У причалов стояли корабли. Все здесь, по-морски, было чисто выдраенным и экономным. В отличие от большинства народностей Кампаннлата сиборнельцы были прирожденными мореходами.
Проведя ночь в церковном приюте, на восходе Фреира посольская делегация вместе с другими пассажирами поднялась на борт одного из ожидающих у причала кораблей. СарториИрвраш, который раньше не плавал ни на чем, размерами превышающем ялик, немедленно отправился в отведенную ему каюту, повалился на кровать и заснул. Когда он наконец проснулся, корабль готовился отчалить от берега.
Исполненный любопытства, он бросился к иллюминатору.
От стоящего низко над водой Беталикса стелилась серебристая дорожка. Соседние корабли выделялись голубыми силуэтами, их детали были неразличимы, а мачты похожи на лишенный листвы лес. Совсем недалеко от борта какой-то парень, с силой налегая на весла, греб по волнам в лодке. Падающие почти параллельно морю лучи Беталикса скрадывали детали, и молодой человек и его лодка в глазах СарториИрвраша сливались в одно, в маленького черного водяного кентавра, раз за разом откидывающегося назад, выставляющего весла и снова подающегося вперед. Медленно, один гребок за другим, лодка продвигалась через водяную ширь с мелкой волной. Весла с плеском падали в воду, спина гребца ходила мощным шатуном, и в конце концов сквозь слепящий свет Советник заметил, как лодка добралась до бетонных столбов мола.
Глядя на молодого гребца, СарториИрвраш вспоминал времена, когда сам, еще мальчиком, возил кататься своих двух младших братьев на озеро. Он вдруг четко увидел перед собой их улыбающиеся лица, их руки, пропускающие между пальцев бегущую воду. Сколько воды с тех пор утекло. Но ничего не ушло без следа. Его труд, его «Алфавит», обошелся ему недешево.
Сверху донесся звук бегущих по палубе босых ног, выкрики, скрип такелажа, — команда ставила паруса. Когда свежий ветер надул парусину, толчок почувствовался даже в каюте. С причала раздались прощальные выкрики, на палубу полетели отданные веревочные концы. Бывший советник начал свое плавание к северному континенту.
Всего плавание заняло семь дней. По мере того как корабль смещался норд-норд-вест, дни Фреира становились длиннее. На закате сверкающее светило медленно утопало в море где-то впереди прямо по курсу судна и каждое утро на рассвете восходило из воды на северо-востоке, всякий раз проблуждав в неизвестности на несколько минут меньше.
Госпожа Денью и ее спутники не переставали расписывать СарториИрврашу радужные перспективы; между тем прозрачность окружающего мира уменьшалась с каждым часом. Довольно скоро корабль оказался закутанным в то, что один моряк назвал «Ускути-болтушка». Густая коричневатая хмарь, смесь песка и дождя, опустилась на корабль со всех сторон, заглушив собой плеск волн под носом судна, покрыв все, что возможно тонкой липкой пленкой. Однако оказалось, что никто, кроме СарториИрвраша, не был обеспокоен этим явлением природы. Он обратился с вопросом к капитану, но тот быстро его успокоил.
— В моем распоряжении достаточно навигационного оборудования, чтобы провести корабль даже по подземным пещерным морям. Хотя, например, наши новейшие разведывательные корабли оборудованы еще лучше.
Сказав это, капитан предложил СарториИрврашу заглянуть в его каюту. На столе в капитанской каюте лежала расстеленная таблица дневной высоты солнц, необходимая для определения широты, а также плавающий компас, циркуль и инструмент, названный капитаном ночным ориентиром, при помощи которого можно было рассчитывать восход некоторых звезд первой величины и оценивать время ночи относительно полуночи по одному или другому солнцу. Корабль был также оснащен приборами для навигации полностью вслепую, путем оценки измеренных отрезков пути на карте.
Когда внимательно и с интересом выслушивающий рассказ капитана СарториИрвраш принялся делать в своем дневнике пометки, на марсе раздался испуганный клич впередсмотрящего, и капитан заторопился на палубу, на ходу изрыгая такие отборные ругательства, которые Азоиаксик Единственный вряд ли мог рекомендовать к употреблению.
Крики впередсмотрящего доносились из-за завесы дождевой мороси, из мутных коричневых облаков. Облака разрывались и ускоряли свой бег. Неожиданно вынырнувший из тумана корабль, размером не меньше того, на котором плыл СарториИрвраш, пронесся мимо на расстоянии, от леера до леера едва превышающем фут. Мимо пролетели лампы, фонари и лица, в основном яростно оскаленные, занесенные кулаки, потрясаемые в проклятии — потом так же стремительно все исчезло, канув в колыхающуюся липкую влагу. Сиборнельский корабль снова оказался один.
Пассажиры-сиборнельцы объяснили чужеземцам, что встретившийся им только что корабль был рыболовецкой шхуной с Ускути, промышляющей вдали от берега сельдь. Рыболовецкий корабль был небольшой плавучей фабрикой и имел на борту, кроме рыболовов, также и засольщиков и бочкарей, потрошащих, солящих и закатывающих в бочки добычу прямо посреди моря.
