– Это значит, в случае заинтересованности убийца мог найти телефон Качалина в списке контактов…
– И позвонить ему, отрекомендовавшись Конюховым.
– Точно. Как говорится, снял с языка.
– А что? – Богданов с усилием потер подбородок. – Годится в качестве версии. Молодец!
Ульяна расхохоталась и посмотрела на него:
– Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку.
– Только не петух! Чур, я кукушка.
– Ну а что насчет записки? Что говорят криминалисты? Есть идеи по смыслу?
– Нет. Никаких. – Богданов процитировал с недовольной физиономией: – «Следующей ночью, после двенадцати, все положишь под голову». Остается предполагать, что речь идет о подушке. Шучу!
– Короче, содержание пока остается тайной, – сокрушенно заметила Ульяна.
Закончив с делами, она собралась уходить. Богданов тоже встал и, сняв со спинки кресла пиджак, протянул руку:
– Дай ключи от твоей машины.
– Зачем? – удивилась Ульяна.
– Посмотрю, что там не так, и завтра пригоню.
– Ну хорошо. – Она отдала ключи. – Вызови мне такси.
– Сам отвезу. Идем.
Они спустились вниз, вышли во двор и сели в машину. Дождь к тому времени кончился, из-за туч появилось солнце.
Тронувшись, Богданов спросил:
– У тебя какие-то проблемы или мне показалось?
– С чего ты взял?
– Я слишком хорошо тебя знаю.
Ульяна посмотрела в окошко и нехотя проронила:
– У брата на заводе неприятности.
– Какие могут быть неприятности в «Технопласте»? Градообразующее предприятие с отличными показателями.
– Замучили проверками.
Богданов крякнул и выпрямил спину.
– Как говорил товарищ Сталин – у каждой проблемы есть имя и фамилия.
– Марго Фейгин, – сказала Ульяна.
– Жена Тягачева?! – Осмыслив информацию, Богданов уточнил: – Месть за мужа?
– В сегодняшнем разговоре со мной Марго назвала другую причину. Она требует долю в реконструкции усадьбы Тишь-на-Тоске.
– Блеф! Это прикрытие!
– Ты считаешь… – Засомневавшись, Ульяна посмотрела на него. – Да нет же…
– Это месть за то, что, по ее мнению, вы с братом посадили Тягачева в тюрьму. Ей невыносимо видеть Кирилла директором «Технопласта» вместо мужа.
– Но акции завода как были, так и остались у нее, – слабо запротестовала Ульяна.
– Дорогая моя, – словно сожалея, Богданов посмотрел на нее, – нужно знать таких людей, как Маргарита Леонардовна Фейгин. Они не прощают обид, мстят и всегда доводят дело до конца, тем более если имеются для этого ресурсы, в том числе административные.
– В такое трудно поверить.
– А вот я не удивлюсь, если выяснится, что именно Марго является инициатором этой заварушки или даже участницей преступления. – Он снова посмотрел на Ульяну. – И не мотай головой! Об этом стоит подумать.
– Если надо, подумаем, – скорее, чтобы отвязаться от него, сказала Ульяна.
– О черт! – Богданов резко затормозил. – Что за идея – вести дорожные работы, не оставляя проезда!
Дорогу, по которой они ехали, и в самом деле перекопали по всей ширине. Рабочий в каске и сигнальном жилете встал перед автомобилем и замахал руками, перенаправляя их.
– Что будем делать? – забеспокоилась Ульяна.
Богданов резко вывернул руль и съехал с асфальтированной дороги на проселочную, куда отсылал рабочий.
– Поедем через Белую Голову. – Он вдруг замер, а потом нажал на педаль газа, и машина на бешеной скорости понеслась по буграм и ухабам.
Несмотря на то что была пристегнута, Ульяна схватилась обеими руками за переднюю панель:
– Сдурел ты, что ли?!
– Держись! – Богданов был собран и зол. – Как я раньше не догадался!
– Что?! О чем ты не догадался?! – прокричала Ульяна и, стукнувшись на ухабе плечом, взмолилась: – Пожалуйста, тише!
– Белая Голова! Неужели не сообразила? – Он повторил по слогам: – Го-ло-ва.
– Ты про записку? – наконец-то догадалась она. – Что за Белая Голова? Расскажи!
– Место у дороги, недалеко от реки. Еще в девяностые, когда в Зареченске снесли памятник Ленину, мальчишки укатили его голову туда. С тех пор так и повелось, если про рыбалку – клев у Белой Головы. Ну а если по проселку – тогда мимо Белой Головы. Так, чего ни коснись.
– Людное место? – осведомилась Ульяна.
– Редкая глушь, – ответил Богданов и замолчал, сосредоточившись на дороге.
Минут через пять они оказались на месте. Он выскочил из машины и нырнул в кусты. Ульяна бросилась за ним и сразу же догнала. Еще не достигнув цели, они тревожно переглянулись.
Ульяна достала из кармана косынку и прижала к носу.
– Там труп…
Богданову и самому был знаком этот запах. Скривившись от омерзения, он скомандовал:
– Идем!
Вскоре они увидели огромную белую голову, которая лежала в траве, на небольшой поляне. Двигаясь на запах, Ульяна и Богдан подошли к акациям, которые росли на краю поляны.
– Кажется, здесь. – Богданов поворошил ветви и констатировал: – Вот он.
– Конюхов? – не приближаясь, поинтересовалась она.
