Фомин осознал, что этот рассказ может длиться бесконечно, и перебил женщину, показав портрет Альберта. Об этом позаботились заранее, сделав несколько дубликатов.
– Вам знаком этот человек?
Глаза у собеседницы налились угрюмой злобой.
– Еще бы! Этого мерзавца я бы собственноручно повесила. Чего он только не творил. Если ему кто-то не понравился, взгляд не тот, то он отводил его в сторонку и тыкал ножом. Не насмерть, а чтобы причинить боль. Это ему нравилось. И еще девчонок таскал, несовершеннолетних. Вытащит, которая понравилась, и начинает охальничать руками прямо при всех, а потом уводит с собой. А если девчонка сопротивлялась, то он начинал ее нещадно бить и гадко угрожал. Вот типа так: «Не дергайся. Будешь у меня сосать в заглот, чтобы у тебя клитор без наркоза не выдрали». И это один пример, а он еще много всяких гадостей говорил.
Фомин оценил фразу. Он бы тоже повесил этого Альберта собственноручно.
– Если хочешь подробней, то обратись к Кате. Она побывала в его руках.
Женщина указала на симпатичную девушку, даже девчонку, сидевшую за угловым столом и что-то черкавшую карандашом в тетрадке. В отличие от сослуживицы, она явно ухаживала за собой: длинные волнистые волосы ниспадали на плечи, губы напомажены, ресницы подкрашены, одета она была в плиссированную юбку до середины бедра и обтягивающую блузку, подчеркивающую ее ладную фигурку.
Девушка Фомину сразу же очень понравилась, а когда он заглянул в ее наивные глаза испуганной лани, то сильно и не вовремя возбудился. На его брюках появился едва заметный бугорок. Миша даже не стал присаживаться за ее столик, а сразу же пригласил Катю в ближайшее кафе, мол, чтобы спокойно поговорить, не мешая остальному персоналу. Та на удивление сразу же согласилась, поняв, куда клонит молодой симпатичный человек. Видимо, он ей тоже понравился, а тут такой подходящий повод, чтобы смыться с работы, коль журналист пригласил.
Войдя в полупустое заведение под названием «Птица», они заняли свободный столик и заказали бутылку сухого вина с легкой закуской.
– Меня давно никто не приглашал в кафе, – призналась девушка.
«Врет, наверно, – подумал Фомин. – Таких все подряд приглашают. Ну да ладно».
Они столкнулись под столом коленками, и Катя таинственно улыбнулась.
«Сначала поговорим, а потом как карта ляжет», – прикинул Фомин.
– Расскажи мне про Альберта Зимку.
Михаил сразу же перешел на «ты», но девушку это ничуть не смутило.
– Он организовал частный бордель и уводил туда девчонок из лагеря. И меня увел. Сначала употреблял девочку сам, а потом сдавал в аренду немецким офицерам. Некоторые девочки пропадали, и он набирал следующих. Одновременно у него жили пятеро. Содержал он нас хорошо, не то что в лагере: кормил досыта, одевал в соблазнительные платья, не обижал. Это и понятно – иначе на что бы мы годились. Когда пришла Красная армия, девушки и не собирались расходиться – жилось им комфортно, и кто-то их взял под свое крыло. Но я ушла – не хотела быть куклой для мужских развлечений. Альберт там тоже иногда появляется. До сих пор. В качестве клиента… Тебя еще что-нибудь интересует?
– Да не особо, – сказал Фомин, переваривая сказанное, особенно про «иногда появляется».
– А ты правда журналист? – спросила девушка, с недоверием глядя на Михаила.
– Не совсем. – Фомин замялся. – Меня просто попросили найти этого Альберта очень серьезные люди. Не смог отказать.
– Не советую с ним связываться, – сказала девушка. – Он предела не знает.
Фомин погладил ее по руке.
– Спасибо за предупреждение.
Заиграла музыка из патефона, стоящего на подоконнике: «Утомленное солнце…».
– Ты танцуешь? – спросила Катя.
– Танго не умею, – признался Михаил.
– Можно танцевать танго не как танго, – успокоила его Катя.
– Ну, тогда пошли.
Он за руку вывел девушку из-за стола и бросил взгляд на ее точеные ноги. Юбка позволяла.
«Очень любопытно, как говорит Комов», – подумал Фомин.
Они молча танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Губы их встретились и не расцеплялись до конца танца. Говорить было не о чем – парочка наслаждалась единением тел. «В этот час прозвучали слова твои». Но слова отсутствовали. Музыка утихла, и они вернулись за стол. Пили вино и разговаривали, чтобы лучше понять друг друга. За окном вечерело.
– Ты где остановился? – неожиданно спросила Катя.
– В гостинице, – ответил Фомин и недоуменно посмотрел на девушку.
– В гостинице слишком хлопотно. – Катя на минуту задумалась. – Поехали ко мне – надо привести к общему знаменателю наши отношения.
Вот так вот откровенно. Девушки, послужившие в борделе, не отягощали себя интеллигентскими рефлексиями.
…Они занимались любовью всю ночь. Катя извивалась неутомимой ящерицей, подвигая партнера на все новые и новые проникновения. А в шесть утра Фомин вскочил с кровати как ошпаренный и начал торопливо одеваться.
– Ты куда в такую рань? – полусонным голосом спросила Катя.
