Она прищурилась и кивнула.
– Соблазнительно, Кор. Не знаю, смогу ли я устоять против такого предложения.
– Ну что тут скажешь? – рассмеялся Кори, хлопая Джереми по спине. – Я просто неотразим.
Джесс утащила меня в туалет, ничего не обещая, хотя мой брат и продолжал настаивать. Я стянула футболку, швырнула ее в мусорную корзину и начала вытирать живот влажными салфетками.
– Какая гадость. Какая жуткая гадость.
– Ты про запах? – спросила Джесс. – Или про своего брата?
Я на секунду задумалась.
– И то и другое.
– Как скажешь. Я вот сокрушаюсь, что меня не приглашают, когда мама Джереми дома. Я уже сто лет прошу тебя познакомить нас. О! А давай я провожу тебя на урок?
– Фу, – фыркнула я, закатывая рукава пожертвованного Джереми свитшота. – И чего ты так запала на миссис Блейк?
– Ну глаза-то у тебя есть. Пусть это и глаза натуралки.
– Это со всех сторон неправильно, Джесс. Даже стремненько как-то.
Она поправила помаду перед зеркалом.
– Не вижу в этом ничего плохого.
– Она учительница. Ты несовершеннолетняя. И она замужем.
Джесс повернулась ко мне, скрещивая руки на груди.
– Мне казалось, ты считаешь, что брак – это не более чем – я цитирую – устаревший социальный конструкт.
– Я считаю, но остальные видят это иначе.
– Может, она разделяет твои взгляды.
Я посмотрела на Джесс, и мы обе рассмеялись.
11Лето
К августу у нас с Джереми установился четкий распорядок.
Когда я заканчивала с репетиторством и учебой, а Джереми – с тренировками, мы лежали и смотрели кино или дурачились, пока домой не приходил Кори. Иногда мы втроем ходили есть бургеры и картошку фри. Иногда они оставались дома. Иногда уходили, и Джереми флиртовал со мной по смс и присылал забавные фотки, на которых Кори творил глупости.
Чаще всего поздно ночью я прокрадывалась в домик у бассейна. На выходных нас обоих затягивало в дела семейные и другие обязательства, но иногда мы пересекались у бассейна.
В самое жаркое воскресенье лета я стояла на вышке для прыжков – казалось, в сотый раз. Я отказалась от шезлонга в пользу солнечных ванн в шести метрах над землей и стояла на вышке, пока жара не становилась невыносимой. А потом я исполняла какой-нибудь прыжок в воду и снова взбиралась наверх, начиная все сначала.
Я встала ровно на линии, думая, какой прыжок хочу совершить, и тут пришел Джереми, окруженный своей обычной бандой. Я улыбнулась, вспоминая наше пари про ныряние голой. Отчасти я хотела, чтобы мы были одни и я смогла устроить это прямо сейчас. Несмотря на жару – от мыслей, что Джереми будет смотреть на это и получать удовольствие, – меня пробила дрожь.
Джереми скинул футболку – после утренней пробежки на его коже блестел пот. Я сглотнула, надеясь, что никто внизу не видит, как мое тело реагирует на него даже на расстоянии.
Одна из девчонок подпорхнула к нему, спрашивая, не может ли он намазать ей кремом спину, но он притворился, что не услышал.
А прежде чем прыгнуть в воду, посмотрел вверх и подмигнул мне.
Вместо всякой показухи я нырнула рыбкой, желая встретить Джереми в середине бассейна. Я открыла глаза под водой и быстрее заработала руками-ногами, чтобы доплыть до него за один вдох. Вода ударила по ушам, я пробилась через этот заглушенный подводный звук, и мы всплыли одновременно.
– Скажу родным, что иду домой, – сказала я, пресекая его протесты против того, что я слишком рано закончила нашу обычную игру, когда мы пялимся друг на друга, стараясь не выдать себя остальным. – Подожди пять минут и приходи в раздевалку. Последняя душевая кабинка справа.
Я плеснула в него водой и поплыла на спине к бортику, хоть уже и подзабыла, как это делается.
Взяв полотенце и сумочку и быстро попрощавшись с родителями, я зашла раздевалку и сунула вещи в открытый шкафчик. В душе я разделась, расслабляясь под струями воды, и стала ждать Джереми.
Открылась дверь, и я услышала, как он шагает вдоль душевых кабинок по направлению к шкафчикам.
Щелкнул замок, открылась и закрылась дверца, и Джереми появился рядом со мной, задергивая шторку. Он победно помахал презервативом, и я накрыла его губы своими.
Меня гнало вперед нетерпение, мне очень хотелось его коснуться. Я развязала его плавки и опустилась на колени. Я взяла его в рот недавно отработанным способом, который, как я узнала, сводил его с ума, и Джереми откинулся назад, опираясь о плитку. Я взглянула на него, и он крепко обнял ладонями мое лицо, придерживая, чтобы войти глубже.
Я расслабила горло. Его рот сжался в тонкую сосредоточенную линию, а потом Джереми отстранился и рывком поднял меня на ноги. Вокруг нас клубился пар, я встала на цыпочки и требовательно прошептала Джереми на ухо:
– Коснись меня.
Я повела его ладонь вниз и, держа именно так, как мне нужно, начала ритмично раскачиваться, пока чуть не потеряла сознание.