– А черт его знает. Лицо объедено зверьем. Давно здесь лежит, это видно.
Ульяна шагнула вперед, чтобы увидеть труп:
– Комплекция, одежда – все соответствует.
– Скорее всего, он. – Он отошел в сторону, достал телефон и сказал в трубку: – Дежурный? Следователь Богданов говорит. Мной обнаружен труп. Труп, говорю! Мужчина лет пятидесяти, предположительно Конюхов Максим Анатольевич семидесятого года рождения. Давай высылай оперативную группу к Белой Голове. Он лежит здесь. Да! И пусть обязательно приедет Усачев! Как уже ушел? – Он посмотрел на часы и проорал: – Достань мне его хоть из-под земли!
Дежурному офицеру удалось разыскать Усачева. Через полчаса полицейский «уазик», раскачиваясь и огибая деревья, въехал на поляну и подрулил к белой голове.
Из автомобиля, кряхтя, вылез Усачев, сердито посмотрел на Богданова и проворчал:
– Из-за стола вытащил, жена только-только борщ налила.
– Сейчас у теба аппетит пропадет, – пообещал Богданов.
– Где? – коротко осведомился криминалист.
Богданов вытянул руку:
– Там, под акациями.
Вслед за Усачевым из «бобика» вышли следователь Пантелеев и двое оперативников.
Богданов пожал руки всем троим и, задержавшись на Пантелееве, сказал:
– Сходи посмотри на труп. Сильно попорченный.
– Пусть Усачев смотрит. Это его работа. Мы с ребятами, покуда не стемнело, вокруг пошукаем.
– Тебе виднее, Николай Петрович.
Оперативники и следователь разбрелись по поляне, Богданов и Ульяна присели на корточки возле головы Ильича.
– С этой стороны под ней ничего нет.
– С этой тоже.
– Было глупо надеяться, будто убийца не забрал отсюда то, что должен был положить Конюхов, – проговорила Ульяна.
– Вот именно… – тихо проронил Богданов. – Думаю, он и положить-то ничего не успел. Его здесь ждали и что нужно сами забрали.
– Как думаешь, на чем он приехал? – спросила Ульяна. – Машина осталась у КПП, пешком идти далеко.
– Есть кое-какие соображения.
– Ну так поделись.
Богданов не успел ей ответить ни слова, потому что его окликнул Пантелеев:
– Константиныч, гляди, чего нашел! – Следователь показался из леса, сотрясая черной дорожной сумкой. Приблизившись, раскрыл ее на всеобщее обозрение и прочитал, что было написано внутри: – Конюхов. – Подняв глаза, констатировал: – Что и требовалось доказать.
Богданов забрал у Пантелеева сумку и вытряхнул ее содержимое на траву. Оглядев, перечислил:
– Зубило, молоток – джентльменский набор для аккуратного демонтажа фальшивых изразцов.
– Больше ничего? – Ульяна встряхнула сумку и обескураженно вздохнула. – Нет. Ничего.
Тем временем оперативники забрали из машины черный пакет и двинулись к зарослям акаций, туда, где лежал труп.
Навстречу им вышел Усачев:
– Труповозка сюда не проберется. Вывезем на дорогу. – Приблизившись к Богданову, он снова заговорил: – Все осмотрел, зафиксировал, отчет, соответственно, будет позже.
– Сейчас что-нибудь можешь сказать?
– Труп пролежал здесь чуть больше недели, точнее не скажу.
Богданов и Ульяна встревоженно переглянулись.
– Неделю? Конюхов пропал полторы недели назад.
– Ну не знаю. – Криминалист с сомнением покачал головой. – Ошибка, конечно, возможна: плюс-минус двадцать четыре часа. Не больше.
Глава 13Кобель
Несколько часов перед рассветом, проведенных между сном и явью, Ульяне чудились крадущиеся в ночи убийцы и труп с развороченным лицом. Она поднялась в шесть, и это прекратило ее мучения. Пока мылась в душе и варила кофе, думала о Кирилле. Давала себе задание позвонить ему или хотя бы Надежде, но понимала, что по большому счету сказать нечего. В этом вопросе Ульяна явно недорабатывала и была недовольна собой.
В восемь часов утра она вышла из главного корпуса и направилась в сторону усадьбы Тишь-на-Тоске. По дороге думала об убитом Конюхове и о том, что он должен был положить под голову. Тот явился туда, как и требовалось, ночью, – убийца смог донести до него эту информацию, несмотря на то, что записка затерялась.
«Нужно спросить Богданова насчет распечатки звонков Конюхова», – подумала Ульяна, уже подходя к усадьбе. Ей были видны согбенные спины работающих археологов, но она решила не беспокоить профессора, а просто сделать свое дело и тут же уйти.
Ульяна поднялась в мезонин. Днем здесь было достаточно светло, но сохранялась легкая затененность. Достав блокнот и карандашик, она стала пересчитывать фальшивые изразцы, которые на самом деле, как объяснил архитектор, являлись декоративными плитками. Дойдя до участка стены, примыкавшего к печи, она удивленно замерла.
Еще недавно здесь была плитка. Теперь же огромный участок стены оголен. Она пересчитала оставшиеся плитки и записала в блокнотик: «Четыреста двадцать…»
Приблизившись к печи, Ульяна провела по плиткам рукой и, как в прошлый раз, ощутила волнистую поверхность, абсолютно не связанную с рисунком.