Я заворчала на него:
– Хватит портить мои впечатления от «Трикс». Я специально выбрала эту коробку ради ностальгии, так что не лезь со своим осуждением.
Джереми устроился в огромной куче подушек, свесив ноги с кровати, и тут начался второй за день фильм с Киану.
Джереми не дернулся, даже когда открылась и закрылась дверь гаража и тяжелые шаги прозвучали на лестнице на второй этаж. Я вытянулась в самой неестественной позе, когда в комнату ввалился Кори, глядя на нас подозрением.
– Что происходит?
Обвинительный тон его голоса гулко зазвучал в моей голове, и давление мгновенно взлетело до небес. Я не могла выдавить из себя ни слова.
– Я пришел сюда, искал тебя. – Джереми сказал это так беззаботно, как умел только он. – Анна решила, что будет прикольно приобщить меня к ее секте любителей боевиков.
Он высыпал «Трикс» из коробки прямо в рот, не просыпав ни крошки, и я уставилась на него, не веря своим ушам.
Кори сел рядом со мной, и я ухватила свою подушку, пока он не устроился на ней.
– О, этот тот фильм с Патриком Суэйзи? – Он уже копался в коробке со смесью из сухофруктов. – Ха, и Гэри Бьюзи.
Джереми кивнул, не отрывая взгляд от экрана.
– И с тем мужиком, который играл доктора Кокса в «Клинике».
– У вас что, нет планов в другом месте? – спросила я, глядя, как Кори промахивается мимо рта и заветные чипсы с арахисовым маслом сыплются на мое белое покрывало.
Они оба отмахнулись, и я постаралась сосредоточиться на фильме, что оказалось непросто, учитывая, сколько места занимали эти двое.
Это был не самый мой любимый фильм. Он даже не входил в двадцатку лучших, но, когда Джереми незаметно взял меня за руку под кучей подушек, я хотела, чтобы он никогда не кончался.
7Лето
Накануне танцев в восьмом классе Джесс сказала, что в большинстве случаев лучше прийти слишком нарядной, чем одетой просто, и я ей не поверила.
Я надела простое короткое розовое платье с кручеными бретельками и джинсовую куртку, а она оделась с иголочки, в настоящее бальное платье, с перчатками и всем прочим, прямо как Золушка.
Когда мы туда приехали, то быстро поняли, что я одета слишком просто, а она – как раз наоборот. После минутной паники я рассмеялась: Джесс демонстративно прошествовала в самый центр танцплощадки, показывая мне, что окружающие слишком заняты собой, чтобы смотреть на нее.
– Кому какое дело? Потанцуем!
И мы стали танцевать.
Я посмотрела на фотографию из будки с того вечера, приклеенную к ростовому зеркалу, и снова подумала, правильно ли тогда оделась.
Когда неделями носишь обрезанные шорты и юбки, как-то странно надевать настоящее платье. Я не хотела, чтобы кто-нибудь подумал, будто я перестаралась – или вообще старалась. Но Джереми поймет, и мне было странно так переживать из-за внешнего вида, хотя я просто с ним зависаю.
Я затянула ремешок в тон простому темно-синему платью-рубашке и начала раскручивать кудряшки, превращая их в обычные волны вместо идеальных спиралек.
– Анна, дорогая, иди к нам, – позвала мама с нижних ступенек. – Нужно устроить семейный совет.
Ее тон был таким формальным, что я занервничала и стала ломать голову над возможными причинами, которые не были бы связаны со мной и парнем, забирающим меня через десять минут.
На последнем семейном совете речь шла о том, что Кори будет работать на родителей; до этого – о смерти моей двоюродной бабушки. А еще раньше все было как в тумане.
Неопределенность маминой просьбы занимала мои мысли, и волнение лишь усилилось, когда я зашла на кухню. Родители и брат сидели за столом и смотрели на меня, как актеры с экрана. И для меня это было очевидно, ведь я того и ждала. Мама с папой выглядели нормально, как всегда, отдыхая после работы, а вот Кори сменил баскетбольные шорты и футболку с обрезанными рукавами на рубашку на пуговицах и брюки.
– Чего это ты разоделся? – спросила я так, чтобы это ни в коем случае не звучало как комплимент, хотя наряд ему шел.
– Помнишь, Кэтлин все отказывалась от свиданий со мной? – спросил он так, будто уже давно говорил со мной об этом, и я кивнула. – Оказалось, что у нее стажировка на полный день в больничной администрации, а потом она волонтерствует в доме престарелых.
Как-то он был слишком горд ею для человека, который сам никакого отношения к ее развитию не имел.
– Ясно, – сказала я, не соединяя точки, которых еще не поставили.
– Она не просто меня отшивала, она действительно была занята, – объяснил Кори, явно восторженно. – И я решил быть волонтером вечерами по вторникам, вместе с ней, и на этой неделе она призналась, что хочет узнать меня получше. Я веду ее гулять и удивлять видами вечернего города. Она намекала, что хочет посмотреть мюзикл, а в паре авеню оттуда есть хороший ресторан, куда мы и зайдем.
– О! Как мило. – Это правда было мило: первый настоящий жест, который мой брат делал для девушки. – Так это все, я могу идти?
