– Отлично! – сказала я своему отражению, передразнивая ее тон.
Поднеся руки к лицу, я стала думать, какого черта я превратилась в зеленое завистливое чудовище после этого разговора. Какое-то время я еще поторчала в туалете, а потом вывалилась оттуда – как раз вовремя, чтобы увидеть, как улыбающаяся Рея идет за столик, где сидят ее родные.
А вот Джереми был в ярости, когда я снова села напротив.
– Ты сказала ей, что между нами ничего нет?
– Что, правда? – Я накрутила прядь волос на кончики пальцев. – Кажется, я употребила не совсем эти слова, когда она пристала ко мне в туалете.
– Тогда давай я выберу слова очень тщательно, Анна. – И он выпрямился, чтобы наверняка донести свою мысль: – Я точно считаю, что между нами что-то есть.
Слова улеглись между нами, прямо на стол. Я устремила против них все, что у меня было, не желая принимать.
– Ты так ей сказал? – Я даже не старалась скрыть язвительность в голосе. – Потому что это ложь.
– Почему? – спросил он тихо, но резко.
Я пыталась придумать объяснение, которое держало бы нас подальше от реальности.
– С моей точки зрения, нет ничего. Абсолютно ничего. Я хочу заниматься всяким этим летом, ездить куда-нибудь, попадать в неприятности. Вычеркнуть кучу пунктов из несписочного списка, и пока я ничего не сделала, а ты должен мне помогать!
Для меня это было в новинку – быть властной и эгоистичной, но я была не против. Я чувствовала себя не одной скучной личностью, а тысячей людей сразу, которых переполняют эмоции и желания.
Джереми смотрел, как я выдавливаю из себя объяснение, но сам ничего не ответил.
Я не особо поняла, что сказала, но он согласился проводить со мной время – и должен был терпеть мои новые трудные эмоции.
Он придвинулся ближе ко мне, и наши колени под столом стукнулись друг о друга.
– Чего ты действительно хочешь, Анна? Зачем все это?
Взгляд упал на мои дрожащие руки, я выкручивала их у себя на коленях. Я знала, что если заговорю сразу, то голос выдаст мои эмоции – те, что всплывают на поверхность, когда тебя спрашивают, все ли в порядке, а ты врешь, что да.
Разговор выматывал. Я устала копаться в своей голове, впитывать каждое слово и размышлять об истинных намерениях.
На секунду я закрыла глаза, вспоминая последние два раза, когда чувствовала себя действительно невесомой, и поняла, чего я хочу, – черт, что мне было нужно больше всего в этот момент.
Забив на рациональность, я выдохнула.
– Я хочу чувствовать, Джереми, – сказала я, понижая голос до шепота. – Я хочу чувствовать тебя.
Я думала, что мое признание приведет его в смятение, что это пылкое откровение превратит его в лужицу у моих ног, но скорее наоборот: он явно был настроен скептически.
– Что это с тобой, Анна? Час назад ты не хотела, чтобы тебя видели со мной, а теперь практически умоляешь, чтобы я раздел тебя посреди ресторана.
Я могла бы снова стать той девушкой с кухни, откровенной и бесстрашной, и я повела руками под столом, скользя вверх по его ногам – о, как же медленно.
– А тебе это нужно, Джереми? – тихо спросила я. – Ты хочешь, чтобы я тебя умоляла?
Он сглотнул – его решимость поколебалась.
– Счет, пожалуйста, – позвал Джереми официантку, которая как раз подходила к нам.
8Лето
Это были самые долгие полчаса в моей жизни.
Я не могла оторваться от Джереми, лаская все, до чего могла дотянуться, и ремень безопасности врезался мне в грудь. Он часто дышал, его взгляд метался между мной, дорогой и спидометром.
Каждый раз на красный свет его губы накрывали мои, жестко и быстро, и отрывались вновь, когда загорался зеленый и позади нас кто-то начинал сигналить.
Он сжал мое бедро, резко сворачивая на подъездную дорожку. Я съежилась, когда шины чуть взвизгнули, но он резко остановился, не давая машине попасть под свет фонарей.
Он переключил передачу, выключил зажигание и рванулся вокруг машины, чтобы открыть мне дверцу, я даже не успела расстегнуть ремень трясущимися руками.
Я бросилась на него, прижимая к ограде, и его руки скользнули по моей спине. Он толкнул меня к задней калитке и несколько раз чуть не оступился, ведь я пыталась прижимать его к себе, но все-таки восстановил равновесие.
Мы протиснулись через щель в высокой изгороди, Джереми тащил меня за собой, крепко вцепившись в запястье. Я подумала, что могу быть не первой, кого он тайком ведет этим путем, и от этого я стала нервничать еще сильнее.
Я споткнулась о кустик, и Джереми поймал меня и шагнул ближе, притягивая к груди. Я вдохнула, когда его ладони скользнули от моей талии по бедрам и попе, и он сжал меня в объятьях. Я поймала ухо Джереми языком, и его руки сжались еще сильнее.
Он ходил так же, как целовался, – с невероятной уверенностью и быстротой, но я никогда не видела, чтобы он двигался так быстро. Его глаза сверкали целеустремленностью, какой я еще в жизни не видела.
