«Один – один», – подумал Крон, покинул сельсовет и пошел в самостийный клуб. На входе его никто не остановил.
В горнице дым стоял коромыслом. Народ сидел за длинным столом, пил и закусывал. На табуретке стоял патефон и нещадно хрипел так, что песню невозможно было разобрать, – игла затупилась. Крон подошел к имениннику, сидевшему во главе стола, и выложил перед ним пачку патефонных иголок.
– Подарок, – пояснил он, и на его губах заиграла лучезарная улыбка.
Именинник по имени Иван некоторое время теребил пакетик в руках, а потом поднял его над головой.
– Во, сейчас нормальная музыка будет! Очень своевременный подарок.
– Поставь Утесова, «Песню извозчика», – раздался из-за стола голос.
Иголку быстро поменяли, и полилась песня: «Только глянет над Москвою…»
«Чудно, – подумал Иннокентий. – С едой они как-то выкручиваются, а вот без патефонных иголок никак».
Иван усадил Крона рядом с собой.
– Ты как здесь очутился?
– Ищу родственников, точнее, Коганова. Этот ведь его дом? – Крон напрягся.
– Мутная история, – ответил Иван. – Мне вот сегодня шестьдесят лет исполнилось, а ни разу никакого Коганова не видел. Этот дом принадлежал когда-то дьяку Симону, а потом его то ли убили, то ли посадили, уж не знаю за что. А дом отписали какому-то Коганову. Теперь это наш клуб. Появится Коганов, так освободим место.
Он замолчал. Патефон перестал играть, и гости запели частушки под гармонь.
– Я тут у вас церковь видел. Она жива? – спросил Крон.
– Жива, жива, и батюшка есть, – ответил Иван.
Кеша еще раз поздравил именинника и отправился в церковь. Батюшка оказался на месте. Он с удивлением выслушал неожиданный вопрос Крона, жили ли когда-либо в этом селе Когановы, но решил оказать помощь.
– Надо посмотреть в архивах.
Через некоторое время прозвучал однозначный ответ, мол, с начала века не жили в Нелидово никакие Когановы.
«Три – ноль в нашу пользу».
Вернувшись в Москву, Крон сразу же пошел к Комову. Выслушав доклад, тот сделал однозначный вывод:
– Явная «липа», но подготовили ее основательно. Кто-то сильно постарался. На запрос по любому виду связи дадут правильный и однозначный ответ. А кто поедет в эту глухомань что-то проверять? Разве что мы.
Комов ехидно ухмыльнулся.
После возвращения Крона Волошин начал анализировать создавшуюся ситуацию.
«Что мы имеем?
Враг засел в силовых органах на высокой должности. Факт. Об этом говорят примеры противодействия нашим операциям и ликвидаций опасных свидетелей. Какой-нибудь сержант такого не сможет, а уж тем более гражданский. Альберт Зимка в своих предсмертных признаниях обозначил некоего Когана. Факт.
Допустим, что Коган – это комиссар Коганов. Не факт, но близко. Почему он поменял свои биографические данные? И очень профессионально. И непонятно, почему он не назвался каким-нибудь Либерманом? Начало тридцатых – бог знает, что тогда творилось. Но по должности он вполне мог оказывать нам противодействие.
Других Коганов, кроме прибалтийского, да и Когановых тоже, в силовых органах всех видов не существует. По крайней мере, на высоких должностях. Эльвира этот вопрос исследовала. Факт… И еще куча косвенных. Это уже кое-что. Копаем дальше».
Волошин вызвал Комова и поручил ему организовать круглосуточную слежку за Когановым.
– Только аккуратнее, приглядывайте издалека, не лезьте на рожон. Это вам не какой-нибудь буратино.
Экипаж машины состоял из трех человек: оперативник, он же водитель, агент – мобильный член группы, имеющий возможность покидать машину и продолжать слежку пешим порядком, и радист для оперативной связи – в машине имелась рация. Каждую тройку Комов предупреждал:
– Утечка информации может произойти только от вас. Тогда вам будет очень плохо – вы меня знаете. Докладывать каждый час.
Двое суток поступали стандартные доклады.
Разговор по радиосвязи
– Все идет по плану. Никаких изменений нет.
– Продолжайте наблюдение.
На третьи сутки, ближе к вечеру группа вышла на связь вне графика.
Разговор по радиосвязи
– Фигурант отпустил шофера и оставил служебную машину марки «Мерседес» возле своего подъезда. Номер…
– Продолжайте наблюдение. Немедленно докладывайте о любых изменениях.
Комов тут же наладил вторую группу для слежки, готовую к немедленному выезду. И не зря. Он хорошо знал свое дело и умел предвидеть неожиданные изменения в развитии событий.
Разговор по радиосвязи
– Фигурант вышел из дома, сел за руль машины и поехал по направлению Крымского моста.
– Высылаем вторую группу. Задействуйте ее по необходимости.
Вторая группа нашла первую и последовала за ней на грани видимости. Коганов остановил машину возле Крымского моста и спустился на набережную, где стал прогуливаться на отрезке метров в сто. За ним последовал покинувший группу филер, изображавший загулявшего кутилу. Вскоре на другой стороне улицы припарковалась еще одна машина марки «Фольксваген». Из нее вышел мужчина средних лет неброской внешности и присоединился к Коганову. Они о чем-то коротко переговорили и разошлись.
