Лето на Парк-авеню — страница 22 из 54

– Давно вы вместе? – спросила я.

– Два года. С перерывами – три. А хотя нет, пока только два. Мы познакомились сразу, как она приехала в город. Из Монреаля. Я без ума от девушки, говорящей по-французски.

Он улыбнулся, и я уверилась, что вижу влюбленного человека. Это чувствовалось по тому, как он говорил о ней, как смотрел на нее, когда она говорила по телефону. Он никогда не обидит ее, никогда не бросит. Он был предан ей. И это очаровало меня. В них было что-то особенное. Они казались идеальной парой. Это вернуло мне веру в то, что такие отношения действительно существуют.

Когда Дафна ушла, мы с Кристофером продолжили говорить о фотографии, и я рассказала ему, какое вдохновение испытала, приехав в Нью-Йорк.

– У меня просто глаза разбегаются.

– Это да, – сказал он. – Кажется, слишком много всего. Столько материала. Но штука в том, что мы оба можем смотреть на что-то, но в итоге сделать две совершенно разные фотографии, потому что твой глаз заметит одно, а мой – что-то другое. Мы, фотографы, не создаем ничего из воздуха, как писатели, или музыканты, или художники. Мы делаем искусство из того, что уже есть. Мы, можно сказать, крадем из того, что уже существует, и через это выражаем себя. Так что, по большому счету, все, что тебе нужно, это понять, что ты хочешь сказать, и заточиться на это. Выбрать нужный объектив, обрезать лишнее…

Мы проговорили еще где-то полчаса: о композиции, негативном пространстве и способах манипуляции с изображением. Я ни с кем еще не говорила на такие темы. Это был язык фотографии, и мне все было мало.

– Так как бы ты назвала свой стиль? – спросил он.

– Я? Мой? – никто еще не задавал мне подобного вопроса, никто не видел во мне фотографа; я испытала приятное и непривычное чувство. – Ой, даже не знаю. В последнее время я, вроде, снимаю всякие странные вещи, вроде уличных торговцев и случайных людей в подземке. Горы мусора.

– Это здорово. Значит, развиваешь глаз. Тебе надо периодически показывать мне свою работу.

Я покачала головой.

– Она недостаточно хороша, чтобы ее показывать.

– Тебе нужно переступить через это. Знаешь, критика может быть на пользу.

– Я просто не совсем еще готова.

– Окей, ладно. Пока сниму тебя с крючка. На время.

Мы еще поговорили, допивая кофе, и вышли из кафе. Я поблагодарила Кристофера, что разрешил мне побыть у него на подхвате.

– В другой раз приноси свой фотоаппарат, – сказал он.

– Другой раз?

– Ну да, будет прикольно. Позвони мне. Просто пошатаемся где-нибудь, поснимаем. Покажу тебе пару приемчиков.

Мы попрощались, и, когда он скрылся за углом, я почувствовала себя невесомой. Кристофер Мак стал моим наставником. Мне хотелось прибежать домой, схватить фотоаппарат и выбежать снимать, но у меня кончилась пленка, и нужно было ждать до зарплаты.

Так что я стояла на тротуаре, и меня распирала нерастраченная энергия. Я не представляла, чем еще занять остаток дня. И вот тогда я подумала про Эрика. Я почти не видела моего донжуана на той неделе, и он не звонил. Я не знала, позовет ли он меня еще раз, но, побывав в компании этой идеальной парочки, я снова вспомнила страстные поцелуи Эрика, и мне опять захотелось увидеться с ним.

Глава двенадцатая

Хелен только вернулась с совещания за завтраком и попросила меня сходить с ней к стене. Она имела в виду заднюю стену художественного отдела, к которой крепили кнопками графический план. Теперь мы уже доподлинно знали, что представляет собой графический план: редакционный монтаж рекламных полос, наглядно показывающий, что где размещается. Перед нами раскинулся план июльского номера, страница за страницей, разворот за разворотом, с условными обозначениями П. С., или Передней секции, и З. С., или Задней Секции. Между которыми располагался ряд страниц, как пустых, так и размеченных под «Рек. Пирекс», «Рек. Мистер Клин», «Рек. Гербер Купон», две страницы на книжные обзоры и полторы – на кино-обзоры.

Графический план менялся день ото дня. Хелен, к примеру, резервировала три страницы под статью на тему «Как сделать свою спальню сексуальней», а кто-нибудь из «Хёрста» вычеркивал ее. Тем утром я заметила, что добавилось несколько новых страниц. Три страницы были отведены под статью, озаглавленную «Ты тоже можешь быть ведьмой», одна страница – под материал «Помада говорит», и еще четыре разворота – под «Али-Хана, Величайшего Любовника в Мире».

Хелен осматривала страницу за страницей, а я ее сопровождала. Она зачеркнула вопросительный знак, поставленный кем-то рядом с заголовком про Али-Хана. На обложке не было ничего, кроме больших букв «НБ», то есть «на будущее». Внутри первой страницы обложки значилось: «Рек. Система Белл». На всю полосу.

Хелен подалась вперед и написала заголовок будущей статьи, которую она получила от Дорис Лилли, по дружбе: «Как выйти замуж за миллионера». Также по дружбе она получила статью о любовнице Пикассо и умоляла Жаклин Сьюзан тоже что-нибудь предоставить.

– Не представляю, чтобы Джеки не пришла мне на помощь, – сказала Хелен.

