– Если меня будут спрашивать, мы с Дэвидом уехали на полдничек.
Я подумала о том, чтобы напомнить ей насчет встречи, запланированной на час дня, но решила, что полдничек ей сейчас нужнее, чем встреча с очередным фотографом.
Примерно через полтора часа мне позвонила регистраторша.
– Элис? – пискнул ее голос через интерком. – К миссис Браун пришел мистер Скавулло. Что мне ему сказать?
Наученная опытом, я ни словом не обмолвилась про полдничек, а спустилась в холл и встретила гостя. Я впервые видела Франческо Скавулло. Он был так же хорош собой, как и его фотографии для обложек «Вог», «Семнадцать» и «Город и село». Настоящий щеголь, вплоть до заломленной набок «федоры», затенявшей его левый глаз. Его отличал сильный загар и почти черные волосы, а зубы – идеально ровные и абсолютно белые – казались искусственными.
Я представилась ему как секретарша миссис Браун и сказала:
– Я ужасно сожалею, но возникло одно дело. Боюсь, миссис Браун пришлось уйти. Я бы позвонила и перенесла встречу, но это только что случилось.
– А, – он сверкнул лукавой улыбкой и поднял палец со значением. – Может, переносить ничего не понадобится.
– Прошу прощения?
– Птичка на хвосте принесла, что августовский номер может и не выйти.
Очевидно, до него дошли слухи, и мне безумно захотелось найти Хелен, обхватить ее хрупкую фигурку и защитить от злопыхателей.
– Да ладно, – сказала я и хохотнула, почти как Хелен, – вы же не из тех, кто слушает глупые сплетни?
Я улыбнулась классической улыбкой Хелен и даже хмыкнула, словно нарочно подражая ей, но ничего подобного у меня и в мыслях не было. Само получилось.
Он улыбнулся, достал из нагрудного кармана сигарету и постучал фильтром о стойку регистрации прежде, чем закурить.
– Я вижу, вы всецело на ее стороне.
– А что в этом такого? – сказала я уже своим нормальным голосом. – Миссис Браун отличная начальница.
Едва я это сказала, как с улицы стремительно вошла Хелен.
– О, Элис, – сказала она, сияя улыбкой, – мой муж – блестящий ум. Абсолютно блестящий. Сделай одолжение, киса, напечатай это и сразу отнеси мистеру Берлину.
Она отдала мне бумажку и заметила стоявшего в стороне Франческо Скавулло.
– А, Фрэнк, – она коснулась его руки и приложилась к обеим щекам. – Извини, что заставила ждать.
– Не нужно извиняться. Я просто болтал с твоей прелестной секретаршей. Обращайся с ней как следует, – он указал на меня сигаретой, – а не то я ее украду.
– Только попробуй – я за нее готова убить, – она улыбнулась. – Ну, идем, – и она повела его к себе в кабинет. – Входи в мой салон.
Я взглянула на бумажку, которую она дала мне, и увидела новый заголовок. Точнее, прежний заголовок с минимальной доработкой. Слово «сексуальную» было зачеркнуто, и получалось: «Новая таблетка повышает отзывчивость женщины».
Я напечатала эту строчку и отнесла мистеру Берлину. Его секретарша проводила меня к нему в кабинет, который был просторней моей квартирки и имел потрясающий вид на Манхэттен.
– Присядьте, – вот и все, чего я удостоилась.
Я присела в одно из ушастых кресел перед его столом и положила руки на подлокотники. Ожидая вердикта, я почувствовала себя Алисой в стране чудес – таким огромным было кресло.
Он вчитался в строчку. Выражение его лица не изменилось, не считая бровей: нахмурились и расслабились, нахмурились и расслабились. Я не знала, чего ожидать, и трепетала при мысли, что принесу Хелен плохую новость.
Берлин взял стильную перьевую ручку, торчавшую из письменного прибора у него на столе, и нацарапал что-то на моем листе. Подняв трубку с хмурым видом, он сказал секретарше соединить его с Хелен. Если Франческо еще у нее, ей придется прервать встречу. Никто – даже Хелен – не заставляли Берлина ждать. А поскольку о ней и так сплетничали все, кому не лень, она не захочет, чтобы Франческо слышал ее разговор с Берлином.
– Хелен, – сказал он, сдернув очки и швырнув на бювар, – ты выиграла. Больше я с тобой тягаться не могу. Я все равно считаю, что это неверный подход, но если ты вознамерилась вырыть себе могилу, будь по-твоему. Отправляй номер в типографию.
Следующую пятницу я работала допоздна. Разделавшись с корреспонденцией Хелен и напечатав несколько записок с ее последнего совещания по обложке на август, я побежала на поезд до Центрального вокзала.
Я договорилась пропустить стаканчик с Эриком в «Кэмпбелл-апартмент», уютном местечке, расположенном в углу верхнего уровня Центрального вокзала. Это была наша первая встреча почти за две недели, не считая «привет, как дела» в коридорах, быстрых взглядов на совещаниях или совместных поездок в переполненных лифтах. Когда я пришла, Эрик уже ждал меня, допивая, вероятно, вторую порцию. И рядом с ним, конечно же, сидела прекрасная блондинка, единственная женщина в баре.
Я чуть помедлила, наблюдая донжуана в действии. Боже мой, он оттачивал этот наклон головы перед зеркалом или действовал инстинктивно? Даже рюмку мартини он держал, поглаживая кончиками пальцев ножку, словно ласкал тебе бедро. Каждое его движение было рассчитано соблазнять. Я приблизилась на несколько шагов, и едва он увидел меня, сразу сел ровнее, как бы отстранившись от соседки.
