В ответ на четко сформулированную просьбу король Сайрен Станд прислал в Матрассил горбуна по имени Фард Франтил. Фард привез королевскую грамоту, рекомендующую его как знатока в доменном деле и новых методах выплавки железа. Переговорив с олдорандцем, король ЯндолАнганол отослал его в Кузнечный Подряд, велев приступать к работам немедленно.
Тут же из Кузнечного Подряда к королю явилась делегация серолицых ремесленников, с жалобой на жестокие и тупые методы Фарда Франтила, оказавшегося человеком мрачным и упрямым.
— Мне нравятся упрямые люди! — заорал на трепещущих кузнецов король.
Первым делом Фард Франтил приказал передвинуть цеха ближе к поверхности, на сторону горы, противоположную Матрассилу, туда, где в избытке было дерево и бежало несколько полноводных речушек. Вода была необходима для постройки водяных колес, приводящих в действие мощные механические дробилки.
Никто в Борлиене никогда и слыхом ни слыхивал о механических дробилках. По словам Фарда Франтила, мельницы были необходимы для того, чтобы мелко дробить руду. При виде нового строительства борлиенские кузнецы чесали затылки и без конца ворчали. Фард набрасывался на коренных обитателей матрассильских пещер с руганью. Разозленные тем, что теперь дорога до дома увеличилась для них примерно в два раза, мастера делали все возможное, чтобы замедлить ход нового строительства и выставить чужака в дурном свете. Ружей у короля по-прежнему не было.
Денью Пашаратид, исчезнувшая из Матрассила так же неожиданно, как и ее муж, оставила в столице сиборнельского посольского представителя с ограниченными полномочиями. Этого представителя ЯндолАнганол разыскал, арестовал и заключил в тюрьму. Продержав сиборнельца в темнице несколько дней, он приказал привести его к себе и обратился к нему с предложением: свобода в обмен на чертеж современной сиборнельской домны.
Невозмутимый молодой человек обладал отличными манерами и все же некоторая резкость звучала в его голосе.
— Насколько вашему величеству должно быть известно, самая лучшая сталь производится в Сиборнеле, где науки и ремесло развиты чрезвычайно. Так, в частности, вместо бурого угля для выплавки и поковки высших сортов стали мы используем только лигниты.
— Что ж, отлично, коль скоро ты такой знаток в деле производства металлов, выстрой для меня домну — и я щедро вознагражу тебя.
— Вашему величеству должно быть также известно, что Колесо — это основополагающее изобретение человечества, также произошло из Сиборнела, и всего несколько столетий назад Колесо не было известно в Кампаннлате. Кроме того, многие культурные злаки, выращиваемые в вашей стране, тоже были выведены на севере. Даже эти старые примитивные домны, разрушенные вами, были в свое время, в Века Великой Зимы, построены по проектам, созданным в Сиборнеле.
— Возможно, это так, — отозвался король, едва сдерживая свой гнев. — Теперь настало нам время обзавестись чем-то более современным.
— Даже после того, как на южном континенте колесо стало известно, — продолжил говорить сиборнелец, — не сразу от него научились получать пользу во всех областях хозяйства и ремесел. Многие десятилетия, а то и века колесо проходило путь от повозок к различного типа мельницам, потом к гончарному ремеслу, и наконец — в орошение земель. Например, у вас в Борлиене нет ветряных мельниц, а у нас, в Сиборнеле, их очень много. Прошу простить меня, ваше величество, но из всего сказанного мной напрашивается неутешительный вывод — народ Кампаннлата не только практически не способен производить блага цивилизации сам, но и не так быстро их перенимает.
Гнев короля усиливался.
— Мне не нужны ветряные мельницы, сиборнелец, я требую от тебя нарисовать план работоспособной домны самой новой конструкции. Я хочу делать ружья, и для моих ружей мне нужна хорошая сталь.
— Ваше величество, должно быть, хотели сказать: «для ружей, которые я собираюсь копировать с сиборнельских»?
— Не важно, что я хотел сказать, что я сказал или что когда-либо скажу: все, что мне требуется от тебя, — это подробный чертеж хорошей современной домны. Я понятно выражаюсь, или мне нужно привести тебе толмача, который растолкует тебе все это на сибиш?
— Простите меня, ваше величество, но мне казалось, вы понимаете мое положение. Если это не так, тогда позвольте мне уточнить, что я не ремесленник, а всего лишь посольский представитель и знаю толк разве что в цифрах, но никак не в кирпиче или тому подобном строительном материале. По сути дела, скорее вы, ваше величество, сумеете выстроить домну, чем я.
Ружей у короля по-прежнему не было.
Со своим рогатым и мохнатым воинством король проводил большую половину дня. Зная, что фагорам для хорошего усвоения лучше всего повторять все по нескольку раз, он каждый день произносил перед строем небольшую речь, в которой обязательно упоминал, что недалек тот день, когда Первый Фагорский Полк отправится вместе с ним, главнокомандующим, в столицу чужеземного государства, Олдорандо, где должен будет выступить с парадом по случаю торжественного события — его, короля, свадьбы.