– Время подгоняет, – сказал Фомин, застегивая брюки. – Время – деньги, время – жизнь.
Семь часов утра являлось контрольным сроком возвращения в гостиницу.
Он поцеловал девушку в губы и покинул квартиру, думая, что никогда с ней больше не увидится. Но он ошибался.
Циценас с облегчением вздохнул, когда Фомин вошел в комнату. Часы показывали без четверти семь. Кивнув друг другу, партнеры уселись на диван и молча уставились друг на друга. Первым не выдержал Влад:
– Ты где пропадал?
– Девушка одна попалась. Рассказывала мне про Альберта так интересно, что я не мог оторваться всю ночь, – с усмешкой проговорил Фомин.
– С тобой все понятно. – Циценас усмехнулся в ответ. – Ты кем у нас теперь числишься? Ловеласом или Казановой?
– Скорее, донжуаном. Нет, она правда многое прояснила.
Фомин поведал о новых фактах из биографии Альберта.
– Ну да, все подтверждается. Альберт Зимка. – Циценас кивнул. – Пора посетить местное НКВД, а именно – ОББ. Интересно, наши связаны с ними хоть как-то, и что они об этом Альберте знают, и что скажут?
– Зачем? – возразил Фомин. – Пускай Волошин выясняет с ними отношения. Мы установили личность фигуранта со всеми подробностями. Задание выполнили. Нужно ехать в Москву и докладывать. А излишнее любопытство чревато неожиданными последствиями. Мы с Комовым в Одессе в такое дерьмо вляпались. Еле выбрались. И Волошин предупреждал, чтоб не лезли свиным рылом в местный калашный ряд. И вообще, странно все как-то… В Литве установлена советская власть, а по Вильнюсу гуляет бывший эсэсовец, гауптмн и, похоже, свил здесь гнездо. Ходит в бордели, заказывает картины, многие его знают, и все нормально. И что? НКВД не дремлет?
– Нет, все-таки я туда наведаюсь, – заупрямился Влад.
– Тебе решать – ты у нас официальный представитель. Только давай обдумаем все возможные варианты развития событий и выработаем план действий. Короче, продолжение следует.
Продолжение следует
Небо замутнело и разродилось дождем. Порывистый ветер разбрызгивал крупные капли, и вода заливала лицо, слепила глаза. Циценас не привык к зонтам, у него и не было зонта, поэтому он надел очки с простыми стеклами. Взял на всякий случай как средство маскировки, если понадобится. Влад поймал машину и доехал до здания НКВД, заплатив, сколько попросили.
На входе предъявил удостоверение охраннику.
– Мне в ОББ.
Охранник не сильно удивился, узнав, откуда приехал товарищ. Видимо, подобные визиты не были большой редкостью. Он позвонил по местному телефону и, получив указания, вернул документ Владу.
– Вам в двадцать третий кабинет, это второй этаж. К капитану Галушко.
Лишних вопросов охранник задавать не стал, зная, что внятного ответа все равно не получит. Циценас кивнул и, миновав холл, двинулся вверх по широкой лестнице. На втором этаже он нашел нужный кабинет, постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, зашел внутрь. На стене кабинета висел портрет Сталина, а на столе у хозяина кабинета стоял гипсовый бюстик Ленина. Всё в привычном формате.
– Почему нас не предупредили о вашем приезде? – спросил Галушко после процедуры представления. За столом сидел полноватый и лысоватый мужчина, явно имеющий весьма косвенное отношение к оперативной работе.
– Это вопрос к моему начальству. Меня посылали не к вам, мне дали весьма специфическое задание, может быть, и не пришлось бы к вам приходить, – пояснил Циценас. Про Фомина, о том, что их двое, он, естественно, ничего не сказал.
– Но все-таки пришлось. Вы литовец?
– Полукровка, но это не имеет никакого отношения к делу.
– Не всегда. Иногда имеет.
Капитан вел себя подозрительно и недружелюбно. Чувствовалось, что от подобных визитов он ничего хорошего не ожидал.
– Нас интересует человек по имени Альберт Зимка. Он несколько раз засветился в Москве в непонятных делах и куда-то исчез. По нашим данным, он находится в Вильнюсе. Может быть, и здесь в каких-нибудь противоправных делах засветился?
Циценас пока действовал правильно, как учили, – пытался получить нужные данные, не посвящая собеседника в суть проблемы. Разве что в общих чертах.
– Ну, я не могу сразу ответить на этот вопрос. – Капитан пожал плечами. В его поведении чувствовалась неуверенность. – Зайдите завтра.
– Лучше прямо сейчас – у меня лимит времени. Иначе я буду вынужден обратиться к начальнику управления НКВД. – Циценас пер напролом. – Сутки – это очень много, за сутки может всякое произойти.
Тем более, он сам работал в этой системе и знал, что Галушко нужно лишь позвонить по телефону. Чего-то тот опасался… Но чего?
Капитан поморщился, как от зубной боли, но трубку взял и набрал местный номер телефона. Получив ответ, Галушко улыбнулся, но как-то фальшиво.
– Альберт Зимка – это наш сотрудник, функционирует в качестве тайного агента.
И тут Циценаса спонтанно прорвало и понесло.
– А то, что он гауптман СС, работал в конц-лагере, вы об этом знаете? – воскликнул он возмущенно.