Дима, тебе задали вопрос!
Голос Дедала громыхнул железом совсем как у мамы. Пилигрим открыл рот, готовясь вяло отбрехаться, но тут, к счастью, затрезвонил мобильник в заднем кармане новых турецких джинсов. Пилигрим выхватил телефон из тугого неразношенного кармана и уставился на номер, который ни о чём ему не говорил.
– Прошу прощения, – сказал он, скроив озабоченную мину. – Это конфиденциальный разговор. – И выскочил на кухню.
Вообще-то, неизвестный абонент интереса не вызвал, наверняка кто-то ошибся номером. Пилигрим нажал на светящуюся зелёную трубку и произнес обычное телефонное приветствие:
– Внимательно слушаю.
Раздался негромкий женский смех. Пилигрим удивленно поднял брови. Ничего подобного он услышать не ожидал.
– А ты забавный, – дружелюбно сказал голос, при звуках которого у Пилигрима встали дыбом волосы на макушке. От восторга. – Ничего, что звоню без спросу?
Пилигрим ответил не сразу. Глубоко вздохнул и спросил:
– Яна?
– Она самая. Привет, именинник.
– Здоро́во, – ответил Пилигрим, чувствуя, как губы расползаются в идиотической счастливой ухмылке. – А как ты номерок пробила?
– Интригами, мой мальчик, интригами. Что ещё остается слабой женщине?
– Куда ты вчера пропала? – спросил Пилигрим. И тут же спохватился: – Прости, это не моё дело.
– Никаких тайн, – спокойно отреагировала Яна. – Хочешь, встретимся? Расскажу всё как на исповеди!
Пилигрим перехватил трубку левой рукой и вытер вспотевшую правую ладонь о колено.
– Очень хочу.
– Тогда быстренько кати к памятнику Пушкину. Знаешь место?
– Буду через полчаса, – пообещал Пилигрим. Хотел уточнить, успеет ли дама добраться до назначенного пункта хотя бы в течение полутора часов, но Яна дала отбой. Не прощаясь.
Пилигрим сунул трубку в карман и минуту постоял у окна, глядя во двор бессмысленным телячьим взглядом. В душе распевали канарейки с соловьями, и трели, прежде казавшиеся Пилигриму верхом глупости, в данный момент доставляли. У него свидание. Блин, до чего иногда жить хорошо!
Пилигрим пошёл в ванную, хорошенько умылся, почистил зубы и пригладил влажной пятерней вечно торчащие вихры. Осмотрел себя в зеркало, улыбнулся сначала многозначительно, потом приветливо, дружелюбно, весело, с оттенком загадочной грусти… Ничего, нормальная морда. По крайней мере, не прыщавая.
Из ванной комнаты Пилигрим метнулся в спальню. Открыл гардероб и принялся выбрасывать на аккуратно застеленную кровать вещи с полок. Искомая трикотажная маечка со скромным фирменным символом по закону подлости нашлась последней. Пилигрим быстро переоделся, оценил отражение в большой зеркальной створке и сморщился. Дедал при всей внешней подтянутости мужчина КОРПУЛЕНТНЫЙ, и вот результат – майка провисает в области живота. Ничего, дело поправимое.
Пилигрим вернулся назад и закопошился в гардеробе, как фокстерьер в лисьей норе.
– Что тут происходит?
Пилигрим даже голову на голос не повернул.
– Дед, где твой серый блейзер? Ну, тот, который ты из Шотландии приволок?
Дедал отодвинул Пилигрима от гардероба, тяжёлым вздохом оценил его перевёрнутое нутро и снял с плечиков скромную серую вещицу.
– Держи. Деньги есть?
– Ага, – ответил Пилигрим, влезая в рукава. Блейзер удачно скрыл провал в области живота. – Дед, дай какую-нибудь туалетную воду, только не очень древнюю.
Дедал достал из туалетного столика новую упаковку туалетной воды с непонятными заковыристыми письменами.
– Сейчас очень в моде японские парфюмеры…
– Брызгай быстро! – перебил Пилигрим и зажмурился. В голове стучало: полчаса на всё про всё, Яна ждать не станет.
Японский аромат не походил на запах цветущей сакуры, чего втайне опасался Пилигрим. Ничего запашок, лёгкий, ненавязчивый. Хотя, может, сакура именно так и пахнет, откуда Пилигриму знать? Он её не нюхал.
– Ну как? – спросил он у деда, поворачиваясь во все стороны.
Дедал одобрительно оттопырил нижнюю губу и показал большой палец. Пилигрим молнией метнулся в коридор и запрыгал на одной ноге, натягивая кроссовки с помощью указательного пальца. Дедал быстро сунул ему в карман пару шелестящих бумажек.
– Бери, дурак! – шепнул он сердито, уловив протестующее движение внука. – Красивые девушки удовольствие не дешёвое!
От удивления Пилигрим перестал прыгать и замер на правой ноге, как цапля.
– Откуда ты знаешь, что она красивая?
– Подумаешь, бином Ньютона, – буркнул Дедал. – Стал бы ты иначе суетиться. Ладно, беги, а то опоздаешь. – Открыл дверь и вытолкнул обалдевшего внука на лестницу.
Глава девятая
С цветами или без?
Вопрос, мучивший Пилигрима по дороге, был отнюдь не риторическим. Рассмотрим доводы «за»:
1. На первое свидание без цветов являются тупые жлобы и скупердяи.
2. Женщины любят, когда им дарят цветы.
3. Мужчина с букетом в руках фигура, конечно, комичная, но только не в женских глазах. Ботаника они называют интеллигентом.
4. Такая девушка, как Яна, должна ходить по розовым лепесткам. Всю жизнь.
Теперь довод «против». Один, но весомый:
1. Глупо и неудобно болтаться по городу с шелестящим веником в руках.
Пилигрим прошёлся по подземному переходу, отыскивая цветочный ларёк. Неприметная стекляшка нашлась в конце длинного тоннеля со множеством рукавов налево и направо.
«Посоветуюсь с продавщицей», – решил Пилигрим и вошёл в помещение размером два на полтора, для чего ему пришлось слегка согнуться, как хорошо воспитанному японцу. Сомнения терзали, время поджимало. Однако при первом же взгляде на продавщицу Пилигрим понял: идея зафейлена.
Девица лет двадцати с длинными черными волосами, словно выглаженными утюгом, в майке с глубоким декольте, откуда вызывающе торчали края блестящего чешуйчатого бюстгальтера, тараторила в трубку:
– Короче, я ему говорю, отвали, мудак, ты мне на буй не нужен. А он мне сегодня эсэмэску кидает: «У меня на тебя стоит, кукла». Представляешь, идиот? А я ему отвечаю…