– Вукузё, я ночью спал, правда. И мне кажется, что тебе все это тоже приснилось.
– Приснилось? – не веря, прошептал я. – А Марципан мне сказал…
– Марципан? – Дед приподнял одну бровь – и я замолчал. Ну правда, какая глупость, как кот может говорить?!
– Сон… – печально произнес я.
Прадед едва заметно улыбнулся:
– Радуйся!
– Да чему радоваться-то? – изумился я. – Я уж было решил…
– Решил, что будешь «владыкою морским?» – усмехнулся прадед. – Так быстро не получится, Вукузё! Тут терпение нужно!
Я похолодел:
– Так это и правда было?
– Слушай, пойдем-ка позавтракаем? – Прадед потянулся. – Адаль обещала приготовить шедевральную запеканку с малиновым вареньем! М-м! Пальчики оближешь!
Я подошел поближе и заглянул прадеду в глаза. Он был само спокойствие, благородство и терпение. Однако я сказал:
– Ты секунду назад намекнул на то, что все это было на самом деле!
Прадед с минуту молчал, а потом прошептал:
– Сильно напугался?
По мне прошла дрожь.
– Так это…
– …правда! – закончил прадед и цокнул языком.
Внезапно он рассмеялся:
– Я должен был удостовериться, что ты хочешь быть водяным, Вукузё!
– Я и сейчас этого хочу… кажется, но… объясни мне толком, пожалуйста, что произошло.
– Смотрю, ты достаточно спокойно на это отреагировал, – заметил прадед. – А я в свое время такую истерику закатил, когда мой прадед открыл мне, что я водяной. Из дома на три дня удрал! – Дед закатил глаза. – А ты держишься. Это хорошо. У тебя много вопросов насчет этой ночи, верно? Иди сюда, расскажу кое-что.
Я неуверенно подошел к прадедушке. Мысли метались в голове как сумасшедшие и даже не пытались остановиться.
– Так я водяной, да?
– Ты разочарован?
– Нет! Вовсе нет, только… это так неожиданно.
– Я тебя понимаю. Так вот, история простая: ты, Вукузё, на данный момент самый молодой водяной в роду. Ты унаследовал дар от меня, так же как я – от своего прадеда, а мой прадед – от своего, и так далее. Мы – хранители воды, повелеваем водной стихией. С давних-предавних пор, когда люди жили только на Земле.
– Хорошо, – я кивнул, – а водяным становится тот, кого назвали Вукузё?
– Да, но я до сих пор до конца не понимаю, как это работает. Я знаю одно: род Вукузё никогда не оборвется. Каждый Вукузё обучает нового, а тот – следующего в роду, и так далее. Новый Вукузё обязательно появится – это судьба. Это не изменить.
– А если Вукузё погибнет? Тогда кто обучит нового?
Прадед пристально посмотрел мне в глаза:
– Знаешь, насчет того, что ты не станешь «владыкою морским», я, пожалуй, поторопился… Итак, ты задал верный вопрос. Если Вукузё погибнет, то родится Вукузё, который сразу будет знать, что он Вукузё.
– Но это нелогично и антинаучно!
– Однако работает! – пожал плечами прадед.
Он внезапно помрачнел, и я вмиг понял, из-за чего:
– Ой, то есть кого-то из нас уже…
– Прадеда, моего прадеда. Его убили.
– А кто?
– Враги нашего рода, – просто ответил дедушка.
– А именно?
Прадед посмотрел на меня и покачал головой:
– Знаешь, пожалуй, ты – Вукузё-ботаник.
– Любопытство – не порок, – пробурчал я.
Прадед вздохнул:
– У тебя точно все нормально? Тебе не хочется поорать? Снять стресс? Успокоиться и прийти в себя?
– Да, очень хочется.
– Отлично. Тогда поори здесь, где никто не услышит.
После снятия стресса дедушка снова напомнил про завтрак:
– Слушай, пойдем-ка поедим. Запеканка остынет.
– Хорошо, я проголодался!
Мы неторопливо зашагали по тропинке. Почему неторопливо? Я рассортировывал и раскладывал по полочкам разума новые знания, столь резко изменившие мою жизнь. А дедушка просто никуда не торопился. Он наслаждался природой.
Утро выдалось теплое, даже чуть жарче обычного. Птицы-горихвостки весело щебетали и будили сонный лес, попугаи перекрикивались, будто заблудившиеся туристы. Все так и говорило:
– Новый день начинается!
Мы дошли до крыльца дома и остановились. Я взволнованно поглядывал на свою руку, и дедушка это заметил.
– Вукузё, ты, конечно, понимаешь, что никому об этом рассказывать не нужно?
Я кивнул:
– Да, но… с рукой все в порядке?
Дедушка потрепал меня по макушке и улыбнулся:
– Да, вода таким образом познакомилась с тобой.
Мы шагнули в дом – и тут же нас окружили приятные ароматы: лесные ягоды, свежевыпеченный хлеб, мед и пряности. Все сидели за столом и о чем-то болтали. При нашем появлении Ильфеон поздоровался и спросил:
– Ну, как воздух ночью? Голова не кружилась?
– Немного, а так – все прекрасно, – ответил дедушка. – Всем советуем, это очень здорово – ночевать на природе.
Рунмарион одобрительно кивнул:
– Молодцы! Земляне часто бывают такими изнеженными, что боятся ночевать на природе! Вы там в городах совсем избаловались!
