Сегодня, 3269 земных лет спустя, старая база стала храмом, изредка посещаемым для просвещения и озарения. База, как и сама Земля, стали частью авернской мифологии.
На Аганипе имелись залежи полезных ископаемых, металлов и минералов. Построить армаду кораблей, способных завоевать Гелликонию за считанные часы, не составило бы труда. Теоретически ничего невозможного в этом не было. Как, впрочем, и не было на Аверне инженеров, обладающих необходимыми для решения такой задачи навыками и знаниями.
Горячие головы и недовольные не переставали шептать, что авернцы были лишены технического знания преднамеренно, чтобы превратить их в нацию, неспособную к массовому насилию, нацию социальных импотентов.
Подавляющее большинство «горячих голов» были, конечно же, мужчинами. Женское население Аверна обожало борлиенского короля. Не отрываясь от обзорных экранов, женщины следили за тем, как король ЯндолАнганол расправляется с Дарвлишем. Победа действительно была великой. ЯндолАнганол стал героем своей страны, вытерпевшим и пожертвовавшим для нее слишком многим, слишком много заплатившим за свою недальновидность и безрассудность самопожертвования. Во многом его жертва оказалась бесполезной. Король несомненно мог быть причислен к фигурам драматическим.
Таким образом, женская половина населения Аверна также планировала вторжение на Гелликонию, но вторжение несколько иного рода — тайно все они мечтали об одном: как можно скорее оказаться в столице Борлиена и быть рядом с его королем, помогая ему денно и нощно.
Глава XIVТам, где живут фламберги
Белые тени поднимались над городом Аскитош, выстраиваясь меж серыми городскими постройками сложными узорами. Идущий вдоль бледной дороги человек, казалось, сливался с нею. Таков уж был ускутский «илистый туман», «болтанка», тонкое покрывало сухого воздуха, которое опускалось с плато, начинающегося сразу за городом.
Над головой сверкал Фреир. Сиборнельский «легкий» день был в полном разгаре. Через час-два должен был взойти Беталикс. Беталикс должен был подняться прежде, чем Фреир опустится за горизонт, — и, раз поднявшись, в это весеннее время, сесть, так и не взойдя в зенит.
Завернувшись в непромокаемый плащ, СарториИрвраш смотрел на медленно исчезающий из виду город-фантом. Погружаясь в илистый туман, город сначала превратился в скелет и наконец исчез полностью. «Золото дружбы» был не одинок в тумане. Справа и слева по борту можно было разобрать тени других призрачных кораблей с повисшими как мертвые шкуры парусами — ускутский флот начинал свой великий поход, чтобы завоевать весь мир.
Корабли шли через узкий канал, когда легкое мерцание на западном горизонте возвестило о приближении восхода Беталикса. Немедленно вслед за этим поднялся ветер, натягивающий полосатые паруса. Находящиеся на борту ощутили общий прилив облегчения; все приметы предвещали доброе и благополучное плавание.
Советник СарториИрвраш пожал плечами под своим кидрантом на теплой подкладке и спустился по трапу с палубы вниз.
Внизу, в коридоре, ему встретился Ио Пашаратид, бывший посол Сиборнела в Матрассиле.
— Поздравляю вас, все приметы говорят о благополучном плавании, — вежливо поклонившись, приветствовал его дежурной фразой Пашаратид. — Мы выбрали для начала плавания верное время.
— Вот и прекрасно, — зевнув, ответил СарториИрвраш.
В число ускутских воинствующих священников-моряков во время боевых походов, как правило, кроме команды, входили астрологи, деутероскописты, астрономансеры, уранометристы, хиеромансеры, метеорологи, метемпиристы, а также собственно священники. Эти люди были способны не только с легкостью определять местоположение корабля в любой обстановке, но также указывать точно год, теннер, день, час и минуту, в который «Золоту дружбы» было лучше всего совершать тот или иной маневр. Сочетание знаков Зодиака команды, сорт дерева, из которого изготовлен корабельный киль, — все принималось во внимание. Самым же надежным и убедительным знаком, предвещающим мореплавателям всяческие успехи, было появление в небесах кометы ЯрапРомбри, пролетевшей высоко в северной части неба и пересекшей зодиакальное созвездие Золотого Корабля ровно в шесть часов одиннадцать минут и девятнадцать секунд утра. Именно в этот момент, ни секундой позже или раньше, были отданы швартовы, и фагоры-гребцы налегли на весла.
Навязанная советнику СарториИрврашу роль совсем его не устраивала. Ко всем прочим неприятностям плывущий с ним на одном корабле Пашаратид внезапно начал выказывать подозрительное желание подружиться, будто в Борлиене ничего особенного не произошло. Как может мужчина так себя вести?
Возможно, что все это было делом рук Денью Пашаратид. Возможно, что таким вот образом, найдя способ использовать отвергнутого дворцом бывшего советника и вовлечь его в грядущие военные планы, она сумела добиться поблажки для своего мужа, избавив его от суровой кары. Посол Пашаратид плыл на «Золоте дружбы» на равных правах вместе с остальными матросами в качестве обычного капитана моряков-пехотинцев — хотя могло быть и так, что для него, привыкшего к высшему свету, плавание в неизвестность на борту 910-тонного флагмана было наказанием не менее суровым, чем пожизненная тюрьма или даже Великое Колесо Харнабхара.
Несмотря на всю глубину постигшего его падения, Пашаратид держался еще более надменно, чем когда бы то ни было. Он хвастал тем, что по прибытии в Оттассол под его командой окажется целый полк солдат; в перспективе он должен стать начальником оттассольского гарнизона.
Улегшись в своей каюте на койку, СарториИрвраш закурил вероник. Моментально волна головокружения захлестнула его. Во время плавания в Аскитош он ни разу не испытывал приступов морской болезни. Теперь, как видно, болезнь наверстывала упущенное.
В течение трех дней бывший советник отвергал всякую пищу. На четвертый день он проснулся полностью здоровым, с необыкновенным приливом сил и, поднявшись на ноги, быстро вышел на палубу.
Море и горизонт были совершенно чистыми. Висящий низко над северным горизонтом Фреир светил своим блистающим оком — «Золото дружбы» шел прямо навстречу светилу. Тень корабля весело бежала по смальте умеренно волнующегося моря. Воздух был пропитан светом и восхитительно бодрил. С наслаждением потянувшись, СарториИрвраш вдохнул полной грудью.
Уже показалась земля. Беталикс, по всей видимости, совсем недавно опустился за горизонт. Из всех кораблей, сопровождавших их после выхода из бухты в качестве караула, сейчас осталось только одно судно, неотрывно следующее за ними в двух лигах справа и чуть позади, с развевающимся на мачте флагом. Вдалеке виднелись едва различимые полосочки скорлупок рыболовов.
Его окликнули, он обернулся и увидел перед собой Денью и Ио Пашаратидов. Вместе.
— Мы узнали, что вам нездоровилось, — проговорила Денью. — Примите мои сожаления. По правде сказать, этого следовало ожидать, ведь борлиенцы не слишком хорошие мореходы. Как вы считаете?
— Но теперь вы, похоже, чувствуете себя гораздо лучше, — быстро вставил Ио. — Это плавание, будет не более чем увеселительной прогулкой для укрепления здоровья и хорошего самочувствия. Ускутошк и нашу цель разделяют каких-нибудь тринадцать тысяч миль, и при попутных ветрах мы доберемся до Оттассола через два теннера и три недели — вот так.
Втершись к СарториИрврашу в доверие, в течение следующих дней Пашаратид стал его постоянным спутником в прогулках по палубе, постоянно развлекал его подробными рассказами об устройстве различных служб и частей корабля. Кое-что вызывало у СарториИрвраша интерес, и тогда он делал в своей книжечке небольшие пометки, от души сожалея о том, что его родина была не столь передовой державой в области мореплавания и кораблестроения. Ремесла и сельскохозяйственные занятия, существующие в Сиборнеле и Ускутошке, были практически того же уровня, что и в Кампаннлате, однако в мореплавании и оружейных ремеслах сиборнельцы не имели себе равных, превосходя всех в количестве оружия и его качестве.
В многовековой сезон жестокой Зимы жители скованных льдами северных земель еще в большей степени зависели от моря. Вот почему в собственности Сиборнела находилось несколько кораблей. Все эти корабли принадлежали гильдии воинствующих монахов-мореходов. Сложная эмблема гильдии украшала паруса, превращая функциональный атрибут в предмет искусства.
На главном парусе был изображен механизм — герб Сиборнела — два концентрических круга, соединенных меж собой волнистыми спицами.
«Золото дружбы» было трехмачтовым судном, имело на себе фок-, бизань- и грот-мачты. При попутных ветрах на носу, над фигурой духа-защитника, для увеличения скорости хода поднимался дополнительный парус, артеменон. Во время прогулок Ио Пашаратид в подробностях объяснил, сколько квадратных футов парусов может быть поднято и в каких именно случаях.
СарториИрвраш не возражал против журчащего постоянно у него над ухом потока — перечисления сухих фактов. Посвятив всю свою жизнь выяснению того, чем отличается простое предположение от бесспорного факта, он всегда относился ко второму с чувством приятной симпатии. Тем не менее выказываемая ему Пашаратидом с такой настойчивостью дружба тревожила его; подобная навязчивость никогда не была свойственна сиборнельцам.
— Дорогой, ты уже, наверное, наскучил советнику Ирврашу своими рассказами, — заметила Денью Пашаратид на шестой день плавания.
Сказав это, она, однако, тут же ушла.
— Вы, наверное, скучаете по Матрассилу? — поинтересовался Пашаратид, глядя в морскую даль и подставив лицо ветру.
— Да, я привык работать, мне не хватает моей науки, — отозвался СарториИрвраш.
— Охотно верю, но, как я догадываюсь, наверняка это не все. Лично я, и это, вероятно, вам известно, проводил время в Матрассиле достаточно приятно в отличие от большинства моих соотечественников-ускутов. Ваша страна необыкновенна и полна экзотики. Там довольно жарко, но я хорошо отношусь к жаре. Я сумел познакомиться там с отличными людьми.