Я бочком скользнула к двери, надеясь, что легко отделалась.
– Сядь, Анна, – прощебетала мама, и я повиновалась.
– Так что происходит? – спросила я, рассматривая недавно накрашенные ногти.
Папа улыбнулся.
– Мы хотим поделиться с вами потрясающими новостями. Кори наконец-то понял, в какой колледж будет подаваться, и это отлично совпало с его летней работой в фирме. Кажется, у нас есть план.
– Планы – это хорошо, – предположила я, и все с энтузиазмом закивали, как будто тела моей семьи заняли три покладистых человека.
– Твой отец пытается сказать… Кори, может, ты скажешь?
– Я подамся в Дюкейн и Дрексель на две специальности – по бизнесу и бухгалтерскому делу, – объяснил брат, который явно был не в силах подавить широченную ухмылку. – Так я смогу больше подхватить у мамы с папой. Настоящее влияние, все такое.
– Отличные новости, Кори. Но разве мы уже не говорили об этом три месяца назад?
– Не совсем в таком ключе, – сказал папа. – Еще мы общались с университетом Дюкейн по поводу создания программы, чтобы Кори и учился, и получал «полевой» опыт.
– И, если все получится, Кори будет работать и на выходных, да? И вы станете меньше перерабатывать?
И снова кивки от этих чужих людей, которые явно не были мне родней.
– Круто, – сказала я, чувствуя примерно сорок кило облегчения от того, каким выдался этот разговор.
Я посмотрела на часы и поняла, что скоро встречаюсь с Джереми.
– Это все?
Мама потянулась и взяла меня за руку.
– Конечно, милая. Мы просто хотели убедиться, что ты не против.
– А с чего бы? – спросила я резче, чем намеревалась.
– Мы много думаем об этом и говорим о будущем. И считаем, что впоследствии, если Кори еще будет интересно, он сможет перенять у нас бизнес.
Я притопнула ногой, жалея, что не отправила Джереми смс до того, как спуститься.
– И опять-таки, почему я должна быть против?
– Ну, просто, когда мы спрашиваем тебя, чем ты хочешь заниматься, ты всегда отмалчиваешься.
– Я не отмалчиваюсь, – огрызнулась я. – Меня просто достало, что вы меня вечно об этом спрашиваете. Я миллиард раз сказала, что не знаю.
Папа вздохнул.
– И это совершенно нормально, Анна. Ты еще юна. У тебя есть время, мы просто пытаемся помочь. Вам обоим. Но если Кори будет играть более важную роль, это может помешать твоей реализации или преуменьшить твой вклад. Если ты этого хотела.
Я взглянула на Кори, тот скрестил руки на груди. Он злился – полная противоположность его настроению до того, как я вступила в разговор. Я поняла, что все ему порчу, случайно переводя разговор на себя. У него раздраженно раздувались ноздри, и я восприняла это как сигнал заткнуться и свалить.
– Я не против, – сказала я, следя за тоном. Родители посмотрели друг на друга, и прежде чем они попытались еще раз объяснить мне свои тревоги, я заговорила снова: – Мне кажется, это победа для семьи. Спасибо, что сказали, но мне пора.
Три пары глаз следили за мной, пока я шла к парадной двери.
Через несколько минут, срезав путь по тропинке, где меня забрал Джереми, я в некотором замешательстве изложила ему наш разговор.
– Они так нервничали, когда мне об этом говорили, как будто я выколю им глаза кухонным ножом.
Джереми убавил музыку кнопками на руле.
– А ты раньше с ними об этом говорила?
– Про бизнес – нет, – объяснила я, закрывая форточку. – Но про их бесконечные расспросы о моем будущем – да. Такое чувство, что это каждый день происходит. Меня так достало!
– Почему?
Я прикусила щеку.
– Мне просто кажется, что все пытаются на меня надавить и заставить принять решение, выбрать для себя будущее. Я еще не поняла, и, что важнее, – не хочу.
– То есть ты не хочешь принимать решений, и поэтому мы здесь? Ты поняла, что это обернулось против тебя, поскольку все вокруг что-то планируют и испытывают, а у тебя ничего нет?
В чем-то он был прав, но от этого мне было не легче слышать такие слова.
Я прикусила губу, заставляя себя смотреть в окно.
– Людям надо что-то давать, Анна, иначе от тебя не отстанут.
Джереми положил ладонь на мою ногу, скользнув пальцами под ткань платья.
– Джереми!
Я схватила его руку, не давая ей двигаться выше, и он рассмеялся, успешно выдернув меня из приступа задумчивости.
Я сплела наши пальцы.
– Подумай об этом, Анна.
– Хорошо, – пообещала я. – Спасибо, что выслушал.
Он поднес мою ладонь к губам и несколько раз поцеловал тыльную сторону, а я с удовольствием поняла, что он тоже уделил время внешности. Я заметила, что он выбрит, еще когда прыгнула в машину и перегнулась, чтобы поцеловать его в щеку, прежде чем пуститься в рассказ о родителях и Кори. Кроме того, он надел свои лучшие джинсы, потертые и с заниженной талией, а еще серую рубашку на пуговицах.
При виде его в моем теле произошло нечто странное, но приятное.
– Готовься, Анна. Сегодня вечером мы начинаем новое.