– Вот это сюрприз! Не было гроша, да вдруг алтын. Даже полтинник. Как у Баркова – и жил грешно, и умер смешно.
Он не стал ни хвалить, ни упрекать напарника, а лишь похлопал его по плечу.
– Как получилось, так получилось. Пошли.
Когда они прибыли на базу, Ворон им устроил небольшой прощальный банкет. Пили самогон из кружек, закусывая вареной свининой и солеными огурцами. На следующий день напарники улетели в Москву на самолете, который где-то отхватил Волошин.
Часть пятаяВпритык
Сколько веревочке ни виться, а конец будет.
Ложный персонаж
В Москве зарядили осенние нудные дожди, но Циценаса и Фомина это не особенно огорчало. Они не стремились к какому-то культурному отдыху, а предпочли отмыться, отоспаться и насладиться нормальной пищей. Когда короткий отпуск закончился, Влад вместе с Комовым появились в кабинете Волошина, хотя тот их специально не вызывал. Комов был загружен по уши очередным ограблением инкассаторов и тут же привлек к этому делу Циценаса.
Майор оторвался от какой-то писанины и бросил взгляд на вошедших.
– Даже вызывать не пришлось – сами догадались появиться. А где Фомин?
Комов замялся.
– К нему какая-то Катя приехала из Вильнюса. Я его отпустил еще на сутки. Глядишь, и свадьбу сыграем.
– Катя, Катя, беленькое платье… – пробормотал Волошин. – Хорошо, его присутствие сейчас не принципиально. Короче, отработали вы нормально – не только установили личность Альберта, но отыскали его и ненароком прихлопнули. Ладно, ладно, никаких упреков нет. Значит, по-другому было невозможно. Но история на этом не кончается, она никогда не заканчивается. Появилась тоненькая ниточка, за которую нам нужно непременно ухватиться и начать разматывать весь клубок. Я прочитал опусы Циценаса. Тема препарирована грамотно, в целом все понятно. Кроме одного. Кто такой Коган? Коганов у нас в стране вагон и маленькая тележка. Даже поэт был Коган. «В флибустьерском дальнем синем море бригантина поднимает паруса». Жалко, что погиб в самом начале войны. Так кто такой наш Коган? Альберт тебе не наврал?
Волошин сделал акцент на слове «наш» и в упор посмотрел на Циценаса.
– Вряд ли наврал, – сказал Влад. – В предсмертном состоянии сложно врать и шутить. Так бывает только в патриотических фильмах. И откуда я знаю, кто такой Коган!
– Не знаешь, так не знаешь, – согласился Волошин. – Не знаешь, но можешь догадываться. Каково твое мнение?
Циценас задумался, а потом выдал:
– Скорее всего, он засел в литовском НКВД, – ведь кто-то травил меня, как бешеную собаку, и Альберта вывел из игры. Надо проверить их относительно Когана.
– Без тебя знаю, – отмахнулся Волошин. – Уже проверяют. С твоим предположением я полностью согласен. Комов вас пока загрузит работой, а потом посмотрим – вы же с Фоминым знатоки прибалтийских страстей.
Начальник хозяйственного отдела УНКВД в Вильнюсе носил фамилию Коган, Семен Коган. Волошин, как сильный аналитик, умел ловить нюансы, осмысливать их и привязывать к рабочей версии.
«Вот Альберт перед смертью сказал „спроси у Когана“. Что он имел в виду? Что Коган является его резидентом или надо спросить у Когана, а кто его резидент? Альтернатива, равнозначный выбор. И ответить на этот вопрос может только сам Коган. Второе… Как начальник хозяйственного отдела мог моментально повесить топтунов на Циценаса и вывести Альберта из-под удара? Это не его функция, его бы не поняли. Опять все упирается в пресловутого Когана. Его надо допросить, а как? Допрашивать на месте бессмысленно. В лучшем случае он от всего отопрется, если вообще соизволит разговаривать. А в худшем еще и нажалуется, что его необоснованно пытаются дискредитировать, мол, их агент Зимка перед смертью (еще непонятно, кто его убил) что-то несвязное ляпнул. А кому ляпнул, своему убийце? А кто убил-то? И понеслась голубая муть. В Вильнюсе его просто так не арестуешь, нужна высокая санкция. А на основании чего ее дадут? Надо проводить спецоперацию. Своими силами. Вывезти Когана из Литвы и душевно допросить».
Волошин пошел к начальнику управления и доложил ему о возникших проблемах.
– Рискованно, – поставил диагноз начальник.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанское, – сказал Волошин, прекрасно понимая бестолковость этой фразы, разве что поржать. Но надо было что-то говорить, подтолкнуть разговор, чтобы высветилось какое-то здравое решение.
– А кто рискует, тот обычно тонет в куче дерьма? – парировал начальник с кривой усмешкой. – Авантюрист ты, Волошин, но вдумчивый…
– Тогда я плюну на это дело – у меня других дел полно, – перебил его Волошин с раздражением, что редко случалось.
– …И настырный, – дополнил фразу начальник. – А если этот Коган сбоку припека?
– Зато он расскажет, кто не припека.
Волошин перевел разговор в спокойное русло, хотя внутри у него все кипело. Он привык доводить начатые дела до логического конца.