Разговор по радиосвязи.
– Появился второй фигурант. Они о чем-то разговаривали, а потом пошли каждый к своей машине.
– Группы разделяются. Команда Фомина следует за вторым. Команда Жигова продолжает наблюдение за первым.
– Может быть, второго сразу упаковать?
– Потерпишь, Миша. Еще не время.
Фомин только пожал плечами.
«Бог терпел и нам велел, а приказы начальства не обсуждаются».
Тем временем «Фольксваген» начал крутить по переулкам – пытался сбросить возможный «хвост». А может быть, он его и вычислил. Чувствовалось, что водитель хорошо знает Москву, но Фомин ее знал идеально. Поэтому он срезал в нужных местах, периодически пропадая из поля зрения преследуемого, а потом вновь садился на «хвост». Почти одновременно они выехали на Софийскую набережную. А вскоре обозначился и конечный пункт назначения для второго – Британское посольство, бывший особняк купца Харитоненко. Фомину почему-то стало смешно, и он непроизвольно хохотнул.
«Все так просто, а сколько было возни».
Разговор по радиосвязи
– Это Фомин. Фигурант въехал на территорию Британского посольства.
– Продолжайте наблюдение. При любых изменениях докладывать немедленно.
– Это Жигов. Первый зашел в свой подъезд.
– Снимайте наблюдение.
– Круги сужаются, – сказал Волошин, узнав последние новости.
– Какой-нибудь третий атташе по должности или десятый секретарь, а по сути, представитель британской разведки. И морда и у него англосаксонская, по словам Жигова. Будем брать?
Комов вопросительно уставился на Волошина.
– Непременно, – согласился Волошин. – Других вариантов нет.
Последний рывок
Очередная группа слежения к вечеру следующего дня увидела, как фигурант сел в машину вместе с молодой красивой женщиной и машина рванула с места. Вдоль по Софийской набережной.
Разговор по радиосвязи
– Это Жигов. Началось движение. Фигурант вместе с женщиной сел в машину с водителем. Оба хорошо одеты.
– Следуйте за ними. Докладывайте об изменениях.
Машина с англичанином остановилась на Театральной площади, и парочка, пройдя между колоннами, вошла внутрь здания Большого театра. Водитель остался на месте.
Разговор по радиосвязи
– Это Жигов. Фигурант вместе с подругой вошли в Большой театр.
– Оставайтесь на месте. Встречайте группу захвата на карете скорой помощи. Номер машины…
Вскоре к служебному входу подъехала машина скорой помощи. Из фургона вышли трое в добротных габардиновых костюмах, милиционер в форме и врач в белом халате. Ветер распахивал полы халата, демонстрируя армейские брюки и яловые сапоги. В милицейскую форму был одет Мамонт. Пройдя через служебный вход, он представился и предложил вахтеру пойти в каптерку или вахтерку, как там у них называется, и попить чайку. А вместо него подежурят. Вахтер, сказав, что он раньше тоже служил в милиции, сразу же согласился приступить к чаепитию.
Трое в штатском вошли в театр через главный вход, и Комов, показав удостоверение ГУББ, вызвал администратора.
– Нам нужно три любых места, – сказал Алексей.
Администратор посмотрел на него всепонимающим взглядом и, не задавая лишних вопросов, на которые он однозначно не получил бы ответов, поинтересовался:
– Откидные подойдут?
– Любые места, – повторил Комов с раздражением в голосе. – Кстати, что у вас сегодня дают?
– «Дон Кихот» с Улановой, – с гордостью ответил администратор.
Он подвел неожиданных зрителей, с которыми ему вовсе связываться не хотелось, к кассе с табличкой «Билетов нет», и вскоре троица оперативников, Комов, Фомин и Крон, оказались в фойе театра, через которое проследовали в зрительный зал, даже не поинтересовавшись, через какое фойе они прошли, через Красное или Белое. Сели на откидные места. Крон сразу же засек англичанина, который находился на несколько рядов сзади. Повезло. Потух свет в зале, осветилась сцена, и началось балетное волшебство.
Фомин никогда не был в Большом театре и жалел о том, что ему вряд ли удастся посмотреть второе действие.
«Ну, будем смотреть, что служба позволяет».
Забыв на время про англичанина, они, не отрываясь, наслаждались завораживающим действием на сцене. Уланова была великолепна.
В зале зажегся свет, и зрители потянулись со своих мест кто в буфет, кто в туалет.
«Только бы они разделились со своей дамой, – внутренне взмолился Комов. – А где они могут разделиться? Вопрос риторический. Мы его в любом случае возьмем, но будет лишний шум».
Парочка зашла в буфет. Женщина встала в очередь, а мужчина-англичанин направился в заведение с буквой «М» на двери. В туалет вслед за ним вошли все трое и пристроились к писсуарам – облегчиться не помешает. Англичанин закрылся в кабинке – видимо, по-большому захотелось. Фомин сразу же начал ломать комедию, отвлекая внимание посетителей туалета.