У меня дрожали ноги, когда я развернулась и встала на колени на откидное сиденье. Я подняла взгляд на Джереми. Я чувствовала себя безумно раскрытой перед ним, и выражение на его лице изгнало всю мою застенчивость.
Он распахнул глаза и ухватил мои бедра.
– Презерватив, – напомнила я.
Джереми посмотрел на меня, потряс головой и усмехнулся, а потом зубами вскрыл упаковку.
Затем он устроился позади, и я изогнула спину.
Мы оба вскрикнули, слишком громко для общественного места. Я прикрыла рот ладонью, держась другой за стену, а Джереми наклонился и провел языком вдоль моего позвоночника. Я задрожала, и мы кончили вместе, очень быстро – под этим-то углом.
Джереми поднял меня на ноги и прижал к стене, скользнув языком мне в рот, пока мы переживали нахлынувшее чувство.
Я встала под струи воды, пытаясь пригладить волосы, а Джереми выдавил немного казенного мыла, чтобы намылить нас обоих.
Дверь раздевалки открылась, и мы застыли, как статуи.
Наши глаза встретились, полные панического веселья, когда в раздевалке раздалось знакомое насвистывание Кори. Он не спеша сходил в туалет, помыл руки и переоделся в плавки.
Когда он вышел через заднюю дверь, вода в душе уже остыла, и мы оба схватились за полотенца, закутываясь, как мумии.
– Может, нам стоит и дальше встречаться в домике у бассейна? – предложил Джереми, растирая мне бока, чтобы я согрелась. – У меня там тоже душ есть, знаешь ли.
Я выжала бикини, кинула в сумку и надела свободную блузку и джинсовые шорты.
– Иногда нужно немного рискнуть, если хочешь получить бо́льшую награду, – сказала я, собирая волосы в растрепанный пучок.
Я повернулась посмотреть на реакцию Джереми, но его лицо вытянулось – из-за того, что он прочел на экране телефона.
– Мне пора, – быстро сказал он. – Папа ищет.
– Иди первым. Я потом улизну.
Джереми кивнул, надел рубашку через голову и целомудренно поцеловал меня в висок.
Я пообещала себе, что буду держать рот на замке насчет отношений Джереми и его папы, ведь я годами наблюдала со стороны за их шумными ссорами и примирениями. Но это было невероятно сложно после благотворительного вечера.
Лето шло, и мы стали видеться все реже из-за Марка и его ожиданий, и это было грустно.
Я становилась большой эгоисткой, когда речь заходила о Джереми и тех неделях, что у нас оставались до начала учебного года. Но все стало еще хуже, когда на следующий день он не пришел на нашу обычную встречу после полудня.
Я лежала на полу, тыкаясь в телефон и пытаясь не писать ему, требуя внимания, что выказало бы мое отчаяние. Я послала сообщение Джесс, но она опять была вне доступа. Она постоянно винила в этом плохую связь и новую пассию, с которой сидела в единственном «Старбаксе» рядом с домом ее бабушки и дедушки. Она выложила мне все подробности их романа, насыщенного кофеином, а я ушла почти от всех вопросов о том, что происходило со мной. С тех пор мы не разговаривали.
Я закрыла все приложения, они были такими же скучными, как я. Потом потыкалась еще и наткнулась на блокнот. Я удалила старые списки покупок и пролистала список фильмов, которые хотела посмотреть. И тут он выпрыгнул на меня – изначальный список с начала лета под названием «Летний список дел Анны».
Я пролистала его, и внутри поднялась паника – куча невыполненных пунктов.
Я не сделала татуировку и не превысила скорость, не уехала из штата, не купалась голышом – ничего подобного. Это я втащила Джереми в свой ленивый мир, хотя должно было быть наоборот. В легких кончился воздух, и я вскочила, внезапно чувствуя, что задыхаюсь.
Я сорвала с себя пижаму, которую сейчас носила целыми днями, и поискала чистую одежду.
– Прости, что опоздал, – сказал Джереми. Он поднимался по лестнице и ел хлопья прямо из коробки «Фрут Лупс». – И что голодный.
Он осекся, увидев, как я бешено расхаживаю по комнате.
Я рывком натянула шорты и майку и стала искать кошелек в огромной куче одежды. Пыхтя, я копалась в груде ткани, но поняла, что кошелек лежит на тумбочке.
– Что-то случилось?
Я рассмеялась, слегка маниакально.
– Ничего не случилось, Джереми. Вообще-то просто большая куча ничего.
– Только не это, Анна, – взмолился он. – Я думал, мы это уже прошли.
Джереми отставил коробку и раздраженно схватился руками за голову.
– Я не сделала ничего из моего списка или из твоего несписочного списка, и это меня бесит, – призналась я. – У меня – нет, у нас! – мало времени.
Он уставился на меня с безразличным выражением лица, а потом начал трястись от смеха.
– Хватит ржать! – раздраженно огрызнулась я.
– Тебя никто не сдерживает, только ты сама, Анна. Когда ты уже это поймешь? У тебя гибкий график работы, стабильный доход, машина, которую ты не хочешь водить, и бесконечное количество времени. Так какого черта ты все время так злишься на себя и на всех остальных?
Конечно, он был прав.
Мой гнев изливался на всех, и на себя тоже, даже на раздраженную слезинку, которая грозилась скатиться по щеке горячей каплей. Я сжала зубы.