Мы сели за стол и приступили к завтраку. Запеканка с медом и ягодным соусом была и впрямь бесподобной. После завтрака Рунмарион указал на почти собранную модель звездолета и пожаловался, что Марципан съел шасси. Прадедушка осуждающе посмотрел на кота – тот что-то недовольно мяукнул и вытащил из-под подушки недостающую деталь.
Затем он бесшумно прокрался к звездолету и аккуратно положил шасси в коробку. Далее шмыгнул обратно и улегся как ни в чем не бывало. Рунмарион в этот момент воскликнул:
– Да нету в коробке ничего! Я там сто раз смотрел! Мама, он ее сожрал!
Амари подбежала к звездолету и потрясла коробку. В ней что-то зашуршало.
– А это что? – удивилась сестра, доставая шасси.
– Недостающий фрагмент? – спросил я.
– Я думал, он ее съел, – растерянно прошептал Рунмарион.
Звездолет был готов – и ловко подвешен к потолку.
Гора…
Ин открыла глаза. Камни застыли в воздухе небольшими группками. Со стороны могло показаться, будто она создает скульптуру человека, но это было бы ошибочным суждением.
– Теперь песок… – прошептала Ин.
Она устала. Слишком сложное дело, слишком кропотливое.
Песок, пустыня. Песчаные вихри сбивают путников с ног, но не ее. Она спокойно ступает по ребру дюны. Она чувствует песок…
Ин открыла глаза и удовлетворенно кивнула. Песок соединил валуны между собой, став чем-то вроде связок между костями.
– Отлично.
Девочка засунула руку в карман и вытащила два зеленых камушка – два изумруда. Она положила минералы на пол и снова прикрыла глаза.
Кристаллы… Она их уже встречала в потаенных горных пещерах. Подобно звездам, они светятся в ночи. Словно радужный бисер – переливаются на солнце. Словно хрупкие блестки – ласкают взгляд…
Ин открыла глаза и ахнула:
– Как похоже!
Перед Ин стояла копия статуи во дворе. Уменьшенная в несколько раз, но копия. Она улыбнулась и прошептала:
– Ура.
Доски на крыльце дома заскрипели, и на пороге появился отец.
– Ты пытаешься создать Алангасара? – усмехнулся он. – Рановато.
Скептически посмотрел на творение дочери и продолжил:
– По-моему, он кривоватенький.
– Ничего подобного! – обиделась Ин. – Он красивый.
– Ну-у… тебе все равно его не оживить.
Он прошел на кухню и открыл холодильник.
– Сейчас будем завтракать. Не поможешь?
Отец начал раскладывать по полкам овощи, мясо и фрукты, которые принес с собой.
– Эх. – Ин встала и подошла к отцу. – Папа, а ты… можешь его оживить?
– Вполне возможно, но не на века. – Он выглянул в окно, где красовалась на солнце вторая скульптура.
– Ясно. Тогда усложним тренировки и удвоим их количество.
Он посмотрел на нее с улыбкой и покачал головой:
– Не уверен, что ты выдержишь, но… хорошо. Завтра, в пять утра, чтоб была тут.
Ин засияла от радости:
– Супер!
Как и было обещано, к пяти утра она стояла в гостиной. Минуты шли, а отец не торопился. От нечего делать она примерила на свою скульптуру дамскую шляпку. Это была ее шляпка. Мягко-розового цвета, с окаемкой из алой ленты, та приходилась как раз впору каменной статуе и очень ей шла. Юный дизайнер решила, что ее модели нужен собственный, неповторимый стиль. И она этого добилась…
В пять двадцать, с зубной щеткой во рту, что-то напевая себе под нос, спустился отец. Он поискал глазами дочь, но увидел только переодетую статую. Зрелище было еще то!
Голубое атласное платьице красовалось на каменной глыбе. Изящные туфли светло-салатового оттенка прятали от посторонних глаз ступни. Сумочка, в цвет туфель, свободно болталась на руке модели, на голове красовалась шляпка.
Плюс к этому юный дизайнер решила добавить каплю независимости и вручила модели солнечные очки в форме сердечка. Это было слишком для папы. Он поперхнулся зубной пастой и закашлялся.
– Кто это? Что это? Дочь! – позвал он.
– Я тут! – Дочь прибежала с кухни. – Как тебе, нравится?
– Это кто? – воскликнул отец, указывая зубной щеткой на скульптуру.
Ин рассмеялась:
– Неужто не узнал?
– Как не стыдно издеваться над големом? – возмутился папа. – Что за дамочка в шляпке?
– Пап, это же статуя, – уже серьезно ответила дочь. – Она пока не живая. И вообще, почему голем не может быть девушкой? Это сексизм!
Повисло молчание. Потом отец хмыкнул и сказал:
– Кстати, ничего так! Забавно!
Дизайнер сделала реверанс и спросила:
– Так мы пойдем заниматься?
– Сразу после завтрака, – кивнул отец и, вернув щетку на место, прошел на кухню.
Ин любовалась своим творением.
– Сногсшибательно! – заключила она и раздела модель.
На завтрак была манная каша с тутовником и липовым медом. Пока они ели, отец объяснял дочери задания сегодняшней тренировки.
– Ты, главное, не перестарайся, – заключил он и многозначительно посмотрел на Ин. – Все хорошо в меру!
Они вышли со двора и приблизились к озеру.
Ин сняла платье и осталась в купальнике. Затем коснулась пальцами ног кромки воды.