Несколько выведенный из себя едва не произошедшим гибельным столкновением, СарториИрвраш был не в настроении выслушивать рассказы о сиборнельском рыбном промысле. Удалившись в свою каюту, пропитавшуюся влагой, он улегся на койку и долгое время лежал дрожа. Вскоре их корабль должен был войти в бухту Аскитош, находящуюся, насколько это помнил СарториИрвраш, на 30-м градусе северной широты, всего в пяти градусах к югу от тропика Каркампана.
На седьмой день плавания стена тумана начала медленно проясняться, хотя видимость еще долго оставалась неважной. Постепенно выяснилось, что море вокруг их корабля просто усеяно рыболовными шхунами.
Мало-помалу непонятный растянутый по горизонту мазок начал превращаться в береговую линию северного континента. При ближайшем рассмотрении северный берег оказался ровной полосой песчаника, отделяющей плодородную почву от моря.
Очевидно приободренная видом своей родины и ее близостью, госпожа Денью Пашаратид неожиданно разразилась в адрес СарториИрвраша целой лекцией на географическую тему. Наступление льдов на юг со стороны Полярного Круга заставило ускутов обратиться за пропитанием к морю. О полярных областях в Кампаннлате говорили почтительным шепотом. Полоса плодородной земли между приближающимися льдами и морем неуклонно сокращалась. Собираемый морем ежегодный богатый урожай по значению не уступал урожаю, который получали с полей, расположенных на двух равнинах страны, ее главных житницах, упоминание о которых госпожа Пашаратид сопроводила неопределенным жестом руки в западном направлении. Равнины отсюда находились очень далеко.
— Насколько далеко? — спросил СарториИрвраш.
Неопределенно махнув рукой на запад, госпожа Денью заговорила о народах Сиборнела, отзываясь о разных народах коротко и точно, но с разной степенью почтительности и уважения, словно знакомая с представителями многих из них лично, как будто представители этих народностей выстроились перед нею в ряд, а она поименно называла их бывшему советнику: Ускутошк, Лорай, Шивеник, где находилось Великое Колесо, Брибхар, Каркампан. После чего подробно рассказала о каждом. «Такое впечатление, что они готовы немедленно двинуться маршем на завоевание Кампаннлата», — подумал СарториИрвраш.
Главными были Брибхар и Каркампан.
Затем она указала на восток.
— Вот таким образом наши народы окружают всю Гелликонию. Как видите, большая часть сиборнельцев проживает почти в полной изоляции, стиснутые между льдами и морем. Живется нам тяжело, зато свободно. В Каркампане нас донимают кайджувеки, — хотя люди в тех краях почти не живут, — кроме того, неспокойно в областях Верхнего Хазиза, где есть проход на полуостров Чалце; в Ускутошке мы чувствуем себя более или менее в безопасности, там проживает цвет нашей цивилизации. В гости к нам вы прибыли в самое лучшее время года, когда в небе стоят одновременно и Беталикс и Фреир. В остальное время Великого Года, когда Фреир большую часть дня скрывается за горизонтом, в нашей стране царит холод и климат существенно ухудшается. Когда-то говорили, что в эти времена правит Вейр-Зима, знаменитый персонаж сказок и легенд… Тогда льды движутся с севера на юг, оттесняя к югу и нас, ускутов, как мы иногда себя называем. Немногие переживают такую тяжелую пору. Многие умирают. Очень многие.
Хотя на палубе было относительно тепло, сиборнелка передернула плечами словно от озноба.
— Другие народности выживают в такие тяжелые времена, они смелее нас, выносливее, — проговорила она. — По счастью для меня и остальных моих соплеменников, эти времена еще очень далеко, хотя о них и не просто забыть. Память о холодах сидит у нас в крови, так мне кажется… О том, что Вейр-Зима когда-то обязательно придет снова, мы помним всегда.
Из порта в город их повезли на удобном четырехколесном экипаже с верхом из вышитого полотна. Усевшись в экипаж, советник, госпожа Пашаратид и один из ее молчаливых спутников некоторое время ждали, пока люди-рабы укладывали в сетки на запятках и крыше их багаж. Экипаж был запряжен четверкой йелков, цветом напоминающих желток и развивающих в беге довольно приличную скорость. Путешествие продолжалось по одной из дорог, уходящих от порта в глубь континента.
Когда в окошке кареты показался силуэт величественного собора, СарториИрвраш попытался привести в порядок свои первые впечатления. Более всего его удивил тот факт, что экипажи, которых на дороге было великое множество, были изготовлены не из дерева, а из металла: оси повозок, борта, даже сиденья, на которых он и его спутники сидели, все было изготовлено из металла.
Металлические предметы были видны повсюду. Прохожие на улицах — более спокойные и сосредоточенные в отличие от горланящей и толкающейся матрассильской толпы — несли с собой металлические лестницы и ведра, уже виденные советником на борту корабля; многие прохожие, очевидно, военные, щеголяли в блестящих металлических доспехах-нагрудниках. Выходящие на улицы двери большинства зданий — сооружений величественных и монументальных — были забраны металлическими решетками, зачастую украшенными барельефами и табличками с именами хозяев, словно обитатели их твердо вознамерились жить в своих жилищах вечно, что бы ни случилось со льдами Полярного Круга.