– А если не расскажет, а если все это вообще туфта? Задаешь ты неразрешимые задачки, поди туда, незнамо куда.
Начальник управления задумался.
– Тогда мы извинимся и отправим этого Когана восвояси, – предложил Волошин.
Он понял, что если отказа сразу не последовало, то, может быть, наметится какая-то перспектива выхода из тупика.
– Долго извиняться придется, но давай попробуем, – резюмировал начальник.
Он тоже привык доводить любое дело до конца.
Возглавил операцию по захвату Когана капитан Комов. Утечка данных могла сорвать задуманное, поэтому Алексей тщательно отбирал участников, в основном из своих однополчан. В Вильнюс загодя отправили Крона. Одетый в добротный габардиновый костюм, улыбчивый, общительный, он вызывал людей на откровенность, особенно когда угощал их спиртным, по крупицам собирал данные о нужном объекте, систематизировал их, чтобы в компактном виде предоставить Комову. Поехал он с документами некоего снабженца, который то ли покупал что-то, то ли продавал, и это оправдывало его интенсивное общение со многими людьми. Остальные бойцы отправились позже произвольными маршрутами.
Приехав в Вильнюс, они поселились в бывшем санатории на окраине города, где селили кого угодно, лишь бы деньги платили.
– Ну, что ты скажешь о Когане? – спросил Комов Крона, когда они встретились на набережной реки Вилия.
Крон не торопясь, последовательно начал выкладывать добытые данные.
– Местный, женат, детей не имеет, живет в двухкомнатной квартире вместе с женой, точный адрес я уточню, является начальником хозотдела в местном НКВД, имеет любовницу, девку двадцати лет, с которой встречается на даче…
– Где находится дача? – встрял в монолог Комов.
Крон назвал адрес и продолжил:
– Ездит на служебном «Майбахе» с одним охранником, пойман два раза на взятках, но как-то выкрутился, хотя доказательства были железные, алкоголь потребляет в меру, как правило, импортный…
– Пока хватит, – остановил его Комов. – Потом доскажешь детали. Где его лучше всего брать?
– По дороге на дачу, – не задумываясь ответил Крон. Он ожидал подобного вопроса. – Там на шоссе есть крутой поворот и пропадает видимость. Сзади. А по обеим сторонам от дороги густые кусты. Если после поворота…
– Поехали, посмотрим, – прервал его Комов.
Они погрузились в эмку, где-то арендованную Кроном, он же сел за руль, и отправились оценивать пригодное для засады место.
Черный «Майбах» ехал с приличной скоростью по шоссе, и ничто вроде бы не предвещало чрезвычайных событий – обычная поездка с девушкой на дачу, где можно с пользой для организма и души провести время. Но судьба – злодейка, особенно если кем-то организована твоя судьба. Однако Семен Коган об этом не думал, он сидел и расслабленно улыбался в предвкушении будущих услад.
Машина прошла поворот, и неожиданно откуда-то сбоку, из кустов, раздались несколько выстрелов. «Майбах» заелозил сдутыми колесами по дороге, улетел в кювет, но не перевернулся. Из придорожных зарослей моментально выскочили четверо вооруженных парней. Один из них, по прозвищу Мамонт, сразу же оглушил еще не пришедшего в себя охранника – не мудрствуя лукаво, вдарил ему огромным кулачищем по затылку. Этого хватило с избытком, чтобы надолго его отключить. С девицей поступили так же в более мягком варианте без особых проблем – благо у машины была свернута крыша.
Коган рефлекторно съежился, даже не думая о сопротивлении. Он, выпучив глаза, смотрел на Мамонта и ничего не понимал.
– Ну, что вылупился как баран, – недобро проговорил Мамонт и зло ощерился. – Давай, вылезай.
Видя, что пассажир не делает никаких движений, а лишь моргает глазами, детина схватил его за лацканы френча и перекинул через борт «Майбаха», не открывая дверцы. Крон вывел из кустов ранее замаскированную эмку. На пленного нацепили наручники, погрузились в машину и, проехав пару километров вперед, остановились.
В небе застрекотал вертолет – спасибо ленд-лизу [14]. Комов выскочил из машины и замахал руками крест-накрест. Вертолет приземлился прямо на шоссе. Из кабины высунулся пилот.
– Давай быстрей!
Развеселая компания быстренько загрузилась, и винтокрыл взмыл в небо.
– Красиво жить не запретишь, – воскликнул Крон и сладострастно причмокнул.
– Да, – глубокомысленно сказал Фомин, глядя в иллюминатор. – Где только вертолет добыли. Всегда бы так.
Пришедший в себя Коган, чтобы как-то взбодриться, попытался качать права, глядя на незнакомых, разномастно одетых парней.
– Вы кто такие! Знаете, кто я такой?! Вы ответите…
– Кто ты такой, мы знаем, – оборвал его Комов. – Но не до конца. Но скоро до конца узнаем – сам расскажешь. А кто мы такие… Да так, на вертолете катаемся.
Он не считал нужным допрашивать Когана сейчас – куда он денется, Москва не Вильнюс, так просто не отмажется. А пока пускай мучается в догадках.