Несмотря на мораторий на дорогие обеды, Хелен накрыла щедрый стол для сливок общества с Мэдисон-авеню в знаменитом клубе «21». Хелен с Уолтером прошлись по своим контактам из мира рекламы и пригласили ответственных лиц из «Макс Фактора», «Палмолив», «Шанель», «Мэйбеллин» и «Клэйрол», а также главных управленцев из «ББДО», «ДДБ» и «Макканн-Эриксон», вместе с самим Дэвидом Огилви. Так было положено начало легендарным еженедельным обедам Хелен в клубе «21».
Я в тот день была рядом с ней, как и почти на всех совещаниях, всегда готовая делать заметки, оказывать поддержку, выполнять поручения. На входе в ресторан, у самых ворот, нас с Хелен приветствовали непременные статуи жокеев. Я заметила, что Дэвид Браун был уже на месте. Он сидел в баре, за угловым столиком с клетчатой красно-белой скатертью, вместе с еще одним джентльменом, а с потолка над ними свисала всякая всячина: самолетики, мячики, футбольные шлемы, теннисные ракетки, поезда и куклы. Если бы что-то пошло не по плану, я должна была сходить и позвать Дэвида, чтобы он пришел и спас совещание Хелен.
Метрдотель открыл бетонную дверь и провел нас вниз по лестнице, туда, где со времен «сухого закона» располагался секретный винный погреб. Это была симпатичная комната с деревянными винными стеллажами вдоль стен и длинным лакированным столом с золотой эмблемой «21» посередине. Стол был накрыт на двадцать человек, с серебряными приборами, бокалами для красного и белого вина и хрустальными фужерами для воды. Я стала вынимать из своей вместительной сумки блокноты и ручки и раскладывать рядом с тарелками. По углам стояли официанты в смокингах, готовые принять заказ на коктейли и выполнить любое желание Хелен.
Всех гостей она встречала в дверях, в кремовом платье от Нормана Норелла и кофте в тон, элегантно наброшенной на плечи. Что бы она ни делала – пожимала руки, обнимала, подставляла щеку – кофта, словно заколдованная, и не думала соскальзывать. Хелен была знакома со всеми этими мужчинами, поскольку когда-то работала со многими над текстами для их рекламных кампаний.
Я предварительно ознакомилась с биографиями всех гостей и больше всех была заинтригована единственной женщиной в списке – Мэри Уэллс, оказавшейся привлекательной блондинкой, со вкусом одетой в нежно-розовое платье, вероятно, от «Шанель». Она была признанным автором текстов из агентства «Тинкер», родом из Янгстауна в Огайо. Она начала карьеру с текстов для универмага «Маккелви», в который мы ходили с мамой. Мама, вечно недовольная качеством товаров, каждый раз приговаривала: «Вот переедем в Нью-Йорк, будем ходить с тобой в „Сакс“ и „Блумингдэйл“». Но главное, меня воодушевляло уже то, что такого успеха добилась Мэри из Янгстауна. Начинающий фотограф во мне преисполнился надеждой.
Когда всем подали коктейли, Хелен встала во главе стола с бокалом шампанского, которое, как я знала, она не станет пить, из страха превысить ежедневную норму в 1200 калорий. Но бокал в руке добавлял ей торжественности. Как только она произнесла слова приветствия, официанты внесли ведерко из серебра 925-й пробы, полное моллюсков.
– Как вы знаете, – бархатным голосом сказала Хелен, – я только осваиваю новое начинание в должности главного редактора журнала «Космополитен». Это открывает волнующие перспективы для журнала и замечательную возможность для вас. Я знаю, до вас доходят слухи о том, каким станет новый «Космо», так что позвольте мне внести ясность. Начнем с фактов? Что, если я вам скажу, что этот журнал может представлять вашу продукцию двадцати семи миллионам женщин? Таково число читательниц, на которое он претендует. Почти половина из них одиноки, а другая половина – разведенные и вдовы. В общей сложности это дает нам двадцать семь миллионов. Это масса потенциальных клиентов, и я хочу сказать вам, что новый «Космополитен» может донести ваши продукты и услуги до каждой из наших читательниц.
Услышав эти слова, я стала раздавать гостям специальный макет июльского номера, который мы подготовили, несмотря на недовольство Айры Лансинга и кое-кого из людей «Хёрста».
«Это большая ошибка, – сказал Берлин, услышав о намечавшемся обеде. – Нельзя раскрывать свои карты. Мы так не делаем».
Но Хелен все равно поступила по-своему. Она напечатала двадцать макетов июльского номера: предварительные заголовки, вводные строки и несколько заманчивых фотографий. Это должно было дать представление о формате нового «Космо». Раздав все макеты, я снова отошла к двери и слилась с интерьером.
– Теперь вы можете спросить, кто эти двадцать семь миллионов женщин? Кто эта женщина, чье внимание нам нужно? – Хелен улыбнулась, глаза ее загорелись. – Позвольте мне представить вам «девушку в стиле Космо», – на секунду она смолкла, и я осознала, что она показывает в мою сторону. – Элис?
Услышав свое имя, я занервничала, решив, что забыла что-то.
– Подойди сюда, милая.
Она подозвала меня, помахав кончиками пальцев.
Я понятия не имела, зачем понадобилась ей, но быстро сообразила, что нужна ей, как и бокал шампанского у нее в руке, для большего эффекта. Зная Хелен, я не сомневалась, что она действовала по наитию.
– Элис – моя секретарша, а еще она «девушка в стиле Космо». Вы только взгляните на нее.
