Я сжимаюсь вокруг него. Я так близко к вершине. Я так близко к тому, чтобы распасться на тысячи кусочков.
Да, я приревновала. Да, я сделала тот взнос. Да, я все еще тебя люблю.
Эти слова вертятся в голове, умоляя выпустить их. Я прикусываю губу, когда кончаю, чтобы не дать им слететь с языка.
Глава 30Тогда
МАРТ 2015
– Где ты была прошлой ночью? – спрашивает Дэнни, когда мы просыпаемся. Солнце едва взошло, но весь дом уже на ногах. Мне до сих пор не ясно, почему они занимаются сёрфингом так рано.
Я сглатываю.
– Не могла уснуть. Матрас проваливается от каждого нашего движения.
Он вздыхает.
– Да. Классная была идея, но лучше бы мы остались у родителей. Я столько пиццы в жизни не ел.
Это похоже на легкий укол, типа: «Ты могла бы нам приготовить домашнюю еду, но не стала».
Только чувство вины удерживает меня от резкого ответа.
Я засыпаю после его ухода, а когда просыпаюсь, солнце уже давно взошло и на кухне орет музыка. Я делаю сэндвич и иду на пляж с девушкой Калеба, на мне толстовка, но я вся дрожу. Когда показывают весенние каникулы в фильмах или на MTV, их явно никогда не снимают в Малибу. Нам повезет, если температура сегодня поднимется хотя бы до двадцати градусов.
Дэнни выходит из воды, как раз когда я подхожу.
– Пойдем в дом? – спрашивает он, но на самом деле не спрашивает. Он совершенно уверен, что я пойду.
– Я только что пришла, – отвечаю я.
Он останавливается на мгновение, ожидая, что я подчинюсь. Конечно, он уверен. Я годами позволяла ему думать, что он может распоряжаться моим временем, потому что чувствовала себя обязанной, думала, что мне повезло, а сейчас… Я не думаю, что мне повезло. Я злюсь, что вообще когда-то думала, что мне повезло. Я злюсь, что он внушил мне эту мысль.
Когда он сдается и уходит, я опускаюсь на песок рядом с остальными девушками. Я даже не успеваю усесться, когда Люк поворачивает голову и катится по маленькой волне прямо в мою сторону.
Внутри все сжимается, когда он выходит из воды, легко снимая ремешок с лодыжки и зажимая доску под мышкой. В выражении его лица появилось нечто такое, чего раньше не было: обладание. Он понимает, что я ему принадлежу, хотя никто другой этого не знает. Я буду прыгать, если он скажет мне прыгать. Буду умолять, если он скажет мне умолять. Я покину с ним ночью дом и позволю иметь меня снова и снова, даже несмотря на мои слова о том, что это не может больше повториться.
– Заходи в воду, – говорит он, нависая надо мной. Приказывает, а не просит, взглядом бросая мне вызов сказать нет.
У меня нет никакого желания снова попробовать прокатиться на сёрфе. Это тяжело – вода ледяная, и я буду выглядеть идиоткой, особенно рядом с ним – чемпионом по сёрфингу. Только… это возможность побыть с ним рядом, и ради этого я вытерплю что угодно.
Говорят, что любовь умиротворяет, но это совсем не так. Она неспокойная и тревожная. Она приносит радость и отчаяние. Она порождает готовность зайти в ледяную воду, испытать унижение и воткнуть нож в спину тем, кто любит тебя. Я сделаю все это ради Люка.
Пока я натягиваю позаимствованный гидрокостюм, он приносит мне доску из толстого пенопласта на несколько десятков сантиметров длиннее, чем у него.
– Я настолько жалкая, да? – спрашиваю я.
Он хмурится.
– Она для начинающих. Не кататься же тебе на доске для профессионалов?
Но между строк я читаю другое: «Дэнни не потрудился найти для меня что-то, что удержит на воде, когда пытался меня научить. Он отправил меня дома на высокие волны на двухметровой доске, а потом вел себя так, словно это изначально была бесполезная затея».
Мы спускаемся к океану бок о бок. Когда мы отплываем достаточно далеко, он пристегивает ремешок к моей лодыжке, и мы начинаем грести, но я словно не двигаюсь с места.
– Я даже грести не умею, Люк, – выдыхаю я в изнеможении.
– Прекрати, – говорит он. – Просто расслабься.
Он выплывает вперед, цепляет мою доску пальцами ног и тащит за собой. Я увеличила вес, который он тянет, почти вдвое, а по нему даже не видно. Он вращает плечами, неторопливо погружая руки в воду. Напрягающиеся мышцы – единственный признак того, что он вообще выполняет какую-то работу.
Добравшись до линии, где разбиваются волны, мы садимся верхом на доски. Его взгляд скользит по моим губам. Он вспоминает прошлую ночь. Я тоже вспоминаю прошлую ночь.
– Мы не можем сделать это снова, – шепчу я, кусая губу. – Это неправильно.
– Грейди видел, как мы входили в дом. Он спросил, почему мы не спим. Я сказал, что мы не могли уснуть.
Я пытаюсь вспомнить. Прикасались ли мы друг к другу, когда возвращались? Говорили ли об этом? Нет. Мы бы не стали. Мы были осторожны. По большей части.
– Сегодня мы тоже не сможем заснуть, Джулс, – говорит он, и я знаю, что это правда. Притяжение, которое мы ощущаем, подобно приливу в его наихудшем варианте. Оно с легкостью утянет нас в воду, как бы сильно мы ни сопротивлялись.
