Бобби и Джордж, и даже Уолтер, в некоторой степени, вышли из кабинета Хелен сами не свои, но она была полна вдохновения.
– Элис, давай-ка выпустим обращение. Только для женской части нашего персонала. С пометкой «конфиденциально».
Хелен тараторила, как и всякий раз, когда входила в азарт, и я писала все скорописью. Вернувшись за свой стол, я стала печатать это, думая: «Я приехала в Нью-Йорк, чтобы стать фотографом, а печатаю записку про сиськи».
Кому: Моим девушкам-сотрудницам.
От кого: ХГБ
Тема: Строго конфиденциально!!!
Нам нужна ваша помощь с новой статьей о женской груди и предварительных ласках. Пожалуйста, расскажите мне, как бы вам хотелось, чтобы мужчина обращался с вашей грудью во время занятий любовью. Я бы хотела знать, что усиливает вашу страсть, а также что вам не нравится. Я вижу в этом важнейшее руководство для мужчин и возможность для нас обучить их тому, что приносит счастье нашей груди. Приняв участие, вы окажете всем женщинам огромную услугу. Просьба направлять ваши ответы Элис не позднее пяти вчера в пятницу. При желании можете писать анонимно.
Как только я закончила разносить записку про сиськи, Бриджет позвала меня вместе с другими девушками на лекцию в Барнард-колледж.
– Там сегодня выступает Бетти Фридан, – сказала она, глядя в свое карманное зеркальце и подкрашивая губы вишневой помадой.
Хелен в тот день ушла пораньше с работы, так что я приняла приглашение. По пути на лекцию девушки только и говорили, что о записке Хелен.
– Я сперва подумала, это шутка, – сказала Марго. – Она же – наш босс. Как она может рассчитывать, что мы расскажем ей о нашей половой жизни?
– А как она все повернула, будто это наш долг – участвовать в опросе, – сказала Лесли. – Словно на нас лежит ответственность просвещать мужчин ради всех женщин.
– А по-моему, это забавно, – сказала Бриджет. – То есть вы только вдумайтесь, она говорит о том, чтобы выпустить статью про сиськи. Сиськи! Еще ни один женский журнал такого не делал.
– Я приму участие, – сказала Пенни, – но имя свое указывать не стану.
Я молча озирала окрестности. Мне еще не приходилось так далеко забираться в Верхний Вест-Сайд. Кампус Барнард-колледжа был в двух шагах от Колумбийского университета. Кругом симпатичные здания из красного кирпича и известняка, тщательно ухоженные дорожки и величественные колонны.
Лекция проходила в зале Юлиуса С. Хелда, на третьем этаже, с паркетным полом, недавно натертым ароматным пчелиным воском. Просторный зал был уставлен рядами скрипучих складных стульев, а за кафедрой тянулась доска от стены до стены. Почти все места были заняты, и мы пришли как раз вовремя, чтобы отыскать пять свободных сидений подряд на галерке.
Когда нам представили Бетти Фридан, публика – в основном, молодые женщины – встала и разразилась овациями. Миссис Фридан вышла на подиум, держа руки по швам, и стала сдержанно призывать публику к тишине. Я не читала ее «Загадку женственности», и все мои знания о ней были почерпнуты из газет и со слов других женщин.
Увидев ее вживую, я удивилась. У нее был вполне миловидный, даже домашний вид, а крючковатый нос и близко посаженные глаза придавали ей сходство с совой. Одета она была скромно, но со вкусом: прямая юбка и бежевый свитер. Стрижка короткая, минимум бижутерии и, не считая помады, на ней почти (совсем?) не было косметики. Другими словами, она являла собой полную противоположность Хелен Гёрли Браун.
Бетти Фридан говорила почти час. Женщины слушали ее, подавшись вперед, а она рассказывала о том, как свободные и замужние женщины ставят себя на второе и третье места после своих ухажеров, мужей и детей.
– Все мы знаем женщин, которые бросили колледж, как только вышли замуж. Они в той же лодке, что и провинциальная домохозяйка, которая работала, чтобы ее муж окончил колледж, и уволилась, едва он получил работу.
Она говорила с большим воодушевлением о молодых женщинах, перед которыми открыты широкие возможности, а их жизнь при том проходит в будничных заботах, с ощущением подавленности и опустошенности.
– Этих одаренных, образованных, способных женщин низвели до жалких подобий своих идеальных «я». Общество говорит им, что ничто не сделает их счастливей, чем чистый дом и горячая еда на столе.
И, согласно миссис Фридан, сексуальное удовлетворение не решало эту проблему.
– Многие женщины, которых я опрашивала, сообщали, что довольны половой жизнью со своими мужьями. И все же, – она сделала паузу, подчеркивая важность своих слов, – это никак не облегчало кардинальной безысходности их повседневного существования.
В целом, ее лекция побуждала к размышлениям и лишала покоя, поскольку можно было не сомневаться, что любая из нас частично узнавала себя в тех женщинах, о которых шла речь.
Когда мы продвигались в толчее к выходу из зала, кто-то позвал меня по имени. Обернувшись, я увидела Элейн Слоун.
– Я так и думала, что это ты, – сказала она и заключила меня в объятия.