– Привет, – сказала я, протянув руку блондинке, – я – Элис.
– А, Эли, – встрепенулся он, – Эли, это…
– Тэмми, – сказала она, пожимая мне руку. – Рада познакомиться.
– Спасибо, что составила ему компанию, – сказала я без всякого ехидства. – Я просто не могла вырваться с работы.
– Здесь довольно многолюдно, – сказал Эрик, поводя рукой. – Все столики, похоже, заняты.
– Это ничего, – я поставила сумочку на стойку и намеренно села рядом с Тэмми. – Закажешь мне мартини? А тебе, Тэмми? Готова еще по одной?
– Тэмми тоже работает у Хёрста, – сказал Эрик, словно оправдываясь.
– Правда? – я улыбнулась и кивнула, сама любезность. – Я – в «Космо». А ты?
– В «Макколле», – сказала она. – Я пока занимаюсь редактурой, но, как я уже сказала Эрику, мне на самом деле хочется писать.
Эрик натянуто улыбнулся и закурил.
– Так ты писатель? Это четко. Эй, а может, он тебе поможет? Эрик, – я наклонилась к нему, – ты можешь ей помочь? – не успел он ответить, как я переключилась на Тэмми. – А что ты пишешь?
– Рассказы и эссе в основном. Но больше люблю стихи. Правда, – она замялась и закатила глаза, – я еще нигде не издавалась. Набираюсь решимости послать их в «Пэрис-ревью». Я ужасно боюсь отказа.
Мне было понятно это чувство. Я чувствовала то же самое в отношении курсов фотографии. При других обстоятельствах мы с Тэмми могли бы стать подругами.
– Похоже, ему не до нас, – сказал Эрик про бармена, стоявшего к нам спиной.
Эрик какое-то время вертел в руках зажигалку, а потом рьяно стряхивал пепел.
Мы с Тэмми болтали.
– А знаешь, – сказала я, – в Виллидже проходят такие классные поэтические вечера.
В ее глазах зажегся огонек.
– Это в «Газовом свете»?
– Да, именно там. Я хотела бы пойти.
– Я тоже. Нам всем надо как-нибудь сходить. Эрик, тебе нравится поэзия?
– Э, ну конечно, – выдавил он.
– Вот и отлично, – сказала она. – Идемте тогда вместе.
Я не могла бы спланировать лучше. Но Эрик заметил, что из-за столика в другом конце помещения встает группа бизнесменов.
Тэмми написала свой телефонный номер на салфетке и протянула мне.
– Вот.
– Ну же, Эли, – сказал Эрик, давая знак бармену, что мы уходим. – Идем, захватим тот столик.
– А ты не с нами? – спросила я Тэмми.
Но она, к счастью, откланялась.
– Мне уже пора, но я рада была познакомиться. И звони мне, как надумаешь пойти в «Газовый свет».
– Хорошо.
Я засунула ее номер в сумочку.
– Эли, – сказал Эрик, как только мы сели за столик, – она работает на Хёрста – что мне было делать, игнорировать ее?
– Разве я сказала хоть слово?
Он положил на столик портсигар и посмотрел на меня с подозрением.
– К тому же, – сказал он, – я прождал здесь почти час.
– Мне нужно было кое-что доделать по работе.
– И что же это?
– Не вынюхивай.
Я взяла себе его сигарету и подождала, пока он поднесет зажигалку.
– Я не вынюхиваю. Я спрашиваю.
Я затянулась и выпустила дым в сторону флорентийского потолка с кессонами.
– Что ж, эта тема не для обсуждений.
Подошел официант, и Эрик заказал два мартини с джином.
– Ты когда-нибудь начнешь доверять мне? – спросил он.
Я лукаво улыбнулась.
– А ты как думаешь?
Он вздохнул и сокрушенно покачал головой.
– Что ж, тебе будет интересно узнать, что я сегодня был на совещании с Берлином и Димсом. Мы говорили о тебе.
– Обо мне? И что же?
– Расслабься, – он накрыл мою руку своей и погладил. – Только хорошее. Открывается вакансия в «Добром домоводстве». Редакторская должность. Начальная зарплата почти вдвое выше твоей нынешней.
– Погоди… Ты говоришь о редакторской должности для меня?
– Да, для тебя, – он рассмеялся. – Ты произвела на них впечатление. Я сказал им, что считаю тебя превосходной кандидатурой и…
– Как это? Я же не редактор.
– Научишься. Ты умная. Глазом моргнуть не успеешь.
– Но я хочу быть фотографом, а не редактором. К тому же, я не оставлю Хелен.
– Я знаю, ты не хочешь бросать ее, но давай посмотрим в лицо фактам: если этот номер провалится…
– Не говори так. Он не провалится. Хелен не проиграет.
Официант принес напитки, и мы сделали по жадному глотку.
– Эли, я просто пытаюсь тебе помочь.
– Я это ценю, – и это была правда. – Но мне не интересна редакторская должность в «Добром домоводстве». Расскажи им о Бриджет – она бы убила за такую должность.
– Забудь о Бриджет. Я говорю о тебе. Ты ведь понимаешь, высока вероятность, что Хелен уволят, журнал закроют и ты потеряешь работу.
– Я положусь на удачу.
– Я просто хочу тебе помочь.
– Ты хочешь мне помочь? Тогда пригласи меня сегодня к себе домой.