– Я знаю. Но это все равно должно прекратиться.
Он закрывает глаза в немом возражении, а потом снова их открывает.
– Лежи ровно. Когда скажу грести, начинай грести. Так сильно, как только можешь.
Волна появляется словно из ниоткуда. Я понятия не имею, как он вообще узнал, что она идет. Но сейчас, когда она приближается, я снова боюсь выставить себя дурой.
– Не уверена, что смогу, – шепчу я. – Я полный профан.
– Нет. Ты новичок. Это не одно и то же.
– Может, мне стоит просто покататься на доске на коленях?
Он приподнимает бровь.
– Ты еще даже не попробовала, а у тебя уже есть запасной план на случай провала?
Я смеюсь.
– Да, думаю, есть.
– Греби.
Прежде чем я успеваю ответить, он с силой толкает мою доску к берегу. Я гребу просто потому, что он сказал, а еще потому, что мне страшно. Через несколько секунд он кричит, чтобы я встала на доску, и я подчиняюсь.
Я практически полностью встаю, но потом теряю равновесие и сваливаюсь. Вынырнув из воды, я вижу Люка – он улыбается так, словно испытывает гордость, хотя у меня ничего не получилось.
– Это было здорово. Ты отлично справилась. На этот раз просто смотри перед собой.
С Дэнни я попробовала три волны. После третьей он спросил: «Ты уверена, что хочешь продолжить?» – и я сказала ему, что не хочу. На самом деле меня просто достала его реакция на мои неудачные попытки.
Он, похоже, почувствовал облегчение. Думаю, на самом деле он не хотел, чтобы у меня получилось. Чего он на самом деле хотел, так это чтобы я оставалась на берегу, красивая и не промокшая до костей неудачница, которой просто повезло с ним.
– Греби, – говорит Люк и снова толкает меня.
В этот раз мне удается встать. Меня шатает от вибрации волны, и в какой-то момент я уверена, что вот-вот потеряю равновесие, но нахожу баланс. Я не делаю всех тех удивительных трюков, которые делает Люк, – не вхожу в волну горизонтально, просто качусь вперед, – но это все равно захватывающе. Ветер бьет по гидрокостюму, развевает волосы, и такое ощущение, что я на самых захватывающих американских горках, которые сама и создала.
И только когда я оборачиваюсь, чтобы улыбнуться Люку – пораженная этим маленьким триумфом, – я полностью теряю равновесие и падаю. Но я все равно улыбаюсь, когда выныриваю.
– Я сделала это! – кричу я.
Его глаза так и светятся, улыбка такая широкая, что у меня щемит сердце. Я ловлю еще одну волну, за ней следующую.
После третьей волны он все еще улыбается, но во взгляде появляется что-то серьезное.
– Поехали отсюда со мной, – говорит он, когда я до него доплываю. Говорит тихо, но уверенно.
У меня из груди вырывается испуганный смешок.
– Что?
– Не возвращайся. Оставайся завтра в Лос-Анджелесе и не садись на автобус. Я скопил достаточно, чтобы снять нам жилье.
Я сажусь верхом на доску, и мои глаза наполняются слезами. Я так сильно хочу сказать да. Сказать да, не вдаваясь в безумные подробности, не перебирая все плохие исходы.
– Я не могу, – шепчу я. – Это… разрушит Дэнни. Разрушит всю его семью.
– Мы можем сохранить это в тайне, – говорит он. – На некоторое время. Я сниму тебе жилье, потом закончу семестр. Осталось меньше двух месяцев. Какое-то время мы можем не афишировать наши отношения.
– Тебе еще целый год учиться.
Он качает головой.
– Я собираюсь закончить только этот семестр. Приближаются еще два турнира по сёрфингу. Я буду участвовать и рассчитываю победить. Благодаря этому у меня будет достаточно денег – и тех, что накопил, и от спонсоров, – чтобы отправиться в тур. Мы вместе можем поехать, если хочешь.
В этой идее куча слабых мест, но на какое- то мгновение я разрешаю себе представить: я и Люк живем в квартире где-то недалеко от пляжа, где он может заниматься сёрфингом. По утрам по дороге на работу Люк заходит в закусочную повидаться со мной, где никому из нас не нужно прятаться. По вечерам, пока смотрим телевизор, я прижимаюсь к нему или льну к нему в постели. Засыпаю и просыпаюсь вместе с ним и никогда, ни на минуту, не хочу с ним расставаться.
Это так прекрасно, что мне становится больно.
Только вот я не могу оставить Алленов одних в той ситуации, которая сейчас сложи- лась.
– Люк, я не могу. Донна на меня рассчитывает.
Он сжимает челюсть.
– Ну конечно, рассчитывает. С ними все время будет что-то случаться.
Я медленно выдыхаю. Да, ситуация с Алленами, кажется, становится все хуже и хуже, а я запуталась как никогда, но они в этом не виноваты. Это просто жизнь.
– Должно же это когда-то закончиться, – говорю я. – Этот год их подкосил. Пастор перенес две операции, Дэнни – травму колена. Они спасли меня в самый тяжелый момент жизни. Я не могу отвернуться от них, когда они во мне нуждаются.
Я вижу, как надежда исчезает из его глаз.
– Джулиет, я буду ждать тебя вечно. Но если ты оставишь это решение на усмотрение других людей, мы никогда не будем вместе.