Они обе работали в «Бернард Гайс», и книга Сьюзан, под редакцией Элейн Слоун, о старлетках подсевших на амфетамин и барбитураты, готовилась к печати.

– Для нее это будет прекрасная предварительная реклама.

Хелен сделала еще несколько замечаний о статьях и колонках, которые хотела включить в номер. Мы отошли подальше и молча осмотрели план. Страница за страницей, июль понемногу обретал форму, словно подрезанное комнатное растение.

Едва мы вернулись из художественного отдела, как прибежал Айра Лансинг и ворвался в кабинет Хелен прежде, чем я успела доложить о нем. Я вошла вслед за ним и извинилась перед ней.

– У нас серьезная проблема, Хелен.

– Пожалуйста, – сказала она, полулежа на софе, – входи, Айра. И ты, Элис. Входите и закройте дверь. Ни к чему полошить остальных.

Я сделала, как она сказала, и прислонилась спиной к двери, а Айра сел напротив Хелен, поставив стул задом наперед.

– Надеюсь, ты собой гордишься. Благодаря тебе, судьба журнала под угрозой.

У Хелен в руках была рукопись, которую она правила карандашом.

– Давай-ка, Айра, сделай глубокий вдох и рассказывай мне, в чем ты видишь проблему.

Она словно говорила с ребенком, ободравшим коленку.

– Я скажу тебе, в чем проблема. «Памперс» и «Мистер Клин» убирают свою рекламу из июльского номера. «Проктер и Гэмбл» пронюхали о статьях, намеченных на июль, и тоже пошли на попятную.

Она отложила рукопись с ошарашенным видом.

– Каким же образом они пронюхали об этом?

Я задавала себе тот же вопрос.

– Кто-то там, – он указал на дверь, – растрепал. Я только что говорил с «П. и Г.», и они не в восторге. Как и я.

– Кто мог сделать такое? – спросила она, садясь прямо и поправляя браслеты.

– Откуда мне знать, черт возьми? Но я тебе вот что скажу: лучше научись обращаться со своими сотрудниками. Чтобы они не трепали языком. «П. и Г.» – солидная компания. Они не хотят, чтобы их продукция связывалась у людей с сексом и всякими сплетнями. Остается надеяться, что никто не звякнет в «Суонсон». Они планируют дать рекламу на всю полосу.

– О, Айра, расслабься, – Хелен встала на ноги, прошла к столу и взяла сигарету. – Это не единственные рекламодатели на земле.

– На случай, если ты не знала, – сказал он, – эти рекламодатели держат журнал на плаву. Ты теряешь деньги за эту публикацию, не успев выпустить свой первый номер.

– Все равно эти рекламодатели не годились для нового «Космо», – сказала она, щелкнув настольной зажигалкой и выпустив облако дыма в сторону окна. – Мы должны быть с ними так же избирательны, как и с содержимым самого журнала. Моим девушкам нет дела до подгузников и мытья пола на кухне. И они уж точно не собираются плюхаться на диван и лопать полуфабрикаты перед телеком, – она выпустила еще дыму. – Серьезно, Айра, – она покачала головой, – «Памперс»? «Мистер Клин»? «Суонсон»? Это не сексуально.

– Чхал я на сексуальность. Этому журналы нужны рекламодатели, и нас, между прочим, все устраивало. Благодаря твоим блестящим идеям, ты только что сократила прибыль примерно на треть.

– Мы все вернем.

– И каким же это образом? – в его глазах читалась паника. – У меня с этими людьми давние связи. Они очень разочарованы. Не думаю, что есть какой-то способ заставить их передумать.

– О, Айра, пусть уходят. Все в порядке. Рекламодателей можно найти покрупней и получше.

– Понятно. Вот так просто, да? – он встал, руки в боки. – У меня два года ушло, чтобы завоевать доверие этих компаний. Издатели неспроста не суют в это нос. Часы тикают, и журнал не успеет заполучить себе нового рекламодателя к июлю.

Хелен приблизилась к нему парящей походкой и сняла с его рукава воображаемую пылинку.

– Если ты не можешь найти правильных рекламодателей этому журналу, значит, найду я.

– Ты так самоуверенна, да?

– Вообще-то, нет, ничуть, – она улыбнулась такой лучезарной улыбкой, словно ничто в целом мире ее не заботило. – Вовсе нет. И не проходит ни дня, чтобы ты со своими коллегами не напомнил мне, что я ничего в этом не смыслю. Но я не собираюсь поднять лапки и сдаться. Если ты не можешь найти новых рекламодателей, найду я.

– Удачи, Хелен. Это не так просто. А теперь, если позволишь, я собираюсь позвонить в «Товары для дома» и убедиться, что они оставят нам рекламу «Препарата Г».

– От геморроя? – Хелен покачала головой. – Я не собираюсь рекламировать в «Космо» крем от геморроя. Единственное, для чего хорош «Препарат Г», это убирать мешки под глазами.

Я все так же стояла перед дверью, когда Айра направился в мою сторону. Я посторонилась, он распахнул дверь и был таков.

Я не сомневалась, что Хелен сейчас ударится в слезы, но вместо этого она затянулась сигаретой, погрузившись в свои мысли, и сказала:

– Вызови мне Уолтера Мида. И принеси мою картотеку. О, и сделай одолжение, зарезервируй приватный обеденный зал на четверг. В полдень, в «Джек и Чарли, 21».