Все глаза устремились на меня, и я почувствовала, что должна как-то оправдать их ожидания – станцевать чечетку или показать какой-нибудь фокус. Может, от меня ожидалось, что я засверкаю, как рождественская елка? Я не знала. Мне оставалось только улыбаться.
– Она умна, независима, всегда стремится к большему, – сказала Хелен. – Она смелая и дерзкая. Она любит мужчин, как и секс.
Я почувствовала, как по лицу разливается краска, переходя на шею.
Хелен продолжала говорить:
– Средней «девушке в стиле Космо», как и Элис, от восемнадцати до тридцати четырех, и она жаждет вашей продукции. Она сама зарабатывает и стремится взять от жизни больше и лучше. Такой девушке не терпится купить последнюю модель помады и лака для ногтей. Ей не все равно, каким шампунем мыть волосы. Она не ждет, пока мужчина возьмет ее на Гавайи или позволит обкатать новую машину. Да, она хочет путешествовать и водить хороший автомобиль, и все это в стильных туфлях.
К счастью, после этих слов она отпустила меня, и я поспешила вернуться к двери, где стояли навытяжку официанты, сложив руки за спиной.
Хелен продолжала рисовать портрет «девушки в стиле Космо», пока гости ели луковый суп гратен с сыром грюйер, пузырившийся в глиняных горшочках. Сама она не ела супа, только пощипывала лист латука из салатницы. Изысканно сложив пальцы, словно держа чашку чая, она отрывала тончайшие полоски латука и изящным жестом отправляла в рот. Она могла растянуть один лист на три минуты, если не больше. Только Хелен Гёрли Браун могла есть руками в высшем обществе. И в таком ресторане, как «21».
Когда гости разделались с антрекотом и перешли к бренди и сигарам, все были в восторге от нового журнала Хелен. Этот обед обошелся ей в двести семьдесят восемь долларов.
Когда мы вернулись в офис, Айра Лансинг дожидался Хелен, точно тигр в засаде, готовый схватить добычу.
– Как ты смеешь, – сказал он, брызжа слюной, – как ты могла устроить такой обед и не включить меня?
Хелен была невозмутима. Она чуть склонила голову и сказала:
– А что бы ты там делал?
Я не могла не согласиться с ней. Даже если бы она пригласила Айру, я сомневалась, чтобы он мог принести какую-то пользу. И пусть сама я не была в восторге от того, как Хелен меня задействовала, я не могла не признать, что она была на высоте. Это был ее спектакль. Она была звездой и играла блестяще.
– Я не об этом, – сказал Айра. – Как, по-твоему, это выглядит? Я начальник отдела реализации и рекламы.
– И ты мне сказал, что терпишь убытки. Я просто хотела сделать, что в моих силах, чтобы раздобыть новых рекламодателей.
– Но так дела не делаются, Хелен.
– О, я знаю, но мы только что заполучили «Филлип Моррис», «Хелен Рубинштейн», тампоны «Кимберли-Кларк» и «Красотку».
Хелен улыбнулась и прошла в свой кабинет плавной походкой, оставив Айру, лишенного дара речи, стоять в приемной.
Глава тринадцатая
– Ау, киса, где же ты?
Началось утро понедельника, и Хелен только что вернулась от своего психоаналитика. Что-то в ее голосе, всегда таком мягком, выдавало беспокойство.
– Все нормально? – спросила я, прислонившись к дверному косяку.
Хелен сидела на своем любимом месте, на софе, парик чуть съехал. Она потянулась за сигаретой и постучала кончиком по кофейному столику прежде, чем вставить в мундштук и прикурить.
– Войди и закрой дверь, будь добра.
– Я что-то сделала не так? – спросила я, робко приближаясь к ней.
– Ну что ты, – улыбнулась она. – У меня для тебя особое поручение.
– О, особое поручение? – я просияла.
Она передумала и решила поручить мне фотосъемку. Я терпеливо ждала, пока она затягивалась сигаретой и выпускала дым в направлении люстры.
– Мне нужно, чтобы ты пошла и достала мне экземпляр журнала «Плейбой».
– Что?
Будто кто-то разом сбросил стопку книг с верхней полки. Все мое предвкушение рассыпалось в прах. Должно быть, это отразилось у меня на лице.
– Ну-ну, в чем проблема? – спросила Хелен, стряхивая пепел.
– Никакой проблемы.
Я вернулась на рабочее место, чувствуя себя не в своей тарелке. Из всех поручений, что я выполняла для Хелен (покупала носки для ее мужа, забирала парики из салона красоты, покупала ей бакалею и убирала за ее кошками) задание купить журнал «Плейбой» казалось самым несусветным.
Разве хорошая девушка будет смотреть «Плейбой»? Не говоря уж о том, чтобы покупать его.
Я взяла бумажный доллар из мелкой кассы и пошла на угол, к газетной палатке. Утро было мягкое, солнечное. На боковой витрине висели десятки газет на десятках языков, шелестя на легком ветру. Продавец, мужчина средних лет в тюрбане, стоял за раздвижным окошком, запятнанном пальцами. По обеим сторонам от него высились пачки сигарет, леденцы и жвачки. Бросив беглый взгляд, я заметила свежие номера «Эсквайра», «Нэшнл Джиогрэфик», «Мэд», «Главных событий», «Сатудэй-ивнинг-пост». Наверняка имелся и «Плейбой», только убранный подальше от глаз и рук любопытных подростков. Делать нечего, придется обратиться к продавцу.