Я покраснел:
– Да пустяки.
– Нет, не пустяки, – улыбнулась Инмара. – Это подвиг, прямо как с рыцарями. Но почему ты отказался от победы? Ведь Элионор сказал правду: я – единственная наследница своего рода. Так почему?
Я вздохнул и посмотрел на Элионора в поисках поддержки. Дракон расплылся в улыбке, прищурился и утвердительно кивнул: мол, давай! Я перевел дух и ответил:
– Да потому, что ты… классная и… – Я снова глянул на Элионора. Он многозначительно приподнял бровь, всем лицом, если можно так назвать драконью морду, показывая: «Не то». Я повернулся к Инмаре и выпалил на одном дыхании:
– Ты мне нравишься.
– Правда?.. – Ин опустила глаза.
– Да! – Я кивнул. – Правда!
Потом мы тихо сидели вместе, наслаждаясь теплой летней ночью. Ближе к утру Ин спросила Элионора, не знает ли он, где находится черный портал, и дракон показал нам нужное направление.
Мы обнялись, и дракон, расчувствовавшись, даже подарил нам по одной своей чешуйке, признавшись, что как раз линяет. Они были удивительно легкими и одновременно очень прочными. По совету Элионора я взял розовато-оранжевую, а Инмара – синевато-лиловую. Честно говоря, нам понравились другие, но дракон, ухмыляясь, настоятельно посоветовал взять именно эти: «Они вам лучше всего подходят!» А когда дракон ухмыляется тебе в лицо, спорить с ним как-то совсем не хочется! Инмара достала из рюкзака два шнурка, и мы повесили чешуйки себе на шею, подобно нашим старым амулетам. Элионор предложил нам вернуться и не забыть прихватить с собой его брата, хотя имени его он так и не назвал, – видно, у драконов к этому особое отношение.
Мы отправились в путь. Элионор заверил, что дорога займет пару часов, и мы не стали терять времени понапрасну.
Через час мы вышли к речушке, на берегу которой увидели аккуратный деревянный домик. Бревна его были украшены замысловатой резьбой, изображениями разных животных, а на окнах стояли глиняные горшочки с цветами. Когда мы проходили мимо ограды, то заметили старичка, возившегося в огороде. Как оказалось, это был местный лесник – седой, подслеповатый на левый глаз и глуховатый на оба уха. Он назвался Палесом и вежливо пригласил в гости «двух столь очаровательных девочек». Я не стал огорчать дедулю, тем более что мы не могли отказаться от такого заманчивого предложения, так как не спали всю ночь и давно не ели! А сторож угостил нас жарким с зайчатиной (сам делал), борщом с зайчатиной (сам делал) и пирожками с зайчатиной (внук навещал и привез от дочки гостинец).
Мы наелись и сразу почувствовали себя лучше. Ин сказала старику, что она знаменитая волшебница и обязательно вознаградит его за гостеприимство. Старик сразу почему-то забеспокоился и забормотал, что путники тут нечасто ходят и он всем рад. Даже принес из подпола кувшин с квасом, вкусным, но каким-то горьковатым. Мы неохотно собрались уходить, но старик стал умолять «благородных волшебниц» оказать ему честь и отдохнуть после тяжкой дороги. Мы с Ин переглянулись, и она кивнула: мол, честный человек, не бойся. И мы (с большим облегчением) заснули на мягких тюфяках, набитых свежей соломой…
Глава 8. Странный народ – крестьяне
Проснулся я от песни и в полусонном состоянии навострил уши. Услышал я вот что:
Скоро выйдет народ потешаться,
Чернокнижнику в морду ругаться.
Он от Тьмы получил злые силы
Поднимать мертвецов из могилы!
Я приподнял голову и обнаружил, что связан по рукам и ногам и лежу в телеге, запряженной осликом. Инмары рядом не было. На козлах сидел селянин и продолжал горланить эту нескладную варварскую песню. Это был молодой мужчина с рыжей бороденкой и кудрявыми спутанными волосами.
– Что за дела? – возмутился я. – А ну развяжите меня немедленно!
Нет, я все понимаю, когда на тебя нападают разбойники и связывают по рукам и ногам – это хотя бы логично! Но когда тебя во сне связывает милый полуслепой старичок – это настоящее свинство!
Крестьянин в страхе обернулся и взвизгнул.
– Господи помилуй! Очнулся! – Мужчина припустил ослика еще быстрее, хотя непонятно, чего он этим хотел достичь.
– Да что тут происходит? – Я сделал усилие и, встав на колени, поднялся на ноги. – Как я тут оказался?
– Изыди, некромант! – продолжал истерить мужчина. – Я честный крестьянин, я в церковь хожу! – Сгинь! Сгинь!
Я подергал связанные руки и понял, что сам не освобожусь. Сказал:
– Я не некромант, добрый человек, вы ошиблись! Я волшебник!
– А-а-а! Волшебник-некромант! Прав был дед! – Мужчина попытался припустить осла еще быстрее.
Я вздохнул и решил про себя, что, видно, лесник принял нас за каких-то злобных некромантов. Связал, пока мы спали (а может, и напоил каким-то сонным зельем), и велел внуку отвезти нас в город на расправу. Зря ему Ин похвасталась, что мы волшебники!
Мелькнула мысль сигануть с телеги и побежать сломя голову по свежим следам обратно, откуда телега прикатила, в поисках Инмары, но… связаны были не только руки, но и ноги.
– Это ошибка! – возмутился я. – Разве я некромант? Я даже фильмов страшных не люблю смотреть! Крестьянин, я повелеваю только водой! Я водяной!
А вот этого говорить не стоило, тут же понял я.
– Свят-свят-свят! – забормотал крестьянин. – Некромант, да к тому же водяной! Он возвращает к жизни утопленников! Сгинь, нежить! Я человек верующий! Я церкви десятину плачу! Я тебя не боюсь!
– Безмозглый дурень, – прошептал я и, облизнув пересохшие губы, воскликнул: – Ты меня раскусил, глупая башка! Я и вправду злой и страшный некромант! Я – Эли… Элионорус Ужасный Третий, мне тысяча и один год. Вижу, вам нужен хозяин, потому-то я и хочу захватить этот зеленый мир! – Я вошел в роль и начал строить страшные гримасы. – И намереваюсь стать повелителем множества скелетов!
– Множества? – испуганно уточнил крестьянин.
– Могу начать с твоего скелета! Сейчас же освободи меня. А не то приму репрессивные меры!
– Свят-свят-свят, – подавленно прошептал селянин и остановил телегу. – Не изволь гневаться, Темный Властелин! – Он спрыгнул с козел и, подскочив, стал возиться с кандалами.
«Хм-м… – улыбнулся я про себя, – хорошо быть Темным Властелином!»
Крестьянин возился с ключами, как назло, долго, нервно поглядывая мне через плечо.
– Ты давай, развязывай меня, кмет, а ина… – Я не договорил. Кто-то сильно шибанул меня по макушке – и игра в Темного Властелина закончилась. Распластавшись на соломе, я чувствовал, что скоро потеряю сознание, однако мне удалось расслышать голоса:
– Спас ты меня, Фома!
– Не впервой, Осип.
И все погрузилось во мрак.
Инмара очнулась от крепкого подзатыльника, следом за которым послышался склизкий женский голос:
– Проснись, ведьма!
Девочка приоткрыла глаза и возмущенно поджала губы. Она была привязана к большому деревянному шесту, вокруг которого толпа селян торопливо громоздила поленья. Инмара находилась в какой-то деревушке, жители которой были убеждены в том, что карают малолетнюю ведьму.
– Я что-то не поняла, – произнесла Ин с вызовом. – Неужто вы, смерды, собрались подвергнуть меня несанкционированному и нелегитимному сожжению?
– Устами черта заговорила! – послышались восхищенные восклицания стариков. – Исходит на волю бесовская сила!
Инмара поискала глазами Вукузё, но к столбу была привязана она одна.
– Надоели эти похищения, – буркнула девочка. Обычно в этом мире достаточно было заговорить поувереннее и помудренее, чтобы тебя начали уважать. Но сейчас все явно шло не так!
На крохотной площади собралось целое скопище народу, жаждущего увидеть казнь. И чумазая ребятня, и кислолицые взрослые, и даже хмурый священник. Инмара насупилась: в толпе выделялся приветливо улыбающийся ей молодой человек в яркой ливрее.
Ин вынуждена была оторвать взгляд от этой белой вороны, потому что на ногу ей бросили целую вязанку дров.
– Ай-й, – ойкнула девочка, жмурясь. – А ну освободили меня сию же секунду! Головорезы невоспитанные, холопы суеверные!
– Изошла чертова сила, – одобрительно закивали старики.
Селяне тем временем закончили носить дрова, и Инмара заметила двух хорошеньких девчонок, одетых в праздничные белые платьица. Те бережно выносили из избы котелок с красными от жара углями.
– Предупреждаю в последний раз, – угрожающе крикнула Инмара. – Если я не буду свободна через секунду, то пеняйте на себя.
Когда никто не ринулся ее освобождать, Ин зловеще ухмыльнулась. Похоже, представился отличный случай надрать кому-то седалища. Ее палачи связали ей руки за столбом, но связали на запястьях, оставив пальцы свободными…
– Да будет ваша воля, – промурлыкала Ин ласково, разминая пальцы.
– Доброе утро, госпожа волшебница! – послышался голос.
Ин удивилась. Говорила та самая белая ворона – улыбающийся мужчина в ливрее. Мужчина, поклонившись, сказал:
– Будьте так любезны не задеть меня камнями, а то эта ливрея, – он ласково огладил ткань и поиграл золотыми нашивками, – присвоена мне лишь на днях, а стоила уйму денег.
Инмара пристальней всмотрелась незнакомцу в лицо.
– Сжечь ведьму! – послышались крики.
Ин увидела, что девочки с жутким котелком уже в паре шагов, и они больше не казались ей хорошенькими. Ин посуровела – время переговоров закончилось. На площади, рядом с местом казни, был вырыт колодец. Девочка, изогнувшись вокруг столба, кое-как указала туда пальцем.
– Вот и полетели клочки по закоулочкам, – пробормотала она.
Колодец затрясся и почти тут же взорвался, распираемый булыжниками. Пара острых сланцев, отделившись от общей груды, понеслись к Инмаре и с лету распороли веревки. Девочка соскочила с дров и сделала пассы руками: увесистые булыжники стали кататься вдоль и поперек площади, отдавливая лапти и ноги, ноги и лапти. Каменная пыль облачками металась туда-сюда, раздражая глаза и забиваясь шелушащимися горстками под одежду.