За все годы, когда я наблюдала за ним на поле или за кухонным столом, пока он решал сложную задачку из домашки, я представить не могла, что увижу его таким, что он будет так хотеть быть со мной.
Он мягко выпустил меня, пока возился с ключами у двери. Мне сразу стало пусто без его рук, но я отогнала от себя ужас, накативший от этого ощущения. Мы вошли внутрь, Джереми запер дверь, потом опустил шторы и застыл у окна, проверяя, все ли чисто на горизонте.
Я скинула сандалии и начала развязывать пояс платья, Джереми замер. В комнате как будто пропал почти весь воздух, пока он наблюдал за мной, а его руки, опущенные вдоль тела, сжимались в кулаки. Я удерживала его взгляд, расстегивая пуговицы по одной, и, когда ткань упала к ногам, отпихнула ее в сторону.
Джереми тут же прижался к моему рту. Я поддалась его отчаянному порыву, изгибая спину, когда его язык разомкнул мои губы, углубляя поцелуй. Мои руки двигались сами по себе, скользя по его телу, изучая линии мышц. Джереми на миг прервался, а потом расстегнул рубашку.
В уголках его губ играла улыбка, когда мы двинулись к кровати, этому уродливому чудовищу в центре комнаты. Ее рама ударила меня под коленки, когда я садилась, не сводя глаз с Джереми. Он стащил ботинки, блуждая взглядом по моей обнаженной коже, и выдохнул, потянув руки к ремню.
– Дай я, – потребовала я настолько хрипло, что даже засомневалась, а мой ли это голос.
Несколько неловко я расстегнула пряжку и пуговицу. Руки дрожали, пока я расстегивала молнию и стягивала джинсы. Он схватил меня за волосы, чтобы удержать голову, и впился зубами в нижнюю губу. Я закрыла глаза, а его пальцы замелькали, расстегивая мой лифчик.
Когда мы пересекли эту негласную черту, Джереми подался назад и посмотрел на меня. Я откинула волосы за спину, показывая ему обнаженную грудь, и внезапно его язык оказался на ней – я задохнулась. Я вжалась в него, впиваясь ногтями в спину, пока он осыпал меня поцелуями. У меня едва получилось подавить стон.
– Анна, – выдохнул он. – Анна, я…
Он умолк и плюхнулся на кровать рядом со мной.
Я открыла глаза. У Джереми были расширены зрачки, тело просто тряслось от желания, но на лбу собрались складочки морщин. Я перекинула ногу и села на него сверху, его руки тут же оказались у меня на бедрах.
– Будь со мной, Джереми.
Он покачал головой, но его руки еще крепче сжались на тонкой ткани, прикрывающей мою талию.
– Я с тобой, – тихо сказал он. – Просто… не знаю, меня все это как-то захватило.
Я отмахнулась, всем телом умоляя его продолжать. Я двинула бедрами и потерлась о него, он застонал. Но не поддался.
– Раньше у тебя не было проблем со случайным сексом, – напомнила я ему.
– Все верно, – признался Джереми, погладив мои бедра там, где их касалось кружево.
Я дотронулась до его груди: его сердце было готово прорвать кожу и вырваться наружу.
– Так в чем проблема? – спросила я, смыкая руки в замок у него за головой.
– Это не случайный секс.
– Нет, это он.
На губы Джереми вползла осторожная улыбка.
– Для меня он не случайный, Анна.
Я покачала головой, мысленно умоляя его больше ничего не говорить. Он притянул меня ближе и повторил:
– Для меня – нет.
Я вздохнула, наслаждаясь его прикосновениями к моей коже.
– Скажи, что все не просто так.
Наши губы встретились, и с каждым касанием языка, с каждым движением бедер, с каждой проходившей секундой я пыталась добиться своего.
– Анна, брось, – попросил он, удерживая меня. – Это не пустяк. Мы что-то делаем, мне нужно услышать это от тебя.
Я провела пальцами от его уха до подбородка, задержавшись на секунду, чтобы признать: его желания были не просто физическими. И проигнорировать внезапное осознание, что у меня, скорее всего, было точно так же.
– Это не пустяк, Джереми.
Он шевельнул бедрами и перекатился, прижимаясь ко мне всем телом. Меня пронзило судорогой, когда он медленно повел рукой вдоль моего тела и просунул палец под единственный клочок ткани, оставшийся на мне. Я изогнулась, и Джереми снова склонил голову к моей груди, движения его языка чуть не лишили меня рассудка.
– Я у тебя первый?
Этот вопрос, заданный мягко и тихо, повис в воздухе. Но Джереми продолжал касаться меня так, что все другие, с кем я была, показались мне такими глупыми, настолько вне его категории, что это было просто смешно. Я кивнула, отзываясь его губам, и внезапно мое тело пронзила ошеломляющая нервозность.
Джереми резко вдохнул и отстранился, перенося вес на локти и колени.
Я такого еще никогда раньше не испытывала: как будто каждый миллиметр моего тела был заряжен электричеством для этого самого момента. Мне нравилось чувство обнаженности под его взглядом, и я очень этого хотела. Отчасти даже до боли, и раньше я погружалась в бесконечные фантазии об этом моменте, так что сейчас не могла понять, почему тело предает меня в эту минуту в его постели.
Во мне зашевелилась явная паника, угрожая испортить ночь, которая однозначно должна была стать лучшей в моей жизни.