На ней было черное льняное платье с низким вырезом, серебристые волосы были красиво зачесаны назад, макияж – безупречен. Она была до того поджарой, что я различала очертания ребер под загорелой кожей. Возникало впечатление, что она недавно вернулась из отпуска. Элейн выглядела, как картинка из журнала, из рекламы клуба «Волнолом» на пляже Палм-бич.
Я бегло познакомила ее с девушками и отметила, как Бриджет и остальные поглядывают на сумочку от «Луи Виттон» у нее под мышкой, на серебряные браслеты и серьги с бриллиантами. Все в Элейн Слоун говорило: стиль, успех и деньги.
– Слышала, ты сходила на пару фотосъемок с Кристофером, – сказала она.
Я почувствовала на себе взгляд Бриджет.
– Он помогал мне, давал кое-какие подсказки.
– Ты ничего не говорила ни о каких фотосъемках с ним, – сказала Бриджет, словно бы я намеренно утаила это от нее.
– Это Элейн направила его, – сказала я ради спокойствия Бриджет. – Она знает, я интересуюсь фотографией.
– Кстати говоря, – сказала Элейн, – я наконец нашла те фото с твоей мамой, которые хотела показать тебе. Приходи ко мне на ужин завтра вечером.
– Я с радостью.
– Чудесно. Коктейли около шести, ужин ближе к семи. Я в «Дакоте». Просто скажи портье мое имя.
Я поблагодарила ее за приглашение, и она снова обняла меня, поцеловала в щеку и направилась к выходу, а остальные смотрели, как она растворяется в толпе.
– Кто она? – спросила Марго с несколько ошарашенным видом, словно у нее в уме не укладывалось, что девушка из глубинки, вроде меня, может быть знакома с такой женщиной.
– Она редактор у «Бернарда Гайса». Дружила с моей мамой.
Я ожидала дальнейших расспросов, но их не последовало, только Бриджет отвела меня в сторонку и спросила, не могла бы Элейн пристроить ее в издательский бизнес.
Погода была прекрасная, вечер только начался, и мы впятером уселись за столик перед кофейней на перекрестке 96-й и Амстердам-авеню, у станции метро. Сгрудившись за шатким столиком, обхватив чашки с кофе, мы принялись разбирать по косточкам лекцию Бетти Фридан.
– У вас не возникает ощущения, что мы – часть этой проблемы? – спросила Марго.
– Как это мы часть проблемы? – Пенни была озадачена, между бровями у нее залегла складка.
– Ну сами подумайте. Мы работаем в журнале, который скармливает женщинам весь этот идеализм. Каждый месяц они открывают журналы и видят, к какой жизни им стоит стремиться и чем они должны быть счастливы.
– А, – сказала я. – Но как раз направление, которое взяла миссис Браун для «Космо», обещает волнующие перспективы.
– Ой, шутишь что ли? – Марго была настроена скептично, легкий ветер шевелил ее короткие волосы. – Она только усугубляет проблему.
– Именно, – сказала Лесли. – Даже не говоря об этой нелепой записке про грудь, разве ты не видишь разницы между тем, что она проповедует в «Сексе и одинокой девушке» и тем, о чем сегодня говорила Бетти Фридан?
– Конечно, они говорят разные вещи, – сказала я. – Но в целом посыл тот же. Хелен Гёрли Браун всецело за то, чтобы женщина строила карьеру.
– Да, – сказала Лесли, – чтобы стать интересней мужчинам.
– И она считает, что женщина должна быть независимой, – продолжала я. – Она считает, что женщина должна жить самостоятельно, иметь свое жилье.
– Ага, чтобы было, где ублажать мужчин, – сказала Марго. – Разве не видишь? Хелен Гёрли Браун продолжает нам внушать, что мы не можем быть самодостаточны без мужчины. А Бетти Фридан говорит, что в нас самих есть все, что нам нужно.
Я понимала точку зрения Марго, и пусть я не во всем соглашалась с Хелен, она была моей начальницей и одинокой волчицей, а я всегда симпатизировала тем, кто сражается с превосходящими силами. Когда люди нападали на ее идеалы, я непроизвольно становилась на ее сторону.
Марго прервала мои мысли.
– Взять эту женщину – подругу твоей мамы – ты же не скажешь, что она сидит и ждет, пока ее осчастливит муж.
– Она не замужем, – сказала я.
– Не замужем? – Бриджет была в шоке.
– Это только подтверждает мою точку зрения, – сказала Марго.
– Но, – сказала я, – по-моему, Хелен Гёрли Браун и Бетти Фридан, обе призывают нас к тому, чтобы мы жили насыщенной, счастливой, волнующей жизнью – с мужчинами или без. Просто у каждой из них свои методы.
– Я не уверена, о чем вообще мы тут спорим, – сказала Кэрол, новая секретарша из отдела распространения, которую взяли через неделю после меня. – Кто-нибудь из вас может честно сказать, что она не хочет выйти замуж и завести семью?
Повисло молчание. Я смотрела на машины, рывками продвигавшиеся по Амстердам-авеню, и ерзала на стуле, думая о Майкле, единственном мужчине, за которого я думала выйти, которого представляла отцом моих детей.
– Конечно, я хочу мужа и семью, – сказала Пенни наконец. – Но не сейчас. Потом.
– Как и я, – сказала Марго.
– Я тоже, – Лесли кивнула. – Я еще хочу кое-что успеть.