На дворцовой территории были устроены специальные резервации, где король и фагоры-гвардейцы встречались как равные. Входить в казармы фагоров людям было категорически запрещено. Это правило было установлено королем ЯндолАнганолом по примеру его отца, ВарпалАнганола. В этом случае правило было нерушимо для всех без исключения, и преступить его так, как это было сделано однажды с родовыми пещерами Кузнечного Подряда, король не имел права.
Во главе Первого Фагорского Полка стояла гиллота по имени Гххт-Млрак Чзахн, которую король ЯндолАнганол называл просто Чзахн. Между собой он и Чзахн обычно разговаривали на хурдху.
Зная антипатию фагоров к Олдорандо и его народу, король не жалел усилий на объяснение причин того, почему он так хочет, чтобы именно Первый Фагорский присутствовал на церемонии будущего бракосочетания, объясняя это снова и снова.
Чзахн отвечала так:
— По этому поводу у нас состоялся разговор с нашими предками на временном языке. Результатом оказалось послание, наказывающее нам, живущим, доставить твое неприкасаемое тело в страну Хррм-Бххрд Йдохк в город Хрл-Дрра Ндхо. Это послание есть приказ для нас всех.
— Ну вот и отлично. Рад, что наши цели так совпадают. Насколько я понял, ваши предки не возражают. Ты хочешь что-то еще сказать?
Но Гххт-Млрак Чзахн спокойно молчала; ее розовые глаза находились почти на одном уровне с глазами короля. Внезапно со всей остротой ЯндолАнганол почуял исходящий от гиллоты резкий запах и сразу же вслед за этим услышал звук ее дыхания. Зная фагоров уже давно, он понимал, что продолжительное молчание далеко не всегда означает, что уже все сказано. Тесно стоящие позади своей предводительницы гвардейцы с одинаково невозмутимыми мордами тоже молчали, их белые шубы сплетались одна с другой. Внезапно кто-то из двурогих громко пустил ветры, и король от неожиданности отшатнулся от молчаливого строя.
Несмотря на то что король был человеком крайне нетерпеливым, исходящее от фагоров чувство уверенности, полного покоя и невозмутимости успокоило и его тоже. Отступив на шаг, король замер перед гиллотой в точно такой же неподвижности, как и она перед ним.
— Я буду говорить еще, — внезапно объявила предводительница Первого Фагорского Полка непререкаемым тоном, хорошо знакомым королю Анганолу. Прежде чем принять окончательное решение, всегда проводилось краткое совещание с теми, кто находился в небытии в глубине веков. Без этого никогда не обходилось, и людям приходилось терпеть такие необычные в человеческом разговоре паузы.
Встреча короля и гиллоты происходила по давней традиции в небольшом зале, зовущемся «Врата Чистоты»; фагоры входили сюда с одной стороны, люди с другой. Стены зала фагоры украсили спиральными символами зеленого и голубого цвета. Потолок, нормальный для людей, был низким для анципиталов, от чьих рогов на стропилах имелись многочисленные отметины — возможно, это делалось ими специально, в знак того, что по закону у гвардейцев рога не отпиливались.
На стороне короля был только один Бог, Акханаба Всемогущий; но демонов, истязающих его, было множество.
К счастью, фагоры не принадлежали к числу этих демонов. ЯндолАнганол был привычен к замедленной размеренности и расчетливости их речи, к тому, что двурогие никогда не глядели на него как на своего собрата — а также к медлительности или даже, скорее, тугодумию.
В фагорах не было ничего, что могло осложнить их существование в сексуальном плане.
Сексуальность фагоров подчинялась строгой периодичности. Гон у гиллот случался строго каждые сорок восемь дней, в то время как сталлуны могли исполнять свое половое предназначение один раз в каждые три недели. Коитус происходил без всяческих особых церемоний и зачастую при свидетелях. Благодаря такому отсутствию всяческого смущения, которое заставляло людей искать тайного уединения, за фагорами закрепилось мнение как о существах необычайно похотливых. Козлиные копыта и торчащие рога во все времена для человечества являлись символами крайнего падения и греховной распущенности. Истории о сталлунах, насилующих женщин, а иногда и мужчин, были у всех на устах и порой являлись поводом для начала очередного крестового похода.
Когда гиллота наконец собралась с мыслями, ее речь была краткой.
— Мы отправимся с тобой, король, в Хрл-Дрра Нхдо в стране Хррм-Бххрд Йдохк, потому что это очень важно для нас, анципиталов. Мы видим, что это очень важно для тебя, но это так же важно и для нас, и это-то все решает. Пускай твою силу увидят все люди Хррм-Юххрд Йдох. Желание таково, чтобы воинство твое явилось на парад с… — последовала продолжительная пауза, во время которой, как казалось, предводительница гвардейцев подыскивала нужное выражение для своих мыслей, — …с новым оружием в руках.
— В Борлиене мы не можем изготовить это новое оружие, — с болью ответил король ЯндолАнганол. — Нам придется приобретать его у Сиборнела.