— Какой одинокий и пустынный берег, госпожа.
— Да, этот край необитаемый. Но я видела и похуже. В старину ускуты ссылали сюда своих преступников, оставляя их на вечное поселение, практически на произвол судьбы.
Ее светлые волосы выбились из-под козырька морской фуражки, которую она обычно носила.
— И поселенцы выживали?
— Выживали, и даже многие. Находили себе жен из местных лораек. Кстати, через час на берег отправляется шлюпка. Я приглашаю вас принять участие в этой короткой экспедиции в качестве моего личного гостя. Вы сможете собственными глазами увидеть, как выглядит Бухта Осужденных.
— С благодарностью принимаю ваше приглашение.
Только теперь СарториИрвраш понял, до чего он рад возможности хоть ненадолго покинуть корабль.
«Золото дружбы» и следующий за ним невдалеке «Союз» принялись медленно приближаться через спокойную воду к берегу. Туман вскоре немного рассеялся, и появились очертания убогой мрачной суши с гранитом утесов и скал. Обойдя несколько каменистых островков, «Золото дружбы» бросило якорь. Через некоторое время с борта была спущена гребная шлюпка.
Проявив истинное рыцарство, Оди Джесератабхар помогла СарториИрврашу спуститься по веревочному трапу.
За ними последовал Пашаратид и с ним шестеро вооруженных мощными мушкетами матросов-пехотинцев. Фагоры-гребцы взялись за весла, и лодка начала медленно приближаться к пологой, усыпанной галькой части берега, лавируя между рифами.
На берегу уже имелись хозяева — стадо фагороподобных фламбергов. Два крупных самца стояли друг напротив друга с перевитыми рогами. Они сражались, и их плоские копыта с оглушительном треском ломали вылинявшие ракушки. Гривы у самцов были меньше, чем у самок. Кроме этого признака, пол животных различить было невозможно. Окрас и самок и самцов фламбергов варьировался от черного до кроваво-коричневого с редкими белыми подпалинами. От земли до плечевого пояса рост фламбергов не превышал четырех футов.
— Сейчас у фламбергов гон, — объяснила СарториИрврашу священница-адмирал. — Только в пылу схватки за самку эти ленивые создания могут зайти в воду.
Шлюпка ткнулась в берег, куда и была вытащена покорными фагорами, после чего вся экспедиция успешно высадилась на сушу. Галька около берега быстро сменилась острыми камнями.
В направлении высадившихся людей по камням немедленно метнулась целая армия крабов, выставляющих асимметричные клешни в недвусмысленном выражении угрозы. Матросы выстрелили в крабов из мушкетов дробью, убив нескольких, — остальные крабы немедленно принялись пожирать своих погибших собратьев.
Выстроившись на этом тихом, идиллическом берегу в стрелковую цепь, матросы разбились на пары, в которых один поддерживал дуло мушкета, в то время как другой наводил оружие на цель. Мишенью были самки фламбергов, глупо суетящиеся всего в нескольких футах и не обращающие на прибывших с корабля никакого внимания. Пашаратид скомандовал: «Огонь!», и ружья дали залп. Две самки фламбергов упали на камни, дергая ногами.
Стрелки сменили позиции и ружья. Последовал новый строенный залп. На этот раз на камне забилось еще три особи. Остатки стада обратились в бегство.
Под поощрительные крики с рей судна, усыпанных зрителями, матросы бросились к добыче, вздымая сапогами брызги.
Две самки еще были живы и пытались встать, но один из стрелков, вытащив из ножен короткий широкий нож, быстрым движением перебил раненым животным хребты.
Почуяв смерть, крупные белые птицы снялись со скал и принялись кружиться над местом охоты, высматривая добычу. Неожиданно решившись, птицы спикировали на матросов, пытаясь ударить их своими мощными крыльями.
Пока несколько человек свежевали добычу, остальным приходилось одновременно отбиваться от наседающих со всех сторон крабов и птиц. Одним длинным ударом ножа свежевальщики вспарывали убитым фламбергам брюхо. Засунув внутрь руку, они вытаскивали дымящиеся кишки и печень, сразу отбрасывая их в сторону. После этого от туловищ отделялись задние ноги. На руки свежевальщиков обильно лилась золотистая кровь. Над их головами кричали голодные птицы.
Нагруженные ногами и тушами фламбергов, фагоры были отправлены обратно к шлюпке.
Тем временем, по команде Пашаратида, из шлюпки были извлечены имеющиеся там волокуши, в постромки которых впряглись опять же фагоры. Экспедиция была готова к отправлению. СарториИрвраш получил официальное приглашение присоединиться к прогулке.
— Я хочу, чтобы вы сумели составить хотя бы краткое впечатление о здешних краях, — сказала ему со скупой улыбкой Джесератабхар. Бывший советник сообразил, что скорее всего адмирал и ее подчиненные тоже рады ступить после корабля на твердую землю и готовы найти любой предлог для того, чтобы продлить свое пребывание здесь. Адмирал двинулась вперед вслед за волокушами, и СарториИрвраш поспешил за ней.
От берега начался крутой подъем и, чтобы затянуть на него волокушу, двурогим рабам пришлось напрягать все свои силы. Вскоре на пути им встретились другие копытные, с шерстью более длинной и густой, чем у фламбергов, сероватого окраса, с изогнутыми кольцами рогами. Это были йелки. Денью Пашаратид с сожалением заметила, что вместо фламбергов следовало устроить охоту на йелков. Красное мясо лучше желтого.
Их путь пролегал мимо огромных валунов, вывернутых из земли и принесенных сюда когда-то давным-давно ледником, теперь исчезнувшим. На некоторых валунах можно было заметить нацарапанные имена и даты, иногда очень древние — обитавшие в здешних краях ссыльные таким образом пытались оставить о себе память.
Постепенно подъем закончился и местность пошла ровнее. Остановившись, глубоко дыша и утирая пот, участники экспедиции осмотрелись. Внизу у берега виднелись два корабля. Тут и там по воде плыли айсберги. Слева лежали земли лораев, простирающиеся до горизонта. Земля у них под ногами была голой, почти лишенной травы, во вмятинах от тысяч и тысяч копыт.
— Эти равнины принадлежат фламбергам, йелкам и гигантским йелкам, — проговорила Денью Пашаратид. — Больше здесь никто не живет. И не только равнины, но весь здешний край принадлежит зверю.
— Людям тут жизни нет, — подхватил Ио Пашаратид.
— Внешне фламберги и йелки очень похожи, но анатомически отличаются очень сильно, — заметила в свою очередь Оди Джесератабхар. — Йелки — некрогены. Молодь рождается и развивается в трупах родителей, вместо материнского молока питаясь продуктами разложения. Фламберги же — живородящие.
На равнине люди уселись в волокуши, и фагоры повезли их вперед. Равнина была сырой, то и дело на пути попадались лужи, небольшие озера или болотца. Продвижение было крайне медленным. В течение почти целого часа пути все молчали, упиваясь ощущением необъятности окружающего.
Возле испещренного бороздами охряного цвета валуна адмирал воинов-священников объявила наконец остановку. Поднявшись с волокуш, люди прошлись, разминая ноги и размахивая затекшими руками. Огромный валун нависал над ними, как миниатюрная скала. Вокруг не было слышно ничего, кроме криков птиц да завывания ветра. Но через некоторое время они услышали доносящийся откуда-то издалека тихий гул.
Услышав новый звук, СарториИрвраш подумал, что это ломается ледник. Но адмирал и Денью Пашаратид, встревоженно переглянувшись, быстро принялись взбираться на валун. Вглядевшись в горизонт, они стали кричать оставшимся внизу, предупреждая их об опасности.
— Эй, двурогие, быстро оттащите волокушу под защиту камня! — приказала фагорам Оди Джесератабхар.
Постепенно гул превратился в могучий, напоминающий дыхание урагана топот. Ураган поднимался от самой земли, шел отовсюду. С западной стороны холма приближалось что-то огромное. СарториИрвраш бросился к валуну и принялся карабкаться на его вершину. Ио Пашаратид помогал ему, и наконец все они, две женщины и двое мужчин, оказались на вершине, где на площадке для них едва хватило места. Фагоры тупо стояли по сторонам валуна.
— Нам придется переждать здесь, пока они не пройдут, — проговорила Оди Джесератабхар. — Тут мы в безопасности.
Голос адмирала дрожал.
— Что это? — спросил СарториИрвраш.
И тут он увидел лавину фламбергов, приближавшихся широким фронтом.
Скоро вся равнина была заполнена морем спин и рогатых голов фламбергов и йелков, среди которого валун с четверкой людей на вершине высился как остров.
Земля вибрировала от монотонного гула. Достигнув валуна, живой поток обогнул его с обеих сторон и сомкнулся на другой стороне, устремившись дальше. Белые птицы-коровы летели над стадом.
Потрясенные люди, прижавшись друг к другу, с тоской смотрели на простирающееся вокруг живое море. Взошел и опустился Беталикс, а тысячи животных все продолжали свой бесконечный бег.
Заморосил дождь, который постепенно перешел в ливень. Земля вокруг намокла, и звук бьющих по ней копыт изменился.
Прошло уже несколько часов, а ледяной дождь все не утихал. СарториИрвраш, отчаявшись, ждал смерти. Он вспоминал свою жизнь.
Он всегда был одинок, думал бывший советник. Намеренно одинок. Приобретение знаний было его страстью, его жизнью. Почему?
И почему он так долго терпел ЯндолАнганола? Когда-то он восхищался им, но не теперь! Он никогда не простит королю сожжение его рукописей! Сжигая его работы, ЯндолАнганол сжег его единственное оправдание перед одиночеством.
«Но теперь я изменился, — как заклинание твердил советник. — Я стал другим». Оди! Эта женщина, Оди, он любит ее! Он вдруг занервничал. Ему казалось, что он должен сказать ей об этом, прямо сейчас.
И тут он заметил — что Оди Джесератабхар плачет.
После недолгого колебания он крепко обнял ее и прижался щекой к ее лицу. Он стал тихо шептать ей слова утешения, почти бессвязные, но горячие.
Вся в слезах, Оди повернулась к нему, и ее рот почти соприкоснулся с его.
— Это я во всем виновата. Мне нужно было предвидеть: в это время года гон — обычное явление…
СарториИрвраш не дал ей договорить, поцеловав ее в губы, а потом снова и